Такая вот любовь
Шрифт:
Глава 10
Выйдя от Люси, Анджелина отправилась прямо домой, но, увидев, что ворота гаража подняты и внутри стоит машина мужа, проехала мимо. Пустой дом ее мечты включал в себя Уилла только по утрам и вечерам, а поскольку теперь он находился там всё время, из мечты был исключен.
Ее обогнал потрепанный серебристый автомобиль, на заднем стекле которого красовалась наклейка с фиолетовой надписью: «А если я такая?» Анджелине захотелось узнать, как выглядят такие. Она прибавила скорость, но не сумела перестроиться на другую полосу, серебристое авто промчалось на желтый свет, а Анджелина остановилась.
Небо было уже не такое чистое, как утром. Его заволокли слои облаков: белый, серый,
Анджелина нажала на газ и покатила в потоке машин. Впервые она увидела Уилла на балконе банкетного зала отеля «Саванна», где отмечала свадьбу ее подруга. Он стоял, облокотившись о перила, рукава его белой рубашки были закатаны, в руке пиво. И эти глаза… С этим мужчиной она построила свою жизнь. Они следовали одним путем, оба стремились к одному и тому же. Но Уилл ездил на своей прошлой машине, пока у нее не отвалился бампер.
Анджелине понадобился глоток воздуха. Она свернула на офисную парковку и распахнула дверцу. Сделала вдох, вылезла и привалилась к жесткому корпусу автомобиля. В животе у нее заурчало, и она представила кухню: Уилл поджидает ее с разноцветными подложками для тарелок в руках.
На дальнем краю парковки в здании бизнес-центра у окна стоял мужчина. Задавался ли он вопросом, где его жена? Или думал о том, что не хочет возвращаться домой? Он не колотит по стеклу, как Бен на церковных хорах в конце «Выпускника». А она не Элейн, которая вот-вот сбежит с собственной свадьбы. Анджелина вспомнила последнюю сцену фильма, когда эти двое едут в автобусе, уставившись прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Что дальше? Но вместе с тем – а если?..
В кабинет мужчины вошла какая-то женщина, и он отвернулся от окна. Анджелина сунула руки в карманы, пиная валявшиеся на земле желуди. В карманах было пусто. Ни перчаток, ни гигиенической помады, ни бумажного платочка. Пальцы свободно шевелились в мягкой пустоте. А если она сделала не то, что следовало?
Анджелина повернулась к машине, положила руки на ее крышу и опустила на них подбородок. Она видела лесистые вершины Голубого хребта, которые по какой-то научной причине казались голубыми, а не зелеными. Хребет начинался здесь, в Джорджии, струился по Южной и Северной Каролине, Теннесси, Виргинии, Западной Виргинии, Мэриленду и наконец иссякал где-то в Пенсильвании.
Глава 11
Анджелина открыла глаза в темноте. Почувствовав, что Уилл заворочался, схватилась за одеяло и, ощутив сильное натяжение, дернула его на себя. Если позволять Уиллу дюйм за дюймом перетягивать к себе одеяло каждый раз, когда он перекатывается на другой бок, то к утру она окажется совершенно раскрытой. Теперь Анджелина себя в обиду не давала. К тому же, потянув на себя одеяло, Уилла не разбудишь, для этого нужно приложить куда больше усилий. Когда девочки были маленькими, он никогда не слышал их плач по ночам.
Четыре часа две минуты. В Миссисипи еще только три. Интересно, легла ли Айрис. А в Париже уже десять утра. Ливи, наверно, на занятиях. Кара, конечно, дрыхнет. Она всегда дрыхнет. Спит ли сейчас Люси или лежит в темноте без сна? Анджелина встала. «Не думай!» Посмотрела в окно и заметила, что на улице не такой уж непроглядный мрак. Завтра после работы надо будет заехать поменять масло в машине. Направившись в ванную и резко свернув к унитазу, Анджелина задела дверной косяк. «Не думай!» Если дать волю мыслям, потом не спится часами. «Спусти воду. Не думай!» Принимать ксанакс слишком поздно. «Марш в постель!»
Анджелина снова легла на бок на своем маленьком пятачке кровати: одна подушка за спиной, другая под грудью. Положила на глаза прямоугольный шелковый мешочек с фасолью. Всё равно не спится. Долгие годы девочки будили ее посреди ночи: сначала в младенчестве, потом из-за страшных снов, позднее – возвращаясь со свиданий. Теперь наконец-то опять можно дрыхнуть всю ночь напролет, только не получается. Анджелина
выскользнула из постели и вышла из спальни в коридор. Она не только никогда не умела предвидеть следующий этап, но и не пробовала оглядываться назад. Анджелина прислонилась к стене и уставилась на ряд закрытых дверей, из-под которых не просачивались ни музыка, ни свет. Темнота да стук капель из протекающего крана в одной из ванных комнат.Глава 12
Анджелина накрыла голову подушкой, но всё равно было слышно, как открывается ящик стола, звякает банка кофе, журчит вода, дребезжит крышка сковороды. Через минуту до нее донесется запах кофе. Уилл по-прежнему, как и во времена, когда он работал, встает раньше нее, но теперь занимается приготовлением завтраков – обильных завтраков. Запахи яичницы, колбасы – и бекона! – витают в доме целый день.