Табельный наган с серебряными пулями

Сам Ягода, в смысле настоящий, к сожалению, в себя не пришел. Тело живо, душа на месте, но за то время, что Нельсон в его теле обитал, личность разрушилась безвозвратно, в клинике для душевнобольных содержится. Хотя профессор Стравинский обещает что-то сделать, но без особой надежды.

Но — дело Нельсона, при всей своей серьезности, уже, как говорится, история. Полгода прошло, тут и без него в Москве преступники дела продолжают творить, хоть лопатой отгребай.

Банда какая-то появилась, по оперативной информации — с Амура, которая повадилась банки грабить. И что ж, шельмецы творят, нет чтоб по старинке, на извозчике с места преступления сбегать, они на авто уносятся. В ногу со временем бандиты идут, что тут скажешь. Наш отдел это, вроде бы, и не касается, но вот больно ловко они исчезают — автомобиль-то штука приметная, а никто не может сказать, куда он девается. Только от банка отъехал — и как в воздухе растворился. Проверяйте, ОБН, нет ли тут колдовства какого или еще чего.

По игорным залам и казино прошелся шулер. Обошел, гад, все амулеты и заклятья, которых на каждом казино — как звезд на небе. И, главное, никто даже вспомнить не может, как он выглядел. Только и запомнили, что в пенсне. Явно наш клиент.

Хулиганье разбушевалось: избиения, грабежи, бессмысленные поломки городского имущества, одних стекол побили — можно всю Москву застеклить, до изнасилований доходит… Сажать их вроде как неправильно — они ж все из рабочей молодежи, но от безнаказанности творят всякую дурь, накрыли одну шайку, которая в общежитии собиралась демонов вызывать. Вот зачем?! Сами не знают — «от скуки»… Тут такие дела в мире творятся, а им скучно! На КВЖД бы ехали, с китайцами воевать, раз заскучали! Нет, это неинтересно — страаашно, китайцы не москвичи, и сдачи дать могут. А нам теперь их проверяй — не собрались ли еще какие придурки чернокнижием развлекаться…

Вот и родные двери МУРа. Пустоватые гулкие коридоры — я сегодня ранняя пташка, чуть ли не первый…

— Здравствуйте, товарищ Кречетов!

А, нет, не первый. Таня Ершова, школьница, которую, вместе с ее семьей, мы у оборотня-белогвардейца отбили. Она в меня после этого случая влюбилась — сама признавалась — но потом, девочка все же серьезная, решила, что ничего у нас с ней не получится и вообще — некогда глупостями всякими заниматься, и на каникулах к нам в МУР пришла. Сказал, мол, хочет после школы в милицию пойти. Вот и бегает теперь в юнгштурмовке с кимовским значком, стажеркой. Жаль, что не к нам, а к экспертам… Эй, не в том смысле, что мне хотелось бы ее поближе к себе, у меня Маруся есть! Просто девочка-то на самом деле толковая.

В отделе я плюхнулся за стол и, прежде чем, взяться за сводки, ориентировки и прочие дела, пробежал глазами забытый кем-то номер «Вечерней Москвы».

Так-так-так…

А, с КВЖД закончено — китайцы подписали мирный договор. Ничего — контры на свете еще много, есть всяким «скучающим» куда силу приложить…

Шкуро выступает в парижском цирке с джигитовкой и акробатическими номерами. Оно и правильно — может, циркач из него выйдет лучше, чем белогвардеец. Пусть считает, что повезло — попадись он нашим войскам, за все свои преступления, не то, что расстреляли бы, повесили б как собаку…

Товарищ Дзержинский встретился с представителями иностранных промышленников по вопросу организации совместных производств. Вот уж действительно — железный Феликс. Он же без шуток не спит ночами, говорит, столько работы, что спать просто-напросто некогда. Чеглок, который, оказывается с ним с дореволюционных времен знаком, рассказывал. Сейчас, правда, Дзержинскому чуть попроще стало — вместо химических или волшебных стимуляторов, он на пилюлях профессора Вангера держится. Профессор до сих пор в Ялте, все какие-то опыты ставит, но для наркома расстарался — сделал антисонные пилюли. Сам профессор уже почти год не спит, говорит, что и не тянет…

Ладно, бог с ними, с новостями СССР и мира, что по нашей работе произошло интересного?

Так-так-так…

О! Старый знакомый. В Ленинграде найден мертвым известный убийца по прозвищу Монгол. Сбежал он тогда от нас с Чеглоком, зарезав своей волшебной финкой несколько человек, да недолго протянул — от пистолетной обоймы в спину ни одна финка не спасет, будь он хоть трижды заколдованной…

Есенин опять доставлен пьяным после очередного пьяного дебоша. Вот неймется человеку — дал бог ему талант поэта, да сверху еще и чародейский дар отсыпал, девчонка рядом с тобой, что влюблена в тебя, как кошка, так ведь нет! Тоже, видимо, «скучно». Чувствую, не протянет он долго… да еще и Бениславскую с собой в могилу потащит. Та еще в тот раз рыдала, мол, мне без него не жить…

Я отложил бумаги и потянулся.

Некогда скучать! Некогда! Работать надо!

Каждый в Советской Союзе на своем месте для общего блага работает: кто на заводе с молотом, кто в поле с плугом, кто на фронте с винтовкой — а кто и с наганом по темным переулкам и задворкам, нечисть людскую и нелюдскую вычищать. Вот мы и чистим.

Хороненко, временами прижимистый, но для своих щедрый, лучший стрелок МУРа…

Коля Балаболкин, бывший беспризорник, весельчак и балагур…

Григорьев, пришедший в наш отдел после гибели своей невесты от рук живого мертвеца-попрыгунчика…

Наш бессменный фелинолог Слава, с подходящей ему фамилией Котов, и великолепный Треф — огромный серый кот, натасканный на нечисть и колдовство…

Наш новый пресвитер — мальчишка, еле-еле из семинарии, поэтому фамилию его никак запомнить и не могу — пока всего боится, но старается, стиснув зубы. Будет из него толк…

И наш начальник — Иван Николаевич Чеглок, человек в деле борьбы с нечистью настолько опытный, что как будто каким нюхом ее чует…

Вместе мы справимся. Мы — и еще сто пятьдесят миллионов.

Я вздохнул. Чтобы справиться — нужно учиться. Потом учиться. И в конце тоже учиться. Иначе никуда ты не годен. Я вздохнул еще раз и раскрыл справочник. А то как я в том деле с Патрикеевной обидно опростоволосился…

Итак, на «Дэ».

«Дока — человек, коий колдуном не является, однако ж от рождения имеет силу, чтобы колдуну противостоять. Сглаза не боится, на колдовской отвод глаз не поддается, невидимое видит…»

Конец