Таинственная невеста

Он… восхитился, пожалуй, да.

Стакан вырвался из рук Мурина, грохнулся об пол, брызнула вода, осколки.

Глава 13

Тулуп Мурин застегнул на бегу. Шапку забыл, о кивере не вспомнил. Перчатки тоже остались в доме. Холода он не чувствовал. Руки его горели. Глаза не понимали, что видят. Он столкнулся с каким-то господином, «пардон», пробежал мимо госпожи Коловратовой, не ответив на ее звонкое приветствие, от которого раньше подпрыгнул бы, как не прыгивал и в мазурке.

Тупо уставился на большую карету, которая загораживала ворота Юхновых, не подивившись, а стоило — так она была забрызгана грязью. Но хлопнули вожжи, карета отвалила, покатила по главной улице, прочь. Открыла обзор.

Дом Юхновых показался Мурину мрачной громадой. Спящий сад — таящим угрозу: «Садик семейства Борджиа». Мурин взбежал на крыльцо. Постучал. Никто ему не ответил. Мурин не мог ждать. Повернул ручку и вошел. В передней лакея не было. На подносе для визитных карточек лежали зеленые очки. В другое время они бы привлекли внимание Мурина. Но сейчас он встретился с их круглым зеленым взглядом на бегу. Шум отдаленной суматохи занимал его. Мурину казалось, он слышит голоса Татьяны, Аркадия и как что-то падает на пол. Бам. Шлеп. Бам. Бам. Звук доносился из библиотеки. Мурин толкнул дверь, остановился на пороге.

Брат и сестра замерли, увидев его.

Татьяна была красна, прядь волос падала ей на лоб. Мокрые кудри Аркадия покрывала пыль. На полу грудами валялись книги. Полки щерились беззубыми челюстями.

— Мурин! — крикнул Аркадий. — Идите сами помогите себе. Сейчас не до вас! Дезоле!

И стал трясти книгу страницами вниз. Потряс, отбросил — бам! Снял следующую.

Татьяна спохватилась. Осторожно присела в книксене. Только тут Мурин осознал, что стоит она — на стремянке. Татьяна выпрямилась и тотчас схватила с полки книгу, принялась ее трясти.

У Мурина свербело в носу от пыли.

— Татьяна Борисовна, Аркадий Борисович, мне нужно поговорить с вами по неотложному делу.

Очередная книга полетела, хлопнулась на пол.

— Ах нет, простите.

— Потом, Мурин, потом.

— Оно чрезвычайно важно! — крикнул Мурин.

— Потом, потом, — бормотала Татьяна, лицо ее было безумным. Безумным и сосредоточенным.

— Сейчас ничего не может быть важней, чем… Простите, Мурин! Не сейчас! — Аркадий тоже казался полоумным.

— Это не может ждать! — крикнул Мурин.

— Прошу прощения, сударь, — учтиво и невозмутимо заговорил голос по-английски. — Могу ли я оказаться вам полезным?

Мурин обернулся. Этого человека он никогда не встречал. Но… Или встречал?

— Не думаю, — ответил Мурин по-русски.

Тот и бровью не пошевелил. Продолжал по-английски:

— И все же позвольте мне попытать мои скромные способности.

Во фразе был разлит такой тонкий яд, что Мурин сразу вспомнил, где уже видал это лицо, слышал этот голос — и чьи очки лежат сейчас в прихожей. Господин, встреченный им на почтовой станции по пути в Энск, собственной персоной. Мурин перешел на французский:

— С кем имею честь говорить?

Молодой человек ответил по правилам этого нового тона петербургских, как они себя называли, dandy. То есть чуть устало — и по-прежнему по-английски:

— С хозяином этого дома. Князь Тверской, к вашим услугам.

Мурин тоже представился.

Шлеп — продолжали падать за его спиной книги. Бам. Бам, бам.

— Как с хозяином? — изумился Мурин чистосердечно, так как сам пока еще не был dandy — из-за войны все пропустил.

