Так завершается карьера сыщика в XIX веке

И никто не удивлялся. Великий князь Константин Николаевич Романов — зять императора и отец цесаревича имел огромную власть. Он сам в этом убедился по приезде в Москву. Визит, в общем-то, был сугубо личным. Высокопоставленный сынуля хотел показать родителям вторую жену Марию Николаевну Романову и своего сына Николая Константиновича.

Однако с самого начала преобладал официоз. Оказывается, император Николай I высочайше повелел принимать великого князя Константина Николаевича, министра внутренних дел, как личного представителя всероссийского монарха. Да и сами москвичи, не только чиновники, но и простой люд, горели желанием поклониться столичным гостям. Вот и пришлось попаданцу вертеться среди различных дел, принимать всяких просителей.

Еле-еле пробился к родителям. Отец его, кстати, недавно стал директором важного департамента и тайным советником. И все благодаря покровителю сыну, ставшему вдруг зятем самого императора Николая Павловича. Посидели ввечеру вдосталь, наелись всяких закусок и горячих блюд, мужчины, конечно, напились наливок. Но на следующий день, вопреки планам, уехали обратно, в Санкт-Петербург.

Константин Николаевич благоразумно рассудил, что на фига он должен работать на чужого дядю, то есть, разумеется, сейчас на родимого тестя. Но родственников много, а у государства забот еще больше! Не-не-не, это не наш стиль работы.

Зато в дороге попаданцу пришла в голову разумная мысль. Ведь есть же в будущем = в XXI или даже в XX веке такой институт, как следователь по особо важным делам. Или что-то нечто вроде следователь при министре внутренних дел. В общем, работает по наиболее сложным или очень важным делам. Он сам фактически был таким, работая при императоре или, хотя бы, при императорской семье.

А теперь уже, в XIX веке, такую группу следователей, не только талантливых, но и очень опытных, все знающих и все умеющих, надо обязательно создать. Чтобы не так, как обычно, петух клюнет, все пошевелятся. Группу надо обучить, надо морально подготовить, что будут они работать или по очень сложным делам, по которым остальные работники силовых структур ублажаются. Или по таким лицам, на которых они раньше даже посмотреть боялись.

И людей этих надо собирать по всей России, главным образом, естественно, по силовым структурам вне ведомственной предрасположенности. И будет собирать он сам, его высокопревосходительство министр внутренних дел.

Нет, оставить, он не должен лезть в каждую дыру. Пусть это будет старший группы, нет столоначальник, нет главноуправляющий отделением. Вот, хотя и слямзил у канцелярии Е. И. В. ничего, пусть августейший тесть Николай Павлович, если, как обычно, буде встревать и возражать, сам придумает. А он уже пас!

Кстати, надо обязательно создать училище МВД и Жандармерии. Поговорить с графом Александром Христофоровичем. Под двойным натиском император, пусть даже такой упертый и упрямый, как Николай I, не выдержит и сдастся.

А училище очень нужно и даже не в начале в ХХ века. Вообще-то его было необходимо создавать еще в начале этого века. Вот когда Александр I образовывал школу гвардейских подпрапорщиков, тогда бы и придумать какие-нибудь курсы МВД. Ведь и главное, инициатором этой школы был Николай Павлович, тогда еще великий князь. Вот не додумался тогда до этого, может, и не было бы восстания декабристов

Конечно, ему, Константину Николаевичу, могут возразить, что, дескать, есть же юридические факультеты. Есть, но они готовят юристов, а уже потом на основе практической деятельности их переучивают в полицейских и жандармов. А надо бы, хотя бы немножечко, уже сразу готовить работников силовых структур, а?

Прошелся по вагону, благо свой он, собственный, по указу императора Николая I. Посмотрел в открытую дверь семейного купе. Кормилица кормила сына Николая Константиновича, Мария сидела рядом, говорила что-то ласковое и бессмысленное.

Прошелся в рабочий кабинет по соседству. Пока повар готовит обед, надо бы написать хотя бы черновики по двум проектам = следователи по особо важным делам и по училищу МВД. Оба они главные и нечего тянуть.

Но отчего-то посмотрел в окно и затянуло и стал глядеть. Поезд шел «быстро», верст двадцать — двадцать пять, может даже тридцать, не важно. Но природа уже весенняя, веселая, жизненная.

Само собой как-то затянуло в «философические» мысли. Раньше все тянуло подумать, где тебе было лучше — в техническом XXI, среди смартфонов или интернета, или в медлительном XIX, в окружении лошадиных хвостов? И как-то казалось, что в где-то в будущем, чем в лошадином современном веке.

Ведь и ругал себя матерно и очень неприлично, и приказал себе — смотреть только оптимистично. Красавица жена, дочь императора Николая I, сын — будущий цесаревич, сам считаешься блестящим следователем, практически Шерлоком Холмсом, которого, правда, пока нет еще.

А в XXI веке что осталось? Блеклая карьера, заурядные дела, хоть и с перчинкой. Достижения были, но как-то только по сравнению с деятельностью коллег. Рядовая жизнь — родился, проработал, даже детей не оставил, и, в конце концов, умер к облегчению товарищей по бывшей работе и нынешних соседей.

Так думал, настропалял себя. А все-таки что-то саднило. Словно, что-то пробежал солененький дождик и душевная рана потихоньку ныла и порою стреляла. А тут вдруг подумалось — а ведь неправильная концепция-то! Надо не века сравнивать, а решать, все ли ты сделал в этом столетии.

Ведь могущественная сила — Господь Бог ли, инопланетяне или земляне из будущего отдали ему вторую жизнь не просто так, а с конкретной целью. Какой?

— Сына я родил. А то, извини, будущий император Александр II, потомки у тебя получатся не ахти, что сын Александр III, что внук Николай II. Может хоть Николай Константинович сподобится?;

— Деятельность твоя, Константин Николаевич, кажется, затянул Россию в альтернативный мир, всяко выбил из реальной истории, очень уж черной и кровавой;

— Ну и уголовников немного пощипал, а то обнаглели уж через край.

А что, господин попаданец, вроде бы работаешь, хе-хе!

И Константин Николаевич вдруг улыбнулся и подмигнул железнодорожному окну. Потом притянул к себе небольшую стопку писчей бумаги. Пора было создавать перлы бюрократической документации XIX века. А то обедать пора!

И он решительно принялся писать августейшие доклады, ваять светлое и прекрасное.