Сыночек в награду. Подари мне любовь

– Вы напоить меня решили, Тимур Викторович? – провожу пальцем по стеклянному ободку, спускаюсь вдоль округлого бока, а потом отталкиваю бокал от себя. – Как-то не-джентльменски, – прищуриваюсь, но беззлобно.

Минутная растерянность Вулканова сменяется слабой улыбкой, которая прячется под небрежной бородкой.

– В таком меня точно еще не упрекали, – издает тихий смешок, но сразу возвращается к серьезному тону: – Мне кажется, вам не помешает. А я вообще не пью. Так что не ищите подвоха, Ева.

Про себя отмечаю, что мне нравится, когда Тимур произносит мое имя. Не знаю, почему, но мне кажется это важным. И в его устах оно звучит как-то по-особенному. Настолько, что я расслабляюсь.

– А это? – многозначительно кошусь на бутылку.

– Андрей «запасы» делает сам, вы же в курсе, – пожимает плечами. – Понадеемся на его вкус.

Усмехнувшись, смело иду к посудному шкафу, достаю второй бокал и наполняю его для Тимура. Ставлю перед его носом, ловлю обескураженный взгляд и смеюсь уже открыто.

– Вам тоже не помешает, Тимур Викторович. Я одна все это не осилю. Иначе придется вам потом лечить меня от алкоголизма, а женский – непобедим, говорят, – не скрывая улыбки, сажусь на высокий стул возле «барной стойки». Хмыкнув, босс устраивается рядом, облокотившись о столешницу и развернувшись ко мне.

Чувствую себя с ним так умиротворенно и свободно, как никогда ранее. Все, что было «до», вдруг нивелируется. И мы знакомимся заново.

– Для начала я бы хотел, чтобы мы перешли на «ты», – после короткой, но безумно неловкой паузы говорит Тимур. – И дома, и в компании. Все-таки скоро ты станешь полноправным партнером.

Поглаживаю пальцами ножку бокала, перекатываю золотистую жидкость в нем – и прячу улыбку, делая глоток. Вино приятно щекочет язык, разливается терпким вкусом по рту, слабо обжигает горло и согревает все внутри. Напоминает наш с Тимуром поцелуй. Горьковатый, неправильный, но дурманящий. Так же бьет в голову, сметая все нормы приличия и сомнения.

Щеки мгновенно покрываются предательским румянцем, а взгляд упирается в столешницу. Беру крохотную передышку, чтобы не смотреть на мужчину рядом. Надеюсь, он не заметит перемены моего состояния или спишет это на алкоголь.

– А вы… – пока пытаюсь договориться с обезумившим сердцем, что скачет в груди, я забываю о просьбе Тимура. Но вовремя вскидываю голову и замечаю, как прищуриваются изумрудные глаза. – То есть, ты… Ты не хочешь дождаться сначала результатов расследования Воскресенского? – искренне удивляюсь.

– Они нужны лишь для того, чтобы развести тебя с Меркуновым. И никак не повлияют на мое решение, – четко чеканит Вулканов.

Многозначительно киваю на его бокал, пока еще нетронутый. Касаюсь его ободком своего и по кухне эхом раздается тонкий звон стекла. Поразмыслив, Тимур подчиняется моему молчаливому приказу. Пригубив вина, вновь буравит меня взглядом. Но я постепенно привыкаю к нашему зрительному контакту. И даже расслабляюсь, не понимая до конца, что так подействовало на меня: белое полусухое или мужчина, который становится все ближе.

– Ты окончательно решил уйти из бизнеса? Все-таки это твое детище. И довольно сильное, конкурентоспособное. Было таковым… – выпаливаю и осекаюсь, боясь огорчить Тимура. Но он кивает мне, слушая внимательно. – Судя по отзывам Игоря, он очень тебя боялся, – мысленно ругаю себя за излишнюю прямоту.

– Правильно делал, – хмыкает Вулканов, отпивая вино. Помедлив, осушает бокал наполовину. – Да, окончательно, – отвечает на мой вопрос.

– Это из-за жены? – припечатываю его короткой фразой.

Жду, что босс рявкнет на меня и на этом душевная беседа закончится. Но он, заметно помрачнев и изменившись в лице, все-таки находит в себе силы произнести:

– Да, – опустошает бокал, и я тут же наполняю его. Будто собираюсь заспиртовать объект прежде, чем буду его препарировать. Впрочем, он сам вдруг раскрывается передо мной. – Я вел машину, когда произошла авария. И с тех пор не садился за руль. Автобизнесом тоже не занимался, пустил все на самотек. Удивлен, что к настоящему времени вообще хоть что-то от него сохранилось. Живучий…

Последнее слово звучит неоднозначно. Будто относится не только к делу, а характеризует его босса.

– Ты не виноват, Тимур. Ни ты, ни машины, ни бизнес, – протягиваю руку, и он сразу перехватывает ее своей ладонью, сплетая пальцы. – Такая жестокая судьба, – заканчиваю сипло.

– Я не верю ни во что подобное, – отрезает резко. – Когда ты делала ЭКО? – внезапно меняет тему.

Затрагивает личное. И я покоряюсь. Слишком много откровений от босса на сегодня. Настала моя очередь ковырять старые раны.

– Четыре года назад, – решаю не лукавить.

– Сейчас Владику три года и… несколько месяцев? – приблизительно подсчитывает Вулканов. Подтверждаю легким взмахом головы, а он напрягается, будто записывает информацию на подкорку. – Каким он рос? – уточняет с легкой улыбкой, аккуратно сжимая мою ладонь. Смягчается, теплеет.

И я плавлюсь настолько, что забываю вырвать руку из его хватки. Или не хочу этого делать…

– Настоящим ураганчиком, – выдохнув, смеюсь заливисто. – Начиная с того, что даже на свет решил появиться чуть раньше срока. Торопыжка.

Мысли о сыне захлестывают и голову, и душу. О Владике я могу говорить часами – и меня не остановить. Однако Игорь часто отмахивался от меня и ссылался на дикую усталость после работы. Не хотел слушать ничего о ребенке, не интересовался, как он провел день и чему научился.

Зато сейчас… я наверстываю упущенное. Забываюсь, рассказываю о проделках сына совершенно чужому человеку. А Тимур вместо того, чтобы прервать меня – впитывает каждое слово. И даже улыбается вместе со мной.

– А у вас с женой не было детей? – неожиданно для нас обоих выпаливаю. И мой вопрос гремит, как выстрел. Убивает Тимура наповал, а потом пуля рикошетит и летит в меня. – Зря я спросила, извини, – пытаюсь подняться, но моя ладонь по-прежнему в цепком капкане.

Мы так и просидели весь вечер, держась за руки. Словно это в порядке вещей.

– Нет, мы планировали ЭКО, – сухо говорит Тимур. – Не успели.

– Мне жаль.

Но, судя по ожесточившемуся лицу босса, ему моя жалость не нужна. Лихорадочно соображаю, как направить разговор в прежнее русло. Вернуть тепло и уют, которые на несколько часов поселились в этой кухне и начали распространяться по особняку. Но Вулканов одним взглядом все вновь заморозил. И меня обратил в лед.

– У меня тоже есть условия, Тимур, – на нервах заявляю я.