Таинственный всадник

– Держу пари, каждая коробка, корзина или мешочек прошли через руки Роса и Винсента, а потом и вашего дяди.

Рене тяжело вздохнула и снова подняла глаза.

– Но драгоценности принадлежат Антуану. Как они собирались все это получить?

Тайрон прикусил губу.

– Я могу высказать свои соображения по этому поводу, но вам будет весьма неприятно услышать это, мамзель, – наконец решился он.

Рене выпрямилась.

– У меня уже было немало неприятностей, если вы помните, Капитан. Пожалуйста, продолжайте. Я готова вас вы–слушать.

– Сказать по правде, я думаю, что ваш дядя не ожидал, что вы или ваш брат выберетесь живыми из Франции. Я полагаю, что, когда они занялись переброской из Парижа драгоценностей вашего дедушки, он рассчитывал на то, что Робеспьер постарается удалить любого законного претендента на наследство. Если бы это произошло, хранилища осторожно бы опустошили, а поскольку никто не знал, какие именно меры дедушка предпринял для гарантии сохранности своего богатства, никто никогда и не узнал бы, куда все это ушло и где осело. Я полагаю, эта троица – Рос, Винсент и ваш дядя – была уже готова поднять тост за собственное благосостояние, когда вы и ваш брат появились на пороге дома лорда Пакстона, пытаясь найти у него защиту. Вы были похожи на кроликов, которые бегут к лисе в нору, желая спастись от бури.

Рене переводила взгляд с одного мрачного лица на другое.

– Мой дядя никогда не упоминал о нашем наследстве. Более того, он обращался с нами, как будто мы для него тяжкое бремя.

– А вы именно таким бременем и были для него. Но как и полагается опытным ворам, они придумали новый поворот, по крайней мере ваш дядя так думал.

Все это было слишком трудно переварить сразу, и Рене покачала головой:

– Но я не понимаю…

– Давайте вспомним, как на днях вы говорили, что вашему брату, как последнему оставшемуся в живых мужчине из древнего рода, а значит, единственному наследнику, переходят все титулы и вообще все. Я думаю, Финн без всякой на то причины не станет называть мальчика «ваша милость».

– Да, – прошептала Рене. – Антуан – герцог д’Орлон, маркиз де Мар, граф де Лаборде, барон де Дрю-Брезе, маршал Бево и шевалье де Валансьен; возможно, и еще кто-то, но, по-моему, я ничего не упустила.

Дадли и Тайрон обменялись взглядами, их брови потрясенно взметнулись.

– В общем, для краткости скажем так: ваш дядя обнаружил совершенно законный способ потребовать по крайней мере часть наследства, хранящегося в его банке. Так как он объявил себя опекуном вашего брата, любые активы, которые принадлежат вашему брату по праву наследства, будут находиться в его руках, пока Антуан не достигнет совершеннолетия. Письменный перечень сокровищ наводит на мысль – и я думаю, она верна, – что ваш дядя планирует использовать ценности как имущественный залог, как доказательство собственной кредитоспособности, с помощью которого в один прекрасный день он сможет заставить своих кредиторов отступить. К счастью, а может, к сожалению для Пакстона, Рос и Винсент обнаружили его схему и поняли, что он планировал выкинуть их из общего дела. Рос принял ответные меры, указав тем самым вашему дядюшке, с какой легкостью тот может вылететь из дела сам.

– То есть… полковник Рос стрелял в лорда Пакстона?

– Там, возле кареты, когда Робби узнал о существовании дубликата, он слышал еще, как Рос признался, что стрелял в вашего дядю, потому что тот стал слишком жадным и собирался их надуть.

Рене, ошеломленная услышанным, стала быстро ходить из одного конца библиотеки в другой.

– Это слишком невероятно!..

– Уверяю вас, они были готовы идти гораздо дальше. – Голос Тайрона звучал спокойно и уверенно.

– Что вы имеете в виду? – тихо спросила Рене.