Но князь Тверской владел этим новым тоном в совершенстве. Ответил безупречно спокойно:

— Могу ли я узнать, почему я должен утолять ваше любопытство?

— Ха-ха! — истерически крикнула со стремянки Татьяна. — Господин Мурин! Он верно говорит! Ошибки нет!

Было видно, что вся эта новая ситуация, пока еще таинственная для Мурина, так подорвала ее самообладание, что Татьяна, выражаясь по-французски, забросила свой чепец за мельницу. И весьма далеко.

— Теперь это все его! — завопила она.

Стремянка опасно качнулась, и Татьяна ухватилась руками за полку. Аркадий же и вовсе не ответил. Он как одержимый перетряхивал и отшвыривал книги.

— Я хотел бы знать, что происходит, — ответил Мурин.

На что от князя Тверского последовало невозмутимое по-английски:

— А я желал бы знать, какие причины есть для того, чтобы я давал вам отчет в моих делах.

— Маменька продала ему все! Еще до войны! Понимаете? Все! Купчая составлена и заверена по всей форме, — крикнула со стремянки Татьяна.

Молодой англоман не повернулся к ней. Но удостоил косого взгляда.

Мурин потерял терпение.

— Сударь. Причина только одна. Я груб и невоздержан. Если вы меня вконец разозлите, а могу сообщить, что вы на верном пути к сей цели, то я просто набью вам рыло. И если это милое провинциальное происшествие дойдет до ушей наших общих знакомых, то весь петербургский свет меня добродушно извинит, потому что я и так слыву там малым простоватым и потому что офицеры сейчас в моде, а вот вы станете посмешищем. Довольны ли вы таким ответом?

Князь Тверской, к чести его, не изменился в лице. Непринужденно отвел руку, посмотрел на свои ногти. Посторонился, как бы между прочим, изобразил зевок, пригласил:

— Да, думаю, такой исход, как вы описываете, наиболее вероятен. Не думаю, что мне это понравится. Что ж. Прошу в мой кабинет. Я обещаю сделать все возможное, чтобы утолить ваше любопытство.

— Сударь. — Мурин учтиво поклонился. Сердце его билось, как бешеное.

— Так они ищут ваш вексель? — ушам своим не поверил Мурин.

Ответ донесся за стеной: шлеп. Бам, бам.

На столе стоял whiskey, в русских стопках.

— Они надеются, что их шалунья-маменька спрятала его между страниц какой-нибудь книги. Никому не возбраняется надеяться, господин Мурин. Сто двадцать тысяч рублей кому угодно внушат самую безрассудную надежду.

— То есть вы полагаете, они этот вексель не найдут?

— Я полагаю, что покойная госпожа Юхнова была особой сколь смелой в своих предприятиях, столь и эксцентричной в кругу семьи.

— Почему же они думают, что этот вексель вообще существует?

— Потому что я дал им слово джентльмена… Ах, господин Мурин, и пока вы опять не принялись грозить мне кулачным боем: и потому что он зарегистрирован в московском имущественном суде. Кстати, знайте, я совсем не возражаю против бокса с вами, если вы готовы чтить правила. Госпожа Юхнова, к чему я и клоню, была именно такой дамой. Она чтила правила. Наши переговоры о покупке ее имения и дома были в разгаре, когда этот корсиканский малый опять начал баламутить… Ну, вы знаете остальное. — Князь махнул холеной рукой, точно Наполеон был всего лишь докучной мухой. — Я не был уверен, что такая покупка в свете этих событий была бы разумным ходом. И все же упустить имение — при более мирных обстоятельствах — я бы не желал. Это чудесные земли для разведения герефордских коров. Госпожа Юхнова была того же мнения. Тогда она предложила мне условие. Я выписываю ей вексель на всю сумму. А она оформляет и заверяет купчую. Своего рода пари, господин Мурин. Что может быть более английским? Если бы имение было уничтожено в войне, то госпожа Юхнова уничтожила бы и мой вексель. В противном случае купчая сохраняла силу, сделка получала ход, и поэтому…