Таинственный спаситель

— Ты явился, чтоб забрать меня в ад?

Уинтер огляделся. Какие-то тела лежали в углу, не то мертвые, не то мертвецки пьяные, но явно взрослые. Да и сама женщина не похоже, чтоб способна была заправлять детской фабрикой.

— Есть тут кто-нибудь еще?

Она заморгала, приоткрыв рот.

— Никого с тех пор, как ростовщик закрыл свою лавку и ушел отсюда. Тому уж не один месяц.

Уинтер быстро прошел к единственной в комнате двери и открыл ее. За ней было помещение с таким низким потолком, что даже не встать в полный рост.

И там было пусто.

Разочарование сдавило грудь. Это то место, где должны были держать детей. Этот адрес — единственная зацепка, которую ему удалось найти в спальне д’Арка. Если она ложная, то он пропал.

Дети пропали.

Снаружи послышался топот лошадиных копыт по мостовой.

Уинтер выбежал из комнаты.

По улице приближалась группа всадников. Драгуны Тревельяна с факелами. В мерцающем свете он только успел заметить вывеску через две двери; когда они поскакали к нему.

На вывеске была изображена свеча.

— Стой! — рявкнул капитан.

Как же, держи карман шире. Уинтер подпрыгнул, ухватившись за угол здания. Он стал карабкаться вверх, цепляясь за выступы руками и ногами. Стена взорвалась возле лица, ударив в маску осколками кирпича. Запоздало раздался звук выстрела.

— Спускайся, или пристрелю тебя прямо там, — прокричал Тревельян.

Уинтер ухватился за край желоба, подтянулся и запрыгнул на крышу, как раз когда еще один выстрел расколол черепицу у него под ногами. Он побежал, не прячась, не глядя под ноги, сознавая, что лошади следуют за ним внизу по улице. Он устремился к коньку крыши, перемахнул через него и побежал вниз по другому скату, ногами выбивая черепицу, которая с грохотом летела на землю. Драгуны завернули за угол и ворвались в переулок внизу. Расстояние до следующего дома было слишком велико, перепрыгнуть не удастся, а если он свалится, его тут же схватят.

— Сдавайся! — прокричал Тревельян. — Ты окружен.

И действительно: Уинтер увидел, что драгуны уже и на улице справа. В этот раз их была не одна дюжина. С чего это вдруг Тревельян решил задействовать все свои войска?

Теперь у него нет выбора.

Уинтер отошел на пару шагов для разгона и побежал по краю крыши к ближайшему дому.

— Ничего у тебя не выйдет, приятель!

Раздался выстрел, и Уинтер прыгнул.

Слишком далеко. Слишком.

Уинтер врезался в край соседнего здания, и от удара боль пронзила грудь. Пальцы вытянутых рук царапали черепицу, пытаясь ухватиться, когда он начал падать. Он скользил вниз, разрывая кожу перчаток о грубую дранку.

А потом зацепился.

Лишь на мгновение он повис, шепча благодарственную молитву, а затем оттолкнулся ногами от стены дома и перескочил через край крыши.

И побежал что было сил.

Звук ружейного выстрела эхом отозвался в ночи.

Изабель вскрикнула, словно попали в нее. Она открыла дверцу кареты и, держась за ременную петлю, высунулась из движущейся кареты.

— Гони туда, где стреляют, Джон!

Ее кучер был в общем-то человеком невозмутимым, но на эти ее слова обернулся и испуганно воззрился на хозяйку.

— Вы уверены, миледи?

— Да, да. Просто делай, что говорю.

Изабель снова захлопнула дверцу, но осталась у окна, тревожно вглядываясь в темноту. Едва только услышав, что Призрака обвиняют в убийстве Роджера Фрейзера-Бернсби, она поняла, что Уинтер в смертельной опасности. Он ушел до того, как стало известно об убийстве, и потому не знает, что именно этой ночью ему нельзя показываться в обличье Призрака.

Она наклонила голову, взволнованно прислушиваясь. Выстрелы раздавались уже близко. Если это стреляют в Уинтера, значит, он должен быть где-то рядом. Если только пули не попали в цель…

В темноте мелькнула какая-то тень. Сердце ее подпрыгнуло. Изабель распахнула дверцу даже раньше, чем узнала длинноносую маску.

— Быстро! Сюда!

Он прямо на ходу запрыгнул в карету. Изабель захлопнула дверцу и постучала в крышу.

— Домой, Джон!

Потом откинулась на спинку сиденья и воззрилась на него. Перчатки порвались, но в остальном костюм был в порядке. Он жив. Жив, жив, жив! Слава Всевышнему, и всем ангелам, и святым, которые позаботились об этом. Боже, у нее словно гора с плеч свалилась!

Он снял свою бесформенную шляпу и бросил на подушки, а потом стал стаскивать перчатки как ни в чем ни бывало. Словно она не умирала только что тысячью смертей, пока искала его. И — и! — будь его воля, она вообще не искала бы его, потому что не знала бы, что он Призрак.

Горячая, раскаленная ярость заклокотала у нее в груди.

— Идиот несчастный, — зло прошипела она. — Разве ты не знаешь, что все солдаты Лондона разыскивают тебя с приказом взять живым или мертвым?

Он просто сидел и тяжело дышал, потом, не говоря ни слова, заткнул перчатки за пояс.

У нее зачесались руки встряхнуть его.

— Уинтер!

Он на мгновение оцепенел, потом сорвал с лица кожаную маску и черный шелк под ней. Лицо его было мрачно, но даже в полутьме кареты было видно, что глаза его пылают.

— Значит, ты знаешь.

— Ты не собирался признаться мне, да? — Она гневно рассмеялась, так много эмоций теснилось в груди. — Ну конечно, знаю. Думаешь, я могу целовать мужчину, не зная, кто он?

Лицо его сделалось еще суровее.

— Значит, ты знала, когда сегодня…

— Ласкала твой член?

Если она намеревалась шокировать его, то была разочарована. Уинтер даже вида не подал. Просто смотрел на нее непроницаемым взглядом, в котором она ничего не могла прочесть, как ни старалась.

Смех ее на этот раз граничил с истерическим.

— Вы ревнуете к самому себе, мистер Мейкпис, или считаете меня настолько распутной, что будто я выискиваю джентльменов на балах специально, чтобы…

Закончить он ей не дал. Метнулся к ней, заключил в объятия и притянул к себе так стремительно, что она и ахнуть не успела. Изабель лежала у него на коленях, как какая-нибудь воровская добыча, целиком в его власти.

Весь ее гнев куда-то испарился.

— Не надо, — пробормотал Уинтер, глядя на ее губы. — Я поклялся, что не сделаю этого. Ты хоть представляешь, что натворила?

Он не дал ей ответить, завладев ртом.

Губы ее задрожали, и она всхлипнула. От страха, которого натерпелась из-за него. От горя, которое переживает леди Маргарет. По всем надеждам и мечтам, которым никогда не сбыться.