Сюжет

– А как пользоваться пластиной?

– Могильный камень, из-за которого выпрыгнул маньяк, служит отправной точкой. Нужно встать спиной к надгробию и, глядя сквозь прорези в пластине, совместить их с крестами на могилах. Самая маленькая прорезь укажет на сокровищницу.

– Понятно, - сказал Сергей.
– Я тебе ещё позвоню. Сейчас попытаюсь дозвониться до Павлика.

– Пока, Серега! Больше не пропадай так!

Сергей набрал номер Павлика, но прежде, чем поднес трубку к уху, он увидел друга в окно.

Наконец нашелся Ковалевский! Устало выдохнув, Юрик опустил трубку рядом с разобранным видеомагнитофоном и выключил телевизор. До того, как позвонил Сергей, он смотрел новости Городского канала. Смотрел и боялся, что увидит с экрана лицо товарища, сфотографированное в морге для опознания.

Мама уже спала. Из приоткрытой двери доносилось её тихое сопение.

Видеомагнитофон был почти готов. Юрик торопясь надел крышку, подсоединил провода, подключил питание, затем вставил видеокассету, переданную Павликом, и нажал на воспроизведение. На секунду Юрик замер от раздавшихся из динамика слов:

– ...Чтобы вы не услышали о сегодняшнем вечере, чтобы вы не читали в газетах, настоящее впечатление вы получите только от того, что увидите! Как битва под Сталинградом, как извержение вулкана Кракатау оно ошеломит и раздавит вас, заставит кричать от переживания и стонать от наслаждения. Прямо сейчас на ваших телеэкранах центральный матч Лиги Чемпионов "Браселона" - "Манчестер Юнайтед". Легкая, грациозная "Браселона" и быстрый, могучий "Манчестер Юнайтед", а комментирую это сумасшествие я, Василий Уткин...

– Что это за сумасшествие?
– ошалело повторил Юрик, глядя на экран, показывающий переполненный футбольный стадион и игроков, выходящих на поле.
– Что это такое?

Он перемотал на час вперед, следя за счетчиком ленты. С экрана донеслось:

– Что это? Кажется Дэвид Бэкхем уходит с поля! Да, "Манчестеру" нелегко приходится сегодня...

Юрик вытащил видеокассету из магнитофона и округлившимися глазами уставился на нее. На корешке шариковой ручкой небрежно было выведено: "Футбол. Для записи с телевизора". Другие надписи на кассете отсутствовали. Ни названия "Spark", ни фамилии режиссера, ни предостережения, что фильм осталось смотреть только один раз.

– Это же не та кассета!
– внезапно догадался Юрик.
– Павлик принес не ту видеокассету!

Он быстро схватил телефон и принялся набирать номер Павлика. Вместо голоса Божедая из трубки раздался голос электронного оператора, который вежливо сообщил, что в настоящее время абонент не желает принимать сообщения. Странно. Павлик выключил телефон, чтобы без помех поговорить с людьми Мастера? Непродуманный поступок.

Юрик рассеянно отложил трубку в сторону.

Хотя с другой стороны, видеокассета с фильмом больше не нужна. Только Ковалевский не видел финала. Юрик с Павликом несколько раз пересмотрели концовку и помнили её наизусть.

Значит, так тому и быть.

Юрик вздохнул и, опустившись на диван, принялся ждать звонка.

До следующей остановки было довольно приличное расстояние. Ковалевский решил не дожидаться момента, когда водитель остановит транспорт перед светофором, а висящий на задней лесенке бандит спрыгнет на асфальт и будет таков.

Сергей оглянулся на салон троллейбуса. Он был пуст, за исключением устроившейся возле средних дверей юной школьницы, неизвестно откуда возвращавшейся в поздний час, и пожилого старичка, уснувшего на переднем сидении. В кабине водителя громко работало радио, передавая двадцатку лучших песен сентября.

Сергей повернулся к запотевшему заднему стеклу, за которым виднелось озабоченное лицо Гомжа, вцепившегося в перекладины лесенки. Бандит озирался, опасаясь возможной погони. Но он не предполагал, что преследователь находится за спиной.

– А теперь, - пробормотал сквозь зубы Ковалевский, - государство заплатит мне за ущерб, причиненный незаконным заключением в "обезьянник".

Сбоку над компостером для талонов висел плакат: "При аварии - выдерни шнур и выдави стекло". Взявшись за поручни, Ковалевский подпрыгнул и, проигнорировав первый пункт указания, качнувшись, вышиб каблуками заднее стекло троллейбуса.

С громким взрывом лопнула левая половина окна и рассыпалась на мелкие кусочки, обдав обомлевшего приспешника Мастера. Испуганно завизжала школьница, дернув головой, проснулся старичок. Только из салона водителя по-прежнему доносилась оглушительная песня. Водитель не слышал ничего.

– Все в порядке, граждане!
– заверил пассажиров Ковалевский.
– Сейчас, на ваших глазах я произведу задержание особо опасного преступника.

После этих слов Сергей высунулся в разбитое окно и схватил головореза за отворот пиджака, пытаясь втянуть его в салон. Однако, вместо того, чтобы подчиниться, приспешник Мастера самым наглым образом укусил Ковалевского за большой палец и рванул отворот пиджака на себя. От неожиданности Сергей до пояса вылетел наружу, уставившись на проносящийся под ним асфальт. А бандит не успокоился и, схватив Ковалевского за брючный ремень, начал вытаскивать его, пытаясь сбросить на дорогу.

По лицу хлестал ветер, троллейбус летел со скоростью не менее шестидесяти километров в час. Бандит кряхтя пытался выбросить Ковалевского через заднее окно, а Сергей, перегнувшись через край окна, чувствовал, что не может противостоять усилиям противника и постепенно сползает вниз. Мелькающий асфальт медленно приближался.

Троллейбус внезапно притормозил на перекрестке, и Ковалевский с облегчением почувствовал, как сила инерции закинула его в салон. Под ногами наконец оказался твердый пол. Сергей уже собрался распрямиться и врезать по нахохлившейся физиономии бандита в разбитом окне, как водитель резко надавил на газ, троллейбус дернулся вперед, и Ковалевский вывалился наружу.

"Рогатый" набирал скорость. Падая, Сергей вцепился в щиколотку головореза и повис на ней. Его ноги волочились по асфальту. Так продолжалось некоторое время, пока Сергей не понял, что невольно тянет бандита за собой вниз.

– Нет, только не падай!
– умоляюще воскликнул Ковалевский.
– Только не отцепляйся!

Человек в шляпе, широкие поля которой были густо усыпаны осколками стекла, изо всех сил пытался удержаться на лесенке. Сергей силился закинуть ногу на буксировочный крюк, но у него ничего не получалось.

Некоторое время противники молча старались не слететь с несущегося троллейбуса. Гомж норовил вернуть на лестницу ногу, в которую железной хваткой вцепился Ковалевский. А Сергей ни за что не желал отпускать её, предвидя, как ему будет больно, когда он свалится на колючий асфальт.

Однако бандит быстро сообразил, что нужно делать. Бросив взгляд по сторонам, он увидел спускающийся сверху канат, привязанный к штангам, которые в свою очередь цеплялись к проводам. Через них троллейбус получал электроэнергию для двигателя. Гомж с трудом оторвал одну руку от лестницы и дернул за канат.