Таинственная история Билли Миллигана (др. перевод)

– Бев все знает, я ей рассказала.

Он задумчиво посмотрел на Бев.

– Немногие согласились бы отправиться кататься с преступником, которого только что выпустили на поруки.

Кэти заметила, что Бев смотрит ему прямо в глаза.

– Я так людей не сужу. И надеюсь, что меня тоже не будут.

Кэти посмотрела на отражение брата в зеркале заднего вида: брови взмыли вверх, губы сжались. Она поняла, что Бев произвела на него впечатление своим ответом.

Он подъехал к берегу, где часто отдыхал раньше, и уставился на реку так, словно видел впервые. Глядя на пятна пробивающегося сквозь листву солнца на воде, Кэти поняла, почему брату здесь так нравится.

– Надо снова ее нарисовать, – сказал Билли. – Только в этот раз по-другому. Я хочу заново посетить все места, где бывал раньше, и перерисовать.

– Оно же не изменилось, – сказала Бев.

– Зато я изменился.

Они катались по округе еще два часа, а потом Бев пригласила Кэти и Билли зайти вечером к ней в фургон на ужин. Она доехала с ними на Спринг-стрит, чтобы забрать свою машину, и рассказала, как добраться до стоянки трейлеров Моррисона.

Кэти обрадовалась, увидев, что Билли надел новый костюм в тонкую полоску. Нарядившись, подровняв усы и зачесав волосы назад, Билли стал выглядеть привлекательно и благородно. Когда они вошли в дом, Бев познакомила их со своими детьми – пятилетним Брайаном и шестилетней Мишель. Билли немедленно переключил все внимание на малышей, усадил обоих к себе на колени и начал рассказывать всякие смешные истории, делая вид, будто сам ребенок.

Накормив и уложив детей спать, Бев сказала ему:

– Ты здорово с ними поладил. Сразу понравился обоим.

– Я обожаю детишек, а твои особенно восхитительны.

Кэти улыбнулась, радуясь, что Билли опять в замечательном настроении.

– Я пригласила на ужин еще одного человека, – предупредила Бев. – Стива Лава, он тоже живет тут, в фургоне, он женат, но они уже не вместе. Он мой лучший друг. Я решила его и с вами познакомить. Он на пару лет младше Билли, полукровка-чероки, очень приятный парень.

Стив Лав подошел довольно скоро, и Кэти поразила его красота – смуглая кожа, густые черные волосы, усы и такие синие глаза, каких ей видеть еще не доводилось. Ростом он оказался выше, чем Билли.

За ужином Кэти поняла, что Билли нравится и Бев, и Стив. Когда Бев спросила его о том, как ему жилось в Лебаноне, он рассказал о докторе Стейнберге и мистере Рейнерте, о том, как рисование помогло ему перенести заключение. После ужина он поведал вкратце и о том, из-за чего туда попал; Кэти показалось, что Билли как будто хвастается. Потом он внезапно подскочил.

– Идемте кататься.

– В такой час? – удивилась Кэти. – Уже за полночь.

– Отличная идея, – согласился Стив.

– Я попрошу соседскую племяшку присмотреть за детьми, – сказала Бев. – Она в любое время готова.

– И куда поедем? – спросила Кэти.

– Давайте найдем где-нибудь детскую площадку, – предложил Билли. – Я бы покачался на качелях.

Пришла няня, и они всей толпой залезли в «Фольксваген», Кэти со Стивом сели назад, а Бев – снова рядом с Билли.

Они поехали на небольшую детскую площадку при школе. Там в два часа ночи они играли в пятнашки и качались на качелях. Кэти очень радовалась, что брат так веселится. Ему было важно найти новых друзей, а не связываться снова с теми, с кем он общался до тюрьмы. Это была одна из задач, возложенных на его семью комиссией по досрочному освобождению.

В четыре утра, после того как они отвезли Бев и Стива обратно, Кэти спросила у брата, понравилось ли ему.

– Они классные, – ответил Билли, – кажется, у меня появились новые друзья.

Она сжала его руку.

– А дети, – продолжил он, – я от них просто без ума.

– Ты когда-нибудь станешь хорошим отцом, Билли.

Он покачал головой.

– Это невозможно чисто физически.

Марлен почувствовала, что в Билли что-то изменилось. Он стал другим человеком, более жестким, и словно отстранился от нее, избегал. Она страдала: ведь пока Билли отбывал срок в Лебаноне, она ни с кем не встречалась, а целиком посвятила себя ему.

Однажды, через неделю после того, как его выпустили, Билли заехал за ней после работы. Казалось, он опять стал собой, мягким, вежливым – таким она его и любила, – и Марлен обрадовалась. Они съездили на Клир-крик, в одно из их любимых мест, после чего вернулись на Спринг-стрит. Дороти с Дэлом не было, и они пошли в комнату Билли. Они впервые остались наедине друг с другом с момента его возвращения – по-настоящему, без ссор, и появилась возможность обняться. Этого уже так давно не было, что Марлен испугалась.

Билли, видимо, уловил этот страх и отстранился от нее.

– В чем дело, Билли?

– Это с тобой в чем дело?

– Мне просто страшно.

– Чего?

– Мы не были вместе уже два года.

Он встал с кровати и оделся.

– Меня это совсем не возбуждает, – пробормотал он.

Разрыв произошел внезапно.

Однажды Билли ни с того ни с сего заехал за Марлен в магазин и позвал ее в Афины, провести там с ним ночь. На следующее утро они забрали бы Кэти из колледжа и вернулись в Ланкастер.

Марлен сказала, что ей не хочется никуда ехать.

– Позвоню попозже, – сказал он, – на случай если передумаешь.

Но не позвонил. А через несколько дней она узнала, что с ним поехала Бев Томас.

Марлен страшно разозлилась, позвонила Билли и заявила, что больше так не может.

– Давай просто забудем обо всем, – сказала она. – Будто ничего между нами и не было.

Он согласился.

– Да, что-нибудь может случиться, и тебе будет плохо. Я больше не хочу видеть, как ты страдаешь.

Она понимала, что надо воспользоваться моментом, хотя ей было больно рвать отношения с человеком, которого она прождала больше двух лет.

– Ладно, – ответила Марлен, – покончим с этим.

Дэла Мура больше всего беспокоило, что Билли врет. Он выкидывал всякие глупости, а потом врал, чтобы не отвечать за последствия. Доктор Стейнберг рекомендовал больше не спускать ему это с рук.

– Слушай, он же совсем не тупой. Он даже слишком умен для таких бестолковых поступков, – говорил он Дороти.

А она всегда отвечала одинаково:

– Да это не мой сын. Это другой Билл.

Кроме того, Дэлу казалось, что у Билли нет никаких других умений и склонностей, кроме рисования. А еще пасынок никогда не обращался за советами и не прислушивался к ним.

– Билли скорее чужого человека послушает, чем близкого, который за него переживает, – сетовал он.

Когда Дэл спрашивал о том, кто рассказал ему что-то или дал какой-то совет, Билли всегда говорил: «Да так, один парень». И никогда не называл конкретных имен, не объяснял, кто такие «они» и откуда он их знает.