"Та самая Аннушка", второй том, часть вторая: "Не та дорога"

— Звучит заманчиво…

— Более того, уважаемый Лёха, те, кто заключил договор до запланированного расширения бизнеса, будут и впредь работать с нами по старой цене! А вот те, кто будет слишком долго откладывать, получат уже не такие хорошие условия…

— Спасибо, Наталья, вы меня очень воодушевили, — сказал я вставая. — Я обдумаю всё, что услышал, и приму решение в ближайшее время.

— Вот, — она протянула мне несколько листов, — ознакомьтесь пока с тарифными планами, это поможет вам сориентироваться. Буду ждать вашего возвращения, чтобы заключить договор!

— Разумеется, как только, так сразу, — заверил её я. — Что-то ещё?

— Этот робот… Он такой милый! Не подскажете, где они продаются?

— Пока нигде, это презентационный образец. Вот если удастся расширить бизнес…

— Разумеется! Мы сделаем всё, чтобы это было легко и приятно! Ваш бизнес — наш биз… то есть наша забота!

* * *

Следующий пункт программы — ресторан. Именно там, со слов Донки, заключаются действительно серьёзные сделки. Лично я сомневаюсь, что они такие уж «серьёзные», потому что Мирон не показался мне игроком высокого уровня. Но надо же с чего-то начинать? Мы, конечно, тут никто и звать никак, но вход в ресторан свободный, а с задачей «привлечь к нам внимание» отлично справится Сашка.

Ценник в меню высокий, почти запретительный. Видимо, «просто пожрать» сюда не ходят. Я успел прицениться — в любом кафе рынка дешевле в разы. Сделал морду тяпкой, заказал себе и Донке первое, второе и десерт. Сашку, к счастью, кормить не надо, сидит, глазами лупает. Официантка косится на неё с большим удивлением, но никак не комментирует. Третий прибор не поставила, и ладно.

Несмотря на высокие цены и время между обедом и ужином, больше половины столиков занято. При этом многие не едят, а просто место занимают — пьют чай или кофе, курят кальяны и сигары, беседуют. Играет неприятная, резковатая, примитивная, похожая на блатной шансон без слов музыка. Посетители переходят от столика к столику, подсаживаются к другим, что-то обсуждают, возвращаются на место. Я не часто бывал в ресторанах, но там, вроде, так не делают. Больше похоже на кафешку Злобного, где тусуются проводники и сталкеры, но тут, конечно, класс повыше.

На нас поглядывают, о нас говорят, в нашу сторону перемигиваются, но видимого интереса пока никто не проявляет. Ну и ладно, хоть поедим спокойно.

Когда перешли к десерту, к нам подошёл и без спроса сел за столик мужчина средних лет. Без особых примет, одетый в джинсы и рубашку с жилеткой, выглядит не агрессивно, но взгляд жёсткий.

— Чем могу помочь? — спросил я, взглядом давая понять, что это, в общем, наш столик, а вокруг полно пустых.

— Ты кто таков?

— Лёха. А ты?

— Обозначься, Лёха.

— Не понял.

— Кто ты по жизни, под кем ходишь, кто за тебя скажет?

Странно, он не выглядит человеком, от которого ждёшь блатного прогона. Я повидал уголовников, одно время ими добивали численность подразделений, разменивая срок на выслугу, они другие.

— Не твоё дело, — ответил я спокойно.

— Тут всё моё дело.

— Тогда скажи, пусть ей пепельницу поменяют, — я показал на Донку, докуривающую очередную подозрительно пахнущую папиросу.

— Наглый, — констатировал визитёр. — Что за робота хочешь?

Он потыкал пальцем в боковую пластину Сашки, та отодвинулась.

— Не лапай. Не продаётся.

— Всё продаётся.

Я только плечами пожал. Я не философские диспуты вести пришёл.

— Доела? — спросил Донку.

Она молча кивнула.

— Эй, девушка, — позвал я официантку, — рассчитайте нас, пожалуйста.

Та жалобно посмотрела на подсевшего к нам мужчину, уловила еле заметный отрицательный жест и отвернулась, сделав вид, что не слышит.

Достал из кармана стопку «хренделей», отсчитал с запасом на чаевые, положил на стол, прижал пепельницей, встал.

— Я ещё не закончил с тобой, Лёха, — сказал мужчина.

— Напряги фантазию и продолжай без меня, — ответил я. — Руки только помыть не забудь потом. Приятно было не познакомиться.

Мы вышли, и никто нас не остановил.

* * *

— Блин, Лёх, — на улице меня нервно дёрнула за рукав Донка, — а ты уверен, что так правильно? Мы разве не узнавать всякое сюда приехали? А ты прям так жёстко отшил.

— Нас «пробивали». Проверяли, как легко нас нагнуть. Если бы удалось напугать, то и говорить было б незачем, можно просто приказать.

— И что теперь?

— Либо нас грохнут, либо будет реальный разговор.

— Эй, я не хочу грохаться! Я, можно сказать, только что новую жизнь начала!

— Не бойся, убивать нас прямо сейчас бессмысленно. Им теперь интересно узнать, кто мы и зачем, а у трупов не спросишь.

— Всё равно как-то сцыкотно.

— Извини, это самый быстрый способ. У нас куча проблем и мало времени, некогда искать подходы, придумывать способы внедрения и изображать работу под прикрытием. Да и не умею я всего этого. Я не разведчик, а штурмовик. Дверь с пинка, гранату — а там посмотрим.

— Ну, теперь они тоже это знают.

— На то и расчёт. Раз утёрлись, то я им нужен больше, чем они мне.

— А если бы не утёрлись?

— Была бы классическая перестрелка в кабаке.

— Божечки, — вздохнула глойти, — Доночка так не любит всякую стрельбу!

Подошли к нам ближе к вечеру, прямо на стоянке. Я к тому времени уже метнулся в кафе попроще, принёс оттуда жратвы и пива для водил, потаскался по рынку, демонстративно приценился к оружию и патронам, поменял ещё купонов на «хрендели», на этот раз по «чёрному» курсу, семь с половиной за купон. Валютчики вели себя осторожно, но не особо тряслись, а значит, услуги их востребованы и оказываются массово. Для меня это признак того, что попытка введения «хрендельного стандарта» близка к полному провалу. Свободной конкуренции на межсрезовом рынке местная валюта не тянет, приходится делать её ограниченно конвертируемой, провоцируя курсовую разницу. То, что она отличается так сильно, причём не в пользу «хренделя», говорит о том, что дела у местного «центробанка» не очень: поддерживать курс валютными интервенциями он не тянет, инфляцию сдержать не способен.

Чтобы простимулировать местную розницу, а заодно дать понять, что я не нищеброд, который только приценивается и ничего не покупает, приобрёл десяток гранат. Обычные РГН и РГО, явно с Родины завезли. Парочку буду носить с собой, остальные в машине положу. Практичная вещь, всегда в хозяйстве пригодится.

В общем, когда к нам заявилась эта делегация, я уже закончил экскурсию и даже заскучал. Никаких загонов с умирающими от передоза рабами я так и не встретил, звон цепей, лязг кандалов и стоны происходят где-то в другом месте. В Чёрном Городе всё более-менее цивильно — офисы, договоры, склады, торговля. Закулисная часть либо хорошо спрятана, либо расположена в другом месте. Это хороший признак — значит, организаторы пока ещё стесняются публично демонстрировать неэтичную подоплёку своего бизнеса, а их клиенты предпочитают делать вид, что не в курсе. Традиционная часть торгового сообщества всё ещё сохраняет остатки своего авторитета, и, даже если и пользуется «дорожными транспондерами», то неловко отворачиваясь, ковыряя ножкой землю и не глядя друг другу в глаза.

Пришли трое. Один имеет внешность бухгалтера, слегка даже карикатурную, с картонной папкой и толстыми очками на носу. Второй низенький, худой, ушлый, с узким неприятным лицом, поджатыми губами, и глазами настолько пронзительными, что хочется схватить его за грудки, шарахнуть о кузов и заорать: «Ты что, сука, шпион?» Третий, наоборот, выглядит вполне обычно — мужчина средних лет, коренастый, небритый, с располагающим «свойским» лицом, одетый как типичный караванщик. Глаза у него, правда, холодные и жёсткие, как шляпки гвоздей, и руки слишком ухоженные для караван-баши.