Таганка: Личное дело одного театра

Передает мою блатную старину…

Кульминации этот мотив достигает в песне В. Высоцкого «Охота на волков», где метафорически изображается положение художника в советском обществе:

Рвусь из сил я, из всех сухожилий,

Но сегодня опять, как вчера,

Обложили меня, обложили,

Гонят весело на номера

^[1103]

Идет охота на волков, идет охота

На хищников, матерых и щенков,

Кричат загонщики и лают псы до рвоты,

Кровь на снегу, и пятна красные флажков.

Не на равных играют с волками

Егеря, но не дрогнет рука,

Преградив

^[1104]

нам свободу флажками,

Бьют уверенно, наверняка.

Составители композиции противопоставляют творчество Высоцкого искусству социалистического реализма. В авторской ремарке с издевкой написано: «Мы можем изобразить для вас клоунов… если хотите, убийц, привидения и битвы, политических интриганов, героев, негодяев, страдающих влюбленных, распутных жен, непорочных дев — изящный фарс за хорошую цену. Все это под флагом реализма, для которого существуют специальные термины» (стр.49).

В ходе подготовки вечера памяти Высоцкого в поведении Ю. П. Любимова проявилось стремление со спекулятивных позиций выступить в роли «подлинного защитника таланта», создать ажиотаж вокруг имени поэта, сыграть на нездоровых настроениях определенной части публики. На беседе в Главном управлении культуры Мосгорисполкома Ю. П. Любимов заявил о намерении поставить спектакль о Высоцком в честь XXVI съезда партии, «восстановить доброе имя Высоцкого — русского поэта, гордости России, которому ничего не давали и не разрешали».

Ю. П. Любимову было предложено соблюдать установленный порядок работы над спектаклем, однако он высокомерно заявил, что представлять материалы и согласовывать их ни с кем не будет. От делового разговора по доработке материала Ю. П. Любимов в грубой, оскорбительной форме отказался. 15 июля с.г. руководство театра без разрешения Главка провело репетицию с приглашением зрителей, в числе которых были зарубежные дипломаты, представители иностранной прессы, радио и телевидения.

С Ю. П. Любимовым состоялась беседа в Министерстве культуры СССР, где ему было указано на несостоятельность и неприемлемость концепции композиции. Однако Любимов отверг эти замечания и в нарушение установленного порядка 23–24 июля вновь провел две репетиции с участием большого количества зрителей. В последующее время Ю. П. Любимов организовал очередные просмотры и обсуждения спектакля, стремясь создать нездоровую обстановку, грубо нарушал распоряжения Главка. На последнем обсуждении спектакля 31 октября с.г. Любимов выступил с провокационным заявлением, что если спектакль не будет принят, он будет вынужден уйти из театра.

Следует отметить, что во время встреч и бесед Ю. П. Любимов вел себя вызывающе, пытался вести разговор в недопустимо оскорбительных тонах.

Работа над композицией о Высоцком, упорство в отстаивании идеологически чуждых моментов, стремление во что бы то ни стало создать шумиху вокруг этой постановки свидетельствуют о том, что Ю. П. Любимов задался целью утвердить себя в общественном мнении, особенно за рубежом, в качестве лидера «альтернативного» театра, некоего «особого направления» в искусстве.

Эта тенденция проявлялась у Ю. П. Любимова и ранее. В свое время (в 1968, 1973, 1975–1979 годах) он настойчиво добивался разрешения на выпуск спектакля «Живой» по пьесе Б. Можаева, в которой в предельно мрачных красках нарисована безотрадная картина послевоенной деревни и на этом фоне показана тяжелая судьба рядового колхозника, бывшего фронтовика, оказавшегося жертвой беззакония и произвола должностных лиц. Об этом в свое время Министерство культуры СССР докладывало ЦК КПСС.

Недавно Ю. П. Любимов осуществил постановку спектакля «Трехгрошовая опера» в Венгрии^[1105]. Советское посольство в ВНР (т. Павлов В.Я.) характеризует этот спектакль негативно, считая, что в нем допущен «ряд политически вредных моментов».

На протяжении ряда лет по разным причинам и поводам с Ю. П. Любимовым велись многократные беседы, разъяснялась неправильность его позиции и общественного поведения. Однако Ю. П. Любимов должных выводов не сделал.

В сложившейся ситуации Министерство культуры СССР поддерживает позицию Главка и считает невозможным показ спектакля по литературной композиции «Владимир Высоцкий» в данной редакции.

Докладывается в порядке информации.

Министр культуры СССР П. Демичев^[1106]

11 ноября 1981

В архиве Театра на Таганке сохранился еще один интересный документ, имеющий отношение к истории спектакля «Владимир Высоцкий». Это обращение Совета клуба любителей театра МИФИ к студентам и сотрудникам института с призывом защитить спектакль. Можно предположить, что среди авторов этого текста были и члены Комитета по творческому наследию Высоцкого (Комитет был создан при театре и не признавался властями).

ОБРАЩЕНИЕ

Совета Клуба Любителей Театра МИФИ ко всем членам клуба, студентам и сотрудникам института

25 июля 1980 года умер Владимир Высоцкий. Не стало Поэта и Актера, чье творчество всеми своими корнями уходило в народную стихию, питалось и поддерживалось ею.

25 июля 1981 года — в первую годовщину смерти — Театр на Таганке показал спектакль «В. С. Высоцкий» — вечер памяти Поэта^[1107]. Спектакль шел только один раз. Перед этим было три «прогона» и потом показ спектакля был запрещен. Однако театр продолжал его шлифовать, и в этом сезоне было снова проведено два «прогона». 13 и 31 октября спектакли завершались обсуждениями, на которых выступали выдающиеся литераторы, композиторы, художники, артисты, ученые, космонавты, историки, социологи и искусствоведы. ‹…› Все они были единодушны в оценке художественных и идейных сторон спектакля. ‹…› Выступавшие говорили о подлинной народности творчества Высоцкого, о большой поэтичности, высоком профессионализме, философской глубине и яркой конкретности его произведений.

Всего год прошел после его смерти, и слишком еще велика память о нем живом, велико горе его утраты, чтобы можно было бы беспристрастно, не боясь скатиться до пошлой сентиментальности, до «игры» на его популярности, начать исследовать его творчество. Первыми на это имеют право лишь те люди, которые с ним вместе работали, жили… Только Театр на Таганке, где Вл. Высоцкий играл со дня его открытия и до своей смерти; театр, с которым связана вся его актерская судьба, имел право ставить спектакль о Высоцком, и он это сделал.

Спектакль открывается фонограммой — звучит «чуть охрипший его баритон»^[1108]. Песней он кончается, песней и стихом насыщено все его действие. Спектакль как бы смонтирован из нескольких блоков-циклов: цикл философских песен; цикл, так называемых, «блатных» песен; цикл песен о войне; цикл песен-сказок. Ю. П. Любимов — один из прямых последователей Мейерхольда и его идей конструктивизма и биомеханики — остался верен себе и на этот раз. Все действие привязывается к одной конструкции, представляющей из себя несколько жестко скрепленных рядов старых театральных кресел, покрытых сплошным белым покрывалом и способных свободно перемещаться в пространстве. Такое сочетание кресел и покрывала позволяет создавать определенные смысловые комбинации — это и огромный исполинский гроб Поэта; и занавес сцены, напоминающий подвижный занавес из спектакля «Гамлет»; и скальная вершина, покрытая снегом; и многооконный дом, где сиденья кресел — это створки окон. Конструкция используется даже для звукооформления спектакля, когда хлопанье кресел имитирует пулеметную очередь. Такое блочное строение спектакля в сочетании с единой конструкцией на сцене наиболее сильно передает всю полифоничность творчества Высоцкого. Не случайно выступавшие на обсуждении говорили о том, что Высоцкий умел подметить и отразить явления, происходящие в самых разных слоях общества, и каждый в его творчестве находит что-то для себя близкое, своего Высоцкого. Этим объясняется его поистине всенародная известность, независимо от профессии, уровня жизни и занимаемого в обществе положения его почитателей и слушателей. Именно в этом проникновении в любой пласт человеческой жизни, в исследовании различных, иногда и уродливых сторон нашей действительности, в умении все это преломить в себе и отразить в творчестве, вложив туда всю боль и весь жар своей тонкой и обостренно чувствующей души, — во всем этом и заключается народность его творчества. Именно это позволило Михаилу Ульянову сказать, что Высоцкий был в буквальном смысле Народный артист Советского Союза. ‹…›