Сжигая мосты

На мгновение эта идея показалась мне такой заманчивой, что я заколебалась. Но, представив гнев Эдварда из-за моего опоздания в купе с присутствием Джейкоба, я отказалась.

— Если что, звони, госпожа! – проговорил Джейкоб серьёзным тоном, а я не удержалась от улыбки, автоматически кивнула, захлопывая водительскую дверь.

Я гнала свой мини вен на максимально допустимой скорости, представляя, как бесится сейчас Каллен. Добравшись до дома за рекордный срок, я убедилась в правильности своих предположений. Не успела я войти в дверь, как грозная фигура Эдварда уже надвигалась на меня, и я рефлекторно вжала голову в плечи.

— Где ты была? — процедил он сквозь зубы. Присутствие Ренесми не позволяло ему повысить голос до крика. – Мы же договорились, я опаздываю на важную встречу, а до Сиэтла ещё добраться надо!

Теперь наступила моя очередь злиться, я и не собиралась извиняться.

— Я опоздала всего на сорок минут, это не смертельно, — я старалась говорить также тихо, чтобы не испугать Ренесми, но тон мой был буквально пропитан ядом. – К тому же я хорошо осведомлена о твоих «важных клиентах». Ты не видел дочь полторы недели, оправдывая это загруженностью на работе и большим количеством миль между Сиэтлом и Форксом, так удели ей хотя бы один день или у тебя настолько свербит в штанах, что лишние полчаса с дочерью кажутся тебе смертным грехом?

Последнюю фразу я выплюнула ему в лицо, осмелившись, наконец, взглянуть на Эдварда. Он был красным от гнева, что случалось довольно редко с его бледной кожей, и говорило лишь о том, что он на пределе и готов взорваться как перезрелый гранат, забрызгав меня зёрнами ярости. Его губы были сжаты в тонкую линию, глаза сверлили меня злым взглядом, ноздри раздувались, он с шумом втягивал воздух в легкие, на мгновение я даже испугалась. После минутного, но такого напряжённого молчания он выдавил из себя:

— У меня расписан каждый час, если мы договариваемся о чём-то, будь добра выполнять условия, — процедил Эдвард сквозь зубы, украдкой поглядывая за угол, из-за которого выглядывала мордашка нашей дочери. Я готова была поклясться, что, если бы не присутствие Ренесми, Каллен придушил бы меня на месте.

Мне захотелось сказать ему, что если он так занят, пусть и вовсе не приезжает, но моя дочь не заслужила этого. Она любила Эдварда, сильно скучала по нему и каждый раз с нетерпением ожидала встречи с ним, поэтому я, бросив на неё взгляд, немного сменила гнев на милость.

— Я могла бы постараться, если бы и ты был честен с Ренесми и рассказал ей всю правду до того, как я поменяю в паспорте свою фамилию. Она уже знает?

Тень проскользнула по лицу Эдварда, он поколебался секунду, а потом произнёс:

— Нет.

– Какой же ты трус, Каллен! Сваливаешь всю ответственность на меня.

Эдвард гневно сверкнул глазами, ему явно не нравилось ощущать себя подонком.

– Хорошо, я сделаю это в следующий раз, - процедил он и повернулся к дочери, подзывая её пальцем. Она тут же подбежала к нему и, весело хохоча, оказалась в его объятьях.

— Пока, малышка, — ласково проговорил Эдвард, а я ощутила невыносимую тоску от осознания того, как резко поменялся его голос, который всего минуту назад выражал глубокую ненависть и неприязнь ко мне, а сейчас уже был полон любви и нежности к нашей дочери.

Когда-то он и со мной разговаривал таким обволакивающим бархатным голосом, от которого моя голова шла кругом. У меня защемило сердце от воспоминаний и на глазах навернулись слёзы. Я поспешила отвернуться от них и быстро зашагала в гостиную, стараясь из последних сил не разрыдаться вслух.

========== Глава 10 ==========

Я сидела на диване в гостиной и всеми силами боролась с подступающими к горлу рыданиями. Через минуту раздался звук захлопывающейся двери и частый топот детских ножек. Ренесми проводила отца и подошла ко мне, заглядывая в моё лицо. Дочь хмурилась и явно была чем-то расстроена, но то, что она произнесла, было для меня полной неожиданностью:

— Мама, почему папа тебя больше не целует и вы постоянно кйичите дйуг на дйуга? Папа больше не любит тебя?

Я почувствовала, как сжалось моё измученное сердце в предвкушении неизбежного разговора. Нельзя сказать, что я совсем не ждала подобного вопроса, просто я не ждала его так скоро. Мне на самом деле было страшно рассказывать дочери правду, я боялась её реакции. А вдруг она возненавидит меня за то, что я решила развестись? Но я понимала, что врать или ждать больше нельзя, пришло время посветить Ренесми во всё происходящее. Я мысленно прокляла Каллена за то, что он спихнул всё на мои плечи, и попыталась собраться с мыслями, чтобы как можно мягче объясниться с дочерью.

— Детка, папа не целует меня, потому что он больше не хочет этого делать. У взрослых иногда случается так, что они перестают любить друг друга и начинают жить в разных домах.

Я видела, как недоверие и страх вселяются в душу моего трёхлетнего ребёнка, все её чувства отражались на её маленьком личике.

— Значит, папа больше не любит нас? – в голосе Ренесми слышались нотки паники.

— Нет, детка, папа не любит только меня, тебя он по-прежнему очень сильно любит. Просто теперь нам с папой не уютно жить вместе в одном доме, поэтому мы с тобой будем жить с дедушкой, а папа останется в Сиэтле.

— Но хочу жить в Сиэтле, я хочу домой, я хочу к папе! Почему вы не можете помийиться и больше не кйичать?

Казалось, отчаяние захлестнуло меня с головой. Я одновременно боролась со злостью на Эдварда и с жалостью к своей дочери. Честно признаться, я понятия не имела, как объяснить такие сложные вещи, как развод и измена, трёхлетнему ребёнку. Паника накатывала на меня, когда я наблюдала за реакцией дочери. Слёзы текли по её щекам, и она готова была уже начать биться в истерике.

— Ренесми, зайчик мой, мы не можем вернуться к папе. Папа слишком занят на работе, он почти не бывает дома и он не будет рад видеть меня. Папа будет иногда забирать тебя к себе на выходные или приезжать в Форкс, он любит тебя и вы будете часто видеться…

— Но я хочу, чтобы всё было как йаньше! – перебила меня дочь и я поняла, что истерики не миновать. Я и сама была на грани нервного срыва и меня всю трясло. Я сдерживалась из последних сил, чтобы не обругать Эдварда при дочери всеми мыслимыми и немыслимыми бранными словами, чтобы не выплеснуть на неё всю ту злость и ненависть, которую я сейчас к нему испытывала. Именно он был виновен в том, что моя маленькая дочь страдает и переживает ужасные моменты распада семьи. Слёзы сами собой покатились из глаз, оставляя солёные дорожки на моих щеках, и когда я вновь смогла заговорить, мой голос дрожал.