– Ваш брак. Если смотреть со стороны, кроме престижа от союза с представительницей благородного семейства, Эдгар Винсент не извлек бы для себя никакой материальной выгоды. Но предположим, вы вышли замуж и произвели на свет наследника мужского пола. Вполне законный наследник, да? Но чтобы младенцу стать настоящим наследником, с вашим братом должен произойти несчастный случай или… его должны повесить за совершенное преступление, которого на самом деле он не совершал.

Она снова заметалась по комнате.

– Чтобы все это стало возможным, они должны быть уверены, что Антуан на самом деле последний наследник. Откуда они могли знать об этом?

– Они втроем обладали связями в различных сферах, и весьма разветвленными. В армии, на черном рынке, в банковских деловых кругах. И у них, вероятно, разработана хорошая система для занятия контрабандой золота и драгоценных камней, даже для вывоза эмигрантов из Франции. Они не единственные, кто занимается спасением жизни ваших соотечественников. Многие предприимчивые английские дельцы сделали большие деньги на этом. Но я предполагаю, что наша алчная троица в какой-то момент решила, что их доля станет намного больше, если парижские аристократы навсегда останутся в родной земле. О, они действовали осторожно, они могли доказать, насколько надежны их маршруты, и некоторые благополучно добрались до Англии. Но остальные, рискнув довериться этой банде, были предоставлены судьбе и, вероятно, не сумели одолеть и первого поста. Росу, например, надо было лишь анонимно сообщить Комитету общественной безопасности, где и когда французский аристократ попытается вы–браться из Парижа.

– Вы говорите, они сознательно передавали людей жандармерии?

Тревога и недоверие застыли в глазах Рене, и они стали цвета сапфиров в полночь. Tайрон глубоко вздохнул.

– Рене…

– Герцог де Блоис и его семейство были арестованы в воротах Парижа. – Она задыхалась. – Жан-Луи, его отец, его мать, его братья… Их дети! И… О! – Она замерла на миг, ее бледные трясущиеся пальцы взметнулись, чтобы зажать рот. – Дедушка… его забрали в тюрьму ночью, накануне отъезда из страны.

– Я воображаю, как Рос и Винсент обрадовались, обнаружив, что у Пакстона была сестра, которая вышла замуж за представителя одного из самых благородных семейств Парижа, а ее свекор являлся одним из богатейших герцогов при дворе короля.

Рене вскрикнула, и горячие слезы покатились по ее щекам. Она откинулась назад, задев ногой ножку стула, потеряла равновесие, но не упала, а ударилась спиной о стену.

Тайрон мгновенно оказался подле нее. Она вздрогнула от его прикосновения, но он крепко прижал Рене к груди. Дадли старался смотреть на пол, в окно, в потолок, куда угодно, только не на молодую женщину, плачущую на плече Тайрона. А бесстрашный бандит со стальными нервами, чувствуя, как рыдания сотрясают ее тело, не знал, что делать. Он уткнулся губами в ее волосы и обнял ее еще крепче. Он поймал пристальный взгляд Дадли и слегка отстранил Рене – надо было ехать.

Рене вцепилась ему в воротник, она задыхалась от рыданий. Когда она наконец оторвалась от его плеча, серебряная слеза, скользнув по ресницам, скатилась по ее щеке.

– Как может человек, – кричала она, – предать собственную семью?

– Жадность творит странные вещи с людьми. Она за–ставляет их делать то, о чем они никогда и не подозревали. То же самое случается с любовью, знающие люди мне рассказывали, – добавил он.

Рене покачала головой, не понимая; она ладонью вытирала слезы, но новые ручейки струились по щекам. Тайрон вынул носовой платок с монограммой и протянул Рене.

– Возьмите, – приказал он.

Она повиновалась так простодушно, что это только усилило его боль за нее. На буфете стояли графин вина и два пустых стакана; он усадил Рене на стул, потом наполнил оба стакана до краев.

– Выпейте, – велел он.

Она стала отказываться, но он насильно сунул стакан ей в руку.

– Вы меня нянчили почти неделю, теперь, я думаю, пришла моя очередь. А с ранеными я научился обходиться.

Огромные темные глаза были полны горя, и в душе Тайрона все перевернулось.