Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
— Вам показалось!
— Что ты там делала?
— Где? А-а-а! Так это я … кресло тестировала!
Скользнув по ней потемневшим взглядом, Марат приблизился практически вплотную.
Аккуратно заправил ей за ухо упавшую на лицо прядь волос, вынуждая покрыться мурашками от столь безобидного жеста, и вкрадчиво поинтересовался:
— Удобное?
— Угу! Очень!
Холодея от ужаса, Юля поняла, что заведующий кафедрой внимательно изучает содержимое своего стола. Заметив раскрытую папку с рефератом Вероники, мужчина удивленно вскинул брови. Вскоре и сама она поняла почему. Тот
А Серп не был дураком. Он сразу сложил два и два.
Однако, ругаться не стал. Вместо этого, вгоняя Попову в ступор, спросил:
— Зачем? — тихо, почти шепотом.
«Не знаю! Я не знаю!»
Увлажнив пересохшие губы, она недоуменно пожала плечами.
— Что зачем? — решила не признаваться до последнего.
В ответ на ее жалкий лепет Каримов скрестил руки на груди и демонстративно закатил глаза.
— Доставай! — велел, требуя беспрекословного подчинения.
— Доставать что? — Юля затаила дыхание.
— То, что лежит сейчас в твоем кармане! — прозвучало как приговор. — Доставай! Иначе я сделаю это сам!
— Да было бы из-за чего так волноваться! Подумаешь! — на эмоциях выпалила девушка, подчиняясь его требованию. — Обычная бумажка! Вот, пожалуйста!
— Тогда почему ты прятала ее от меня? — сухая ухмылка.
Уже протягивая свой «трофей» профессору, Попова вспомнила — почему.
Вспомнила, что успела уничтожить лишь часть послания от Селезневой!
Что вторую его половину можно спокойно прочесть!
И ей резко поплохело от одной лишь подобной мысли.
«О, черт! Нет! Нет!»
Юля сжала бумажный комок в кулаке что было сил и стремительно завела руку за спину. Каримов прищурился, точно насквозь пронзая ее помутневшим взглядом. Его дыхание сбилось. Грудь тяжело вздымалась. Тишину пространства разбавил хрипловатый мужской голос:
— Отдай мне это!
— За… зачем?
— Просто отдай!
Нахмурившись и упрямо вскинув подбородок, Юля твердо выдержала взгляд Марата.
И так же твердо возразила:
— Простите, но… нет!
Испытывая неимоверное облегчение, она торопливо разорвала скомканный лист на мелкие кусочки прямо у себя за спиной. А после запустила их в воздух подобно праздничному конфетти.
В тот же миг сильные мужские руки стиснули ее талию.
Грубо. Властно. Собственнически.
А секунду спустя Юля и вовсе забыла, как дышать.
Ведь, склонившись к ее уху, Марат прошептал:
— Нестрашно!
— Да? А… почему?
— Я уже проверил этот реферат, пташечка! От корки… до корки!
Глава 18
От его слов в голове стало пусто. А в ушах чертовски сильно зазвенело.
Вспыхнув от стыда подобно кучке хвороста, Юля судорожно наполнила легкие кислородом и крепко зажмурилась, будучи не в состоянии вынести пристальный, проникающий прямо в душу взгляд Каримова.
«Черт подери! Просто грандиозный… попадос!»
Ей хотелось стоять так вечно. В темноте. Неподвижно.
Искусно
пародируя безжизненную каменную статую.Ощущая лишь безбожно горячие мужские руки на своей талии и… прислушиваясь к совершенно дикому грохоту собственного сердца.
Но увы. Реальность настойчиво диктовала свои условия. И в этой самой реальности ей предстояло перестать корчить из себя идиотку и как можно скорее придумать правдоподобное объяснение своим нелогичным поступкам.
«Вот зачем я это сделала? Зачем? Проклятье!»
Деваться было некуда. Мысленно досчитав до десяти, Юля распахнула веки.
И тут же оказалась в плену его темных глаз. Сказать, что Серп смотрел на нее странно — не отразить и сотой доли действительности. Он будто… сожрать ее хотел. Со всеми потрохами. На столь пугающие мысли наталкивала и ухмылка мужчины. Хищная. Плотоядная. Даже зловещая.
Не помня себя от ужаса, Попова уперлась ладонями в грудь преподавателя, пытаясь отвоевать хоть немного личного пространства.
— Двигайтесь, Марат Евгеньевич! Вы стоите слишком… близко!
Да только он и бровью не повел. Даже не шелохнулся.
И столь очевидный протест страшно разозлил девушку.
— Вы еще не проверяли ее реферат! — бросила она раздраженно. — Вы лжете!
— О, нет, милая! Ты ошибаешься! Я его проверил. Досконально.
— Докажите, раз так! — Юля выразительно посмотрела на клочки бумаги, разбросанные по полу. — Что было на этом листе?
В следующий миг Каримов опалил ее щеку своим безумно горячим дыханием. В тишине кабинета раздался его тихий, зомбирующий рокот:
— Признание. Обещание. И весьма заманчивое приглашение.
«Не лжет. Он и правда все это… собственными глазами… Боже!»
Ей бы промолчать. Прислушаться к интуиции и просто извиниться. Но…
Ярость вспыхнула в ее сознании, отравляя разум. Воспламеняя кровь.
Будто со стороны она услышала свой голос.
Голос, пропитанный иронией и горьким сарказмом.
— В таком случае почему вы до сих пор здесь?
— А где я должен быть, следуя твоей логике?
— Между ног у Селезневой, судя по всему! — выпалила ехидно. — Сверкать голым задом и наслаждаться ее… заманчивым приглашением!
Ни один мускул не дрогнул на лице мужчины.
Но глаза… в тех бездонных черных дырах вспыхнуло адское пламя.
— Я весьма польщен твоей заботой, Попова! — отозвался Марат после секундной паузы. — Но я в состоянии сам решить, где мне находиться и между чьих ног сверкать голым задом!
— А…
— А если так сильно печешься о моих потребностях, — бесцеремонно прервали ее на полуслове, — то будь добра, милая — позаботься о них сама!
— Я? — изумленный писк. — При чем здесь я?
Расплывшись в довольной ухмылке, Каримов стиснул ее подбородок своими сильными пальцами и глухо пробормотал, склоняясь прямо к губам:
— Хороший вопрос, Юля. С каких пор тебя интересует моя личная жизнь?
— Нет! Вы неправильно поняли! Меня вовсе не…
— Если бы не слышал собственными ушами, что ты на самом деле обо мне думаешь, решил бы сейчас… что ты меня ревнуешь!