Так было суждено

— Ладно, через минут двадцать же уже Новый год, давайте приходите обе к нам скорее, — выгоняя всех за дверь, кинула Яна и вышла.

Теперь девушки наконец-то остались наедине. Марина молча приложила ладонь ко лбу девушки и с озадаченным лицом проговорила, что боится, как бы у кареглазой не было температуры, потому что лоб Юли попросту пылал. Девушка что-то неуверенно прошептала в свою защиту, но светловолосую это не тронуло. Заставив выпить сопротивлявшуюся Юлю лекарства, Марина печально вздохнула.

— Что такое?

— Жаль, что тебе нельзя спуститься вниз, чтобы отпраздновать со всеми. Первый раз за все это время мы действительно постарались.

— Да ладно, фотки мне покажете… А теперь тебе пора идти праздновать со всеми. Когда вернешься, будет время подарков! Ур-ра! — уверенно произнесла Юля.

— Я никуда не пойду, — оскорбленно заметила Марина. — Ты же не думаешь, что я настолько черствый человек, что брошу тебя здесь одну в Новый год. Ну, спасибо, не знала, что ты обо мне такого мнения.

— Нет, ты пойдешь! — приподнявшись на локтях, горячо произнесла девушка. — Ты же столько сил вложила в подготовку к празднику! Ты не можешь не присутствовать там! И я была бы эгоисткой, если бы попросила тебя остаться здесь, пока все твои друзья там! Быстро иди, я сказала! До Нового года всего лишь минут пятнадцать осталось! Все уже, наверное, там галдят и веселятся!

Марина ничего не ответила и, даже не посмотрев в сторону кареглазой, быстро вышла из комнаты. Конечно, Юля этого и добивалась: хотела, чтобы светловолосая ушла на праздник, но все вышло как-то не так, как представляла себе девушка. Если бы Марина хотя бы что-нибудь ответила, если бы она хотя бы повернулась, когда уходила, Юле было бы спокойнее и легче. Сейчас же кареглазая обессилено опустилась на подушки, мучаясь головной болью — лекарство должно было подействовать еще только минут через двадцать.

— А котик где? — удивленно спросила Яна.

— Дядя Стив с ней точно сидит, она не одна… — произнесла Инна, держа в руках стакан с кровью помидоров.

— Теперь я еще больше переживаю! — добавила сероглазая, как только Инна упомянула дядю Стива. — Марин, что с тобой?

Светловолосая упрямо молчала и, поджав губы, искала самую большую тарелку с фруктами. Когда она наконец-то увидела то, что хотела, она решительно подошла к одному из десятка столов и, особо не церемонясь, вежливо попросила прощения, спросила, может ли она взять всю тарелку с фруктами, получила в ответ несколько благоговейных: «И тарелку можете взять, и меня!» — вышла из столовой, затем вновь вернулась, уже без тарелки и, подойдя к ошарашено смотревшей на нее Яне, спросила:

— Где мы сидим?

— Вон столик, — кивнула сероглазая. — А что ты…

— Спасибо, — сдержанно ответила Марина и, положив себе на тарелку столько разнообразной еды, сколько смогла уместить, захватила еще несколько столовых приборов и опять, под удивленные взгляды людей, вышла с тарелкой, полной еды, из столовой.

Спустя минут пять — до Нового года оставалось ровно три минуты, она подошла к столику, за которым сидели Яна, Аня, Инна, Кира и еще несколько человек, и тихо произнесла, чтобы услышали только Аня и Яна:

— Потом вас поздравлю. Простите, но сегодня без меня.

— Отметим потом вместе, — понимающе улыбнулась Яна.

— Конечно, не переживай, Марин! — отозвалась Аня.

И Марина, улыбнувшись своим друзьям, поспешила выйти из столовой.

— Она же не успеет вернуться! — подала голос Кира.

— Она и не думает возвращаться, — с загадочной улыбкой, хрипло ответила Яна.

А кареглазая тем временем вырубилась и теперь спокойно сопела в обе дырочки. Все те два раза, когда Марина возвращалась в комнату с едой, Юля не услышала. И лишь тогда, когда ее потрясли за плечо, а затем с самой теплой улыбкой, которая только была возможна в этом мире, кивнули на стоящую рядом кружку горячего чая, Юля проснулась окончательно.

— Что ты здесь делаешь?

— Праздную с тобой Новый год, непутевая ты моя, — с улыбкой ответила Марина. У девушки в руках была пачка сока — светловолосая забыла про стакан, но зато успела прихватить пачку сока.

Почему-то после последних трех слов Юля почувствовала себя настолько счастливой, что забыла даже что-нибудь съязвить. Приятное тепло разлилось внутри у кареглазой, заставив блаженно улыбнуться. Но потом, спохватившись, девушка начала:

— Он еще…

— Минута осталась, — поглядев на свои часы, отозвалась девушка.

— Ты… дубина! Понимаешь? Дубина! Ну зачем ты пришла? Ты должна быть не здесь, а внизу! — старая песня о главном. — Я не заслужила такого! Ну… Господи, откуда столько еды?! Ты что, оттуда все успела притащить?! Марина, да как ты?!..

— Господи, заткнись… — произнесла Марина и, наклонившись прямо над вмиг замолчавшей девушкой, сначала провела ладонью по горячей щеке кареглазой, а затем осторожно коснулась кончиками пальцев чуть приоткрытых губ Юли.

Облизав вмиг пересохшие губы и не в силах больше ждать — а то мало ли опять кто-нибудь ворвется, кареглазая бы не пережила облома еще раз — девушка резко поднялась на локтях и порывисто поцеловала Марину. Тысячи электрических разрядов пробежали одновременно по телу Юли, передаваясь одновременно и светловолосой. Никто не хотел разрывать поцелуй — он был сродни глотку холодной воды, который наконец-то достался несколько месяцев бродившим по пустыне людям. Но все-таки он не мог длиться вечно, так что Марине пришлось прервать его. Юля недовольно сжала губы и нахмурила брови, но стоило светловолосой вновь дотронуться кончиками пальцев до щеки девушки, как та сразу же оттаяла.

Марина же, с улыбкой глядя на довольную мордаху кареглазой, шепотом произнесла:

— С Новым годом, чудо…

====== Касание ======

Юля чувствовала себя самым счастливым человеком на свете, даже несмотря на то, что у нее жутко раскалывалась голова и начинало царапающе болеть горло. Причиной радости кареглазой, конечно же, являлась небезызвестная Марина, которая упрямо заставляла счастливо и полубезумно улыбающуюся девушку принять необходимые ей лекарства. Как случалось так, что светловолосая всегда знала, что нужно делать, как предотвратить болезнь и как уменьшить ее дурные последствия, для Юли оставалось тайной за семью печатями. Впрочем, узнавать тайну Юля не особо хотела, лишь бы светловолосая была рядом, заставляла пить лекарства — а кареглазая для виду бы сопротивлялась, — и опять-таки была все время рядом. Вот как мало для счастья надо.

— С Новым годом… — шепотом вторила Марине кареглазая, а потом произошло то, что стоило сотен тысяч поцелуев: Юля, теперь уже присев на кровати, обняла девушку и прижала к себе. В этом объятии, казалось, и были переданы все чувства, будто именно в этих объятиях, таких нежных, надежных и крепких одновременно, и заложен весь смысл.

Светловолосая, не скрывая своей радостно-облегченной улыбки, обняла в ответ Юлю и, ласково гладя девушку по спине, произнесла:

— А теперь время подарков.

— Не-е-ет! Не пущу! — Юля вцепилась в Марину мертвой хваткой и не желала отпускать. Кто знает, а вдруг отпустишь человека, а он тотчас же исчезнет?

— Ну, что значит «не пущу»? А кто мне все уши прожужжал, когда мы готовились к празднику, что он хочет сто тысяч подарков от Деда Мороза, а потом уверял меня, что этот самый дед существует? Не подскажешь, кто? — ласково спросила светловолосая.

— Но он и правда существует! — обиженно протянула Юля. — Правда, он почему-то перестал ко мне ходить…