Т. 11 Угроза с Земли

— Ладно, ребята, — скомандовал он, — встать к стене!

Они подчинились — неохотно, но быстро. Сержант приказал:

— Капрал, приступай к делу.

Мальчишка-судомойщик глядел на все круглыми глазами. Он уронил стакан. Тот подпрыгнул на каменном полу, издавая звон, похожий на звон колокольчика.

Мужчина, что допрашивал Дейва, заговорил:

— В чем, собственно, дело?

Сержант ответил с приятной улыбкой:

— Заговор — вот в чем. Всех вас, разнообразия ради, забирают в армию.

— Вербовщики! — ахнул кто-то у стены.

Капрал деловито выступил вперед.

— В колонну по два! — выкрикнул он.

Однако маленький человечек еще не сказал своего последнего слова.

— Мне не понятно, — возразил он. — Мы же заключили мир со Свободным Государством всего три недели назад?

— Тебя это не касается, — сказал сержант, — и меня тоже. Мы берем всех пригодных к службе, кто не занят в важных отраслях экономики. Двигай!

— Тогда меня брать нельзя.

— Это еще почему?

Человечек показал им обрубок руки. Сержант поглядел на него, потом на капрала, который неохотно кивнул головой, и сказал:

— О’кей, но утром зайди в участок, зарегистрируйся.

Они уже шли к двери, когда Алек вырвался из шеренги и с криком забился в угол.

— Вы не смеете! Не пойду! — в руке он сжимал весьма серьезного вида виброклинок, а правую сторону лица тик свел так, что в углу рта обнажились зубы.

— Взять его, Стиве! — приказал капрал.

Рядовой двинулся было, но тут же застыл, когда Алек направил на него вибронож. Ему вовсе не хотелось ощутить между ребрами клинок, а сомнений в опасности этого полубезумного истерика у него не было. Капрал флегматично и лениво направил небольшую трубочку в точку прямо над головой Алека. Дейв услышал тихий щелчок и тонкий звон. Алек еще несколько секунд простоял без движения, на его лице выразилось такое напряжение, как будто он мобилизовал все свои силы на борьбу с чем-то невидимым. Затем он медленно соскользнул на пол. Судорога исчезла, выражение лица смягчилось. Теперь он выглядел усталым и чем-то удивленным ребенком.

— Пусть двое возьмут его, — распорядился капрал. — И вперед!

Сержант вышел последним. У двери он задержался и спросил Матушку:

— Линялого давно не видала?

— Линялого? — Она очень удивилась. — Так он же в тюряге.

— Ах, да… в самом деле… — и вышел.

Мейги отказался от поднесенного Матушкой Джонсон стаканчика. Дейв поразился, увидев, что тот впервые казался по-настоящему встревоженным.

— Не понимаю, — бормотал Мейги про себя, а потом спросил безрукого: — Эд, просвети меня.

— Да ведь новостей с тех пор, как тебя замели, почти не было, Линялый. Договор-то подписали раньше. Судя по газетам, я предполагал, что все на какое-то время улеглось.

— Я тоже. Но правительство, видимо, опять готовится к войне, раз объявило всеобщую мобилизацию. — Он встал. — Мне необходима информация… Эл!

Поваренок просунул голову в дверь.

— Чиво тебе, Линялый?

— Сбегай, да почеши языки с пятью-шестью нищими. Постарайся разыскать их «Короля». Знаешь, где его логово?

— Еще бы! За Аудиторией.

— Выясни, что тут заварилось, но не говори, что это я послал тебя.

— Бу еде, Линялый. Жди! — мальчишка исчез.

— Молли!

— Что тебе, Линялый?

— Сходи на улицу и проделай то же самое с несколькими панельными девицами. Я хочу знать, что они слыхали от своих клиентов.

Она кивнула в знак согласия. Мейги продолжал:

— Хорошо бы разыскать ту рыжую малышку, что патрулирует Юнион-Сквер. Она даже из мертвого выманит любой секрет. Вот тебе… — он вытащил из кармана пачку банкнот и отсчитал ей несколько. — Лучше возьми эту капусту с собой… Может, придется давать взятку копу, чтобы выпустил тебя из того квартала обратно.

Разговаривать Мейги был не расположен и потребовал, чтобы Дейв ложился спать. Тот подчинился без разговора, так как не спал ни минуты с тех пор, как въехал в Ковентри. Ему казалось, что с того времени прошла целая жизнь. Он жутко устал. Матушка Джонсон устроила ему постель в темной душной комнатенке на том же подвальном этаже. Никаких гигиенических удобств, к которым он привык, тут не было — всяких этих эйр-кендишн, усыпляющей музыки, гидравлических матрасов, звуконепроницаемости, да и от автомассажа пришлось отказаться. Но он слишком устал, чтобы думать об этом. Впервые в жизни он заснул не раздеваясь.

Проснулся он с головной болью, во рту будто конный полк ночевал, а сердце томило предчувствие неминуемой беды. Сначала он никак не вспомнить — где он находится, думал, что все еще в арестной камере — там, снаружи. Обстановка, окружавшая его, была неизъяснимо омерзительна. Он хотел было вызвать служителя и заявить протест, но тут память вернула его к вчерашним событиям. Он вскочил с постели и обнаружил, что кости и мышцы ноют, и — что еще хуже — он, против обыкновения, неимоверно грязен. Более того — у него чесалось все тело.

Он вышел в общую комнату и застал Мейги сидящим у стола. Тот приветствовал Дейва:

— Привет, малыш! А я уж собирался тебя будить. Ты проспал почти целый день. Поговорить бы надо.

— О'кей, только попозже. Где тут «Освежение»?

— Вон там.

Все это вовсе не походило на знакомые Дейву туалетные комнаты, но, несмотря на покрытый жидкой грязью пол, ему удалось хоть частями кое-как помыться. Затем он обнаружил, что здесь нет полотенца из сухого подогретого воздуха, и пришлось вытереться собственным носовым платком. Новой смены платья тоже не было. Пришлось выбирать — либо надевать старое, либо ходить голышом. Он вспомнил, что ничего в Ковентри насчет нудизма не слыхал даже в спортивных передачах — надо думать, нравы тут были другие.

Дейв снова надел свою грязную одежду, хотя прикосновение ношеного белья вызвало появление мурашек во всем теле. Матушка Джонсон приготовила ему чудный аппетитный завтрак. Кофе восстановил его мужество, несколько подорванное рассказом Мейги. Если верить Линялому, ситуация достаточно серьезна. Нью- Америка и Свободное Государство согласились игнорировать взаимные противоречия и заключили союз. Они на полном серьезе решили прорваться из Ковентри и атаковать Соединенные Штаты.

— Но ведь это просто чудовищная чушь, не так ли? Их же ничтожная горсточка. К тому же есть и Барьер.