"Та самая Аннушка", третий том, часть первая: "Гонка за временем"

— В школе говорили что-то в этом духе, — подтвердил я.

— Потом мы выскочим на Дорогу, снова выйдем на зигзаг и окажемся в другом срезе, верно?

— Надеюсь, что так.

— И там тоже будет Луна, Солнце, звёзды — бесконечная Вселенная! Все они бесконечны, но как-то помещаются в одном Мультиверсуме.

— Никогда не понимал, как это работает, — признался я.

— Это фрактал, пап. Каждый мельчайший его кусочек содержит его в себе целиком. И каждый из них поэтому бесконечен. И мы живём во фрактале, но при этом же его и создаём, тем фактом, что живём в нём… Прости, знаю, что звучит странно, но дело в языке. На мелефитском это абсолютно непротиворечивое, простое и очевидное утверждение.

— Ладно, — сдался я, — ничего не понял, но пусть так. Так что там с веретеном, которое не веретено?

— Смотри, бывает так, что человек, что-то делая, зацепляет какую-то важную нить Мироздания. И, вращаясь, как веретено, — мы все как бы такие вращающиеся веретёнца, прядущие нити Фрактала, — наматывает её на себя. Она тянет за собой другие нити, и вот уже человек вместо одной тоненькой нитки своей жизни, незаметно вплетающейся в общее полотно, начинает собирать за собой жгут из уплотняющихся событий. Чем больше он их тянет, тем больше их становится, и вот они захлёстываются с нитями других веретён, которые начинают притягиваться друг к другу, и получается…

— Прядильный станок, — перебил я. — Понятное дело. Дальше луддиты, затем профсоюзы, потом промышленная революция и капитализм. То есть этот вот Док, у которого мы были, он такое типа суперверетено, которое много на себя намотало?

— Типа того, — подтвердила Сашка. — И мама тоже. А Лейхерот уже просто мегаверетёнище! Вот их нити и перехлёстываются всё время, сводя их вместе.

— И чем всё кончается? — заинтересовался я.

— Не знаю, пап, — вздохнула Сашка. — Я слишком мало пока прочитала.

— Но разве одна книга не содержит в себе весь фрактал?

— Да, но у меня не хватает опыта, чтобы его разглядеть… Мне нужны ещё книги!

* * *

Аннушкин дом на берегу сурового моря всё так же прекрасен. Будь у меня бесконечная жизнь и бездонный кошелёк, построил бы себе такой же, но этот всё равно лучше, в нём есть Аннушка. В прошлый раз мы здесь были не так давно, но кажется, что вечность назад. Есть возможность сравнить, и сейчас всё намного лучше, потому что мы вместе, и появилась робкая надежда на то, что это надолго. В тот раз я был случайным попутчиком, наши пути могли разойтись в любой момент. Теперь мы почти семейная пара с почти нашим почти ребёнком. Многовато «почти»? Да. Но надо же с чего-то начинать? Может быть, однажды все «почти» в этой фразе исчезнут, мы станем настоящей нормальной семьёй с настоящим собственным ребёнком. Хотя, что значит «настоящим собственным»? Вон, у Дока есть приёмные, и его это вроде не парит вообще. Причём, наша Сашка на их фоне даже не самый сложный случай.

— Слушай, — спросил я, — а у того медика, ну, Дока, у него вообще свои дети есть? Или все левые?

— Без понятия, извини. Мы не друзья с ним, просто жизнь свела пару раз. Старшая дочь и младший сын — дети Калеба и Анахиты. Чёрненькая Катя — не знаю, первый раз увидела, но, судя по возрасту, он её либо где-то прятал лет пять, либо тоже чужая. Наверное старший, Дмитрий, его. Он от первого брака. А что?

— Да ничего, просто интересно стало. А младший Калебовский — тоже дисруптор?

— Не знаю. У мелких не поймёшь. Может проявиться, а может нет. Иногда дети — просто дети. Ты к чему эту тему поднял? — она проследила мой взгляд до Сашки, заворожённо перебирающей книги в библиотеке, и добавила: — Так, уйми свой родительский инстинкт. Это робот. Ну, или полуробот. Или вообще хрен пойми кто. У неё уже есть одна мама.

— Две.

— Полторы максимум. Я просто присматриваю за ребёнком.

— Мама! Мама! Тут такие книги! Такие! Я отсюда никуда не уйду!

— Разве что до утра, — ответила Аннушка. — Сегодня, так и быть, переночуем здесь, читай сколько успеешь, я соскучилась по своей ванне.

— Я тоже соскучился по твоей ванне! — заверил я.

— Идите, занимайтесь своими глупостями, — отмахнулась от нас девочка. — А я буду читать всю ночь! Что может быть лучше?

— Не слушай её,— сказал я Аннушке, выводя её из библиотеки за локоть, — литературой жизнь не исчерпывается.

— Точно, — согласилась она, — есть ещё секс и виски.

Им-то мы и посвятили свой вечер.

Глава 13

Двери между мирами

Сашку пришлось оставить. Расстаться с библиотекой она отказалась напрочь. Мы в полном остолбенении наблюдали натуральную подростковую истерику.

— Нет, нет, я никуда не поеду! Ни за что! Не заставите!

Сашенция кричит, топает ножкой, дует губки, в глазах слёзки.

— Саш, — говорю я примирительно, — но нам очень надо. Да ты и сама же всё знаешь…

— Не знаю и знать не хочу! Вы ничего не понимаете! Мне это нужно!

— Ты ещё завопи «Я вас ненавижу!» и дверью хлопни, — мрачно советует Аннушка. — Я так делала в шестнадцать.

— Оставьте меня и езжайте!

— Саш, что ты несёшь? — взываю к разуму я. — Это дом в пустом мире, ты не умеешь выходить из среза, а если с нами что-то случится? Мы можем задержаться надолго, понимаешь?

— Буду сидеть и читать книжки!

— А если очень надолго?

— Перечитаю их только раз, сколько смогу!

— А потом?

— А потом начну заново!

— А если мы вообще не вернёмся? Мультиверсум — опасное место…

— Умру от голода с книжкой в руках, — упрямо отвечает Сашка. — Однажды кто-нибудь найдёт мой скелет и мозговой модуль, который будет очень-очень умным! Вставит его в новый корпус, и я побегу искать новые книжки! Ну, пожалуйста! Ну, что вам стоит? Я буду хорошо себя вести, ничего не поломаю, буду убирать за собой и присматривать за домом! Вон какие стёкла грязные…

— Вечно не хватает времени, — смущённо вздыхает Аннушка. — Каждый раз думаю: «В следующий раз помою».

— Что с ней делать? — спросил я. — Упёрлась, как упрямая коза.

— В принципе… — девушка задумчиво почесала нос, — еды тут для одной девчонки лет на несколько. Меню будет однообразное, но, когда нет штормов, можно ловить рыбу в заливе. Я ленюсь, но вообще реально, снасти в чулане, вместе с домом достались. Сеть запитана от акка, его хватит… Да, считай, навсегда. Раньше волны скалу подмоют. Я бы со скуки сдохла, но если ей так хочется…

— Хочется-хочется-хочется! — запрыгала Сашка. — Спасибо, мама, спасибо, ты самая лучшая!