"Та самая Аннушка", третий том, часть вторая: "Долгий привал"

— А ты знаешь?

— Я тут родилась.

Искомая дверца спрятана неподалёку, в совершенно неприметном заглублённом подвальчике под несохранившимся зданием. Нам даже копать почти не пришлось. Ну, как, дверца… Изрядный кусок железа, на самом деле. Ржавый, но крепкий. Будь она заперта, я даже не знаю, что бы мы делали, но достаточно было налечь всем вместе, и вход открылся.

Внутри темно, спёртый воздух, коридоры индустриального стиля и много закрытых дверей. Даша всё время порывается сунуть туда свой нос, но я её удерживаю, и мы идём за Алиной, нацепившей на голову налобный фонарик и ведущей нас вполне уверенно.

Пыли внутри почти нет, похоже, что помещения герметичны, а значит, что бы тут ни хранилось, оно должно было уцелеть.

В одном месте свежая осыпь штукатурки — похоже, что мы как раз под воронкой недавнего взрыва. Рядом лестница вниз, Алина уверенно сворачивает туда.

— Блин, неужели мы так ничего и не посмотрим! — возмущается Даша. — Тайный бункер безумных учёных, уничтоживших мир, а мы просто по коридорам прогуляемся? Вы чего такие скучные-то?

— Это не тайный бункер, про Центр знали все, — отвечает ей Алина. — И учёные были не безумные, а вполне обычные. И мир уничтожили не они, а случайная мутация бактериофага.

— Вот ты зануда! Алё, тут обязано быть что-то интересное!

— Самое интересное тут, как по мне, — мрачно сказала Аннушка, — что кто-то об этом месте знает и настойчиво пытается сюда попасть. Кто мог узнать о Центре?

— Никто, — невозмутимо сказала негритянка, спускаясь по лестнице в густую пыльную темноту. — Я единственная, кто уцелел с времён коллапса. И я никому не рассказывала.

— Но они явно ломились не наугад.

— Скорее всего, — предположила Сашка, — они ищут то же, что и мы. У мелефитских модулей есть что-то вроде маячков…

— Да брось, Саш, — усомнился я. — С такой глубины никакой маяк не добьёт, да и представь, сколько энергии понадобилось бы…

— Не, пап, это не так работает. Там нет рации или типа того. Мелефиты — информационная раса, в отличие от нас… вас, они манипулируют не сенсусом, который рассеивается, разрушая Фрактал, а другой формой первоматерии, информацией, которая накапливается и его фиксирует. Их… нас для этого и создавали, помнишь? Чтобы мы крепили Фрактал, размываемый Ушедшими. Маячки ничего не излучают, они как бы тихо, в фоновом режиме ткут свою тонкую информационную нить, вплетая её в структуры Фрактала. Энергии для этого не требуется, наоборот, она как бы пополняется… Я точно не знаю как, — призналась Саша. — Слишком мало книг.

— Хренассе, мало! — удивилась Даша. — Да у Аннушки их целая стена!

— Их всегда мало, — упрямо сказала девочка. — В общем, если где-то лежит модуль мелефита, то информация об этом непременно рано или поздно дойдёт до того, кто его ищет.

— Всё равно с какой целью? — уточнила Аннушка.

— Да, наверное. Я не уверена. Думаю, то, что в этом срезе аборигены нашли место крушения волантера, не было простой случайностью. Примерно так и работают маячки. Информация просачивается до тех пор, пока не достигнет того, кто её ищет. Раньше это были спасатели, разыскивающие пропавших в Мультиверсуме мелефитов, теперь… не знаю, пап. Например, мы.

— Или кто-то ещё, решивший, что вернуть их хорошая идея, — прокомментировала Аннушка. — Давайте опередим этих прекрасных людей, кем бы они ни были. Лично я не уверена, что они не вернутся с бомбой побольше и не подорвут всё к чертям вместе с нами.

* * *

Хранилище артефактов выглядит внушительно: коридоры суровые, двери стальные, интерьеры служебные. Алина ориентируется по каким-то меткам на стенах, на мой взгляд, совершенно неинформативным, но ей виднее.

— Неужели мы и тут не пошарим в закромах? — ноет Даша, оглядываясь на закрытые ячейки хранения. — А вдруг что полезное? Или прикольное?

— А вдруг там ещё какая-нибудь бактерия? — возражает Аннушка. — Которая жрёт, например, не пластик, а безалаберных лохматых девиц?

— Ой, да ладно. Не будьте занудами. Глянуть-то можно?

Головы… Нет, модули, которые в них когда-то находились, собраны в отдельном запертом помещении. Точнее, запертым оно было когда-то давно, теперь все электрические запоры отключились, и мы беспрепятственно вошли в большую комнату, где целую стену занимает нечто вроде вокзальной камеры хранения с закрытыми ячейками. Ну, или морг, если учитывать, что это в каком-то смысле мёртвые люди.

Алина решительно потянула на себя металлическую ручку, открывая одну из ячеек. Внутри круглый предмет, такой же, как тот, что Сашка выковыряла из останков мелефита в локали со сломанным мораториумом.

— Выглядит целым, — сказала Аннушка. — Но их, как я понимаю, вообще повредить сложно. А вот скажите мне одну вещь, дорогие мои. Каждая такая штука весит два кило примерно. Здесь их навскидку под две сотни. И как мы, блин, попрём два центнера железных мячиков? Об этом кто-нибудь подумал?

* * *

Несколько часов спустя мы сидим на песке и дышим, как загнанные ломовые лошади, а «Чёрт» стал похож на машину торговца арбузами. Только они не зелёные и полосатые, а металлические и серые. Полный кузов, с горкой, мелефитских мозгов. Хорошо, что Алина отыскала на складе что-то вроде электрической тачки. Плохо, что электричество в ней давно отключилось, и её пришлось толкать, как обычную. Ещё хуже, что вверх по лестнице она вообще никак не ехала, а лифты, разумеется, не работают. Я так набегался вверх-вниз с мешками электроголов, что у меня, кажется, даже протез сводит, не говоря уже о ноге. К счастью, Алина оказалась в этом теле весьма выносливой, да и Сашка сильна не по годам, а вот Аннушка всё прокляла ещё на половине груза. Сказала, что ходить пешком — дурацкая идея, и ноги у неё не для этого росли. Но всё-таки таскала, как все.

Сашка сидит на краю кузова и заворожённо трогает круглые модули, то один, то другой, зачем-то перекладывает их.

— Ищешь родителей? — спросил я.

— Я никак не могу их узнать в этом виде, — ответила девочка. — Боюсь, я вообще никак не смогу узнать. Я ведь видела их только во сне. Даже если мы сможем вырастить новые тела, выглядеть они будут иначе. И я выгляжу иначе. А моя мелефитская инфоматрица, по которой мы опознаем друг друга в любом теле, если и сохранилась, то в виде архива, и неактивна.

— Хочешь вернуть её себе? Стать юной мелефиткой?

— Не знаю, пап. Я не так давно живу, но мне уже жалко потерять эту себя. Жалко потерять тебя, маму Алину, маму Аннушку, Дашу, ребят из клана Костлявой, Криссу, Кардана… Всех. Я много узнала об этой жизни, мне хорошо тут, я полезна. А потом вдруг раз — никакой Сашки. Как и не было. Вместо неё какая-то незнакомая мелефитка третьего возраста, ничего не знающая и не понимающая, которая закрыла глаза в роскошной каюте на волантере, а открыла в пустыне перед кучей из голов соплеменников. То-то она удивилась бы! — захихикала девочка.