Табу на вожделение. Мечта профессора

— Осторожнее, девушка! — возмущенно взвизгнула молодая мамочка, резко останавливая коляску со своим спящим малышом, дабы не врезаться в нее. — У вас что, глаза на затылке? Смотрите хоть, куда идете!

— Извините! — виновато улыбнувшись, Юля спешно отступила в сторону.

Она была так сильно поглощена своими переживаниями и… странными эмоциями (от которых нутро ныло, а душа на лоскуты рвалась), что не замечала ничего и никого вокруг. Просто двигалась вперед по хорошо известному ей маршруту, на автомате переставляя ноги. Как итог — лишь чудом избегала столкновений со случайными прохожими. И то благодаря их бдительности. Судорожно наполнив легкие кислородом и отвесив себе мысленную затрещину, дабы мозги на место встали, Юля продолжила свой путь. До общежития оставалось уже не более пятидесяти метров, а она никак не могла успокоиться. Не могла взять себя в руки и обуздать свои чувства.

«Господи, я и не знала, что так умею! Что могу жадно целоваться, эротично извиваться на мужике и развратно прижиматься к нему, как взбесившаяся от похоти порно-звезда! Стыдно-то как… мама дорогая!»

Перед глазами кадрами киноленты проносились сцены их… безумия в машине. Сцены первобытной, почти животной страсти. И всякий раз ее сердце надрывно барабанило в груди, а с губ срывался тихий предательский стон, стоило хоть на миг, хоть на гребаную секундочку представить на себе его руки. Сильные. Грубые. Жилистые. С крупными ярко выраженными венами. Щеки вспыхнули огнем, когда Юля все же призналась самой себе:

«Он довел меня до оргазма этими руками! До первого в моей жизни оргазма! Господи, я кончила от рук Серпа… всего лишь от пары его прикосновений! Это вообще нормально? Ну, что я… так быстро? Или у меня проявляются все признаки… нимфомании? Почему я хочу еще? Почему так сильно хочу… испытать это еще разок? Боже, я сошла с ума! Мне пора лечиться!»

Прохладный сентябрьский ветер приятно холодил ее разгоряченную кожу, играл с волосами — и без того взъерошенными и растрепанными. Увлажнив свои распухшие и безжалостно искусанные губы, Попова вновь задумалась.

«Что теперь будет? Как нам теперь… существовать с ним под крышей университета? Как мне ходить на его пары? Делать вид, будто ничего не произошло? Нет, я не смогу! Я не справлюсь! Я умру от стыда!»

Но чем дольше она размышляла над сложившейся ситуацией, тем более явственно понимала — иного выхода у нее просто нет. Только игнор.

Тотальный и беспощадный. Со всеми вытекающими.

«Да, так будет лучше. Наверное. Постараюсь избегать его и лишний раз не попадаться на глаза. И ни за что больше не оставаться с ним наедине!»

Последний пункт был почти неосуществим, ведь Юле приходилось постоянно контактировать с Каримовым в силу своей должности.

Но…

«Я что-нибудь придумаю. Выкручусь. Сориентируюсь по факту.»

Убедив себя в этом, Попова приложила прохладные, все еще дрожащие от волнения ладони к своим пылающим щекам. Зябко поежившись от столь резкого контраста, она медленно побрела в сторону университетского общежития. А спустя некоторое время добралась и до нужной комнаты.

* * *

Тоня и Эля уже вернулись с занятий и что-то бурно обсуждали, развалившись на кровати последней. Завидев ее, обе замолчали, даже не пытаясь скрыть своих недоуменных заинтересованных взглядов.

— Привет! — первой встрепенулась Антонина.

— Привет! — Юля потерянно улыбнулась соседкам, торопливо скидывая туфли на коврике у порога. — Как дела?

Эльвира села, сложив ноги по-турецки.

— Хорошо, — пробормотала она, аккуратно подбирая слова. — А у тебя?

— И у меня, — тихо обронила девушка и через всю комнату швырнула сумочку на свою постель.

— Ты… уверена? — снова Тоня.

— Да! — утвердительно. — А что?

Антонина неопределенно пожала плечами:

— Ничего! Просто… выглядишь странно!

— Это как?

— Так, словно на тебя напали! — поддержала Эля.

— Или хорошенько трахнули! — гоготнула Тоня.

— О, да! — не менее задорно рассмеялась Эльвира.

Но обе резко замолчали, увидев ее перепуганный взгляд.

— Юль, это шутка была! Ты чего? — взволнованно нахмурились соседки.

Пересилив себя, она беззаботно улыбнулась:

— Все в порядке. Не заморачивайтесь. Я просто устала.

Переобувшись в тапочки, Юля извлекла из общего хозяйственного шкафчика бутылочку жидкого мыла с дозатором.

— Пойду… руки помою.

— Иди-иди!

Театрально откланявшись, она как ошпаренная выскочила в коридор.

«Неужели по мне видно? Неужели по мне все видно? Не может быть!»

Попова проторчала в умывалке около десяти минут. За это время успела несколько раз вымыть руки и лицо. Свои губы она натирала с особым усердием, с особой тщательностью. Мечтая лишь об одном — забыть вкус его поцелуев. Грешных. Безбашенных. Порабощающих.

Наконец, обреченно вздохнув, Юля закрутила кран и гневно буркнула:

— Как будто это так просто!

Вернувшись обратно в комнату, девушка обнаружила на обеденном столе кое-что интересное: огромный торт, коробку конфет и две бутылки красного полусухого вина.

— Ого! — воскликнула изумленно. — А что у нас за праздник?

— Не у нас, а у тебя! — скорчила смешную рожицу Эльвира.

— В смысле? — недоуменно.

Тоня задорно расхохоталась и объяснила:

— Шершнева со своими прихвостнями заходила! На поклон!

— О!

— Им разрешили остаться в общежитии. Твоими стараниями.

— Нет, я тут совсем ни…

— Да брось! — отмахнулась соседка. — Сегодня весь универ гудит. Только ленивый еще не обсудил, как ты ради Аньки с Серпом закусилась. И главное, подействовало же! Все в шоке! В том числе и сама Шершнева. Вон сколько добра тебе притащила в благодарность за помощь!

Сама от себя не ожидая, Юля рассмеялась. Громко. Заливисто. Почти истерически. Выплескивая в этот смех все смятение, творившееся в душе.

«Что ж… почему бы и нет? Выпьем с горя! Где же кружка?»

Подняв над головой обе бутылки, она красноречиво поиграла бровями:

— А штопор у нас есть?

Старшекурсницы одобрительно захлопали в ладоши:

— Ура!

— Вот это по-нашему!

— В Малибу гурьба вовсю-ю-ю! Гульнем, красотки!

— Закусон на мне! — Тоня пулей помчалась к холодильнику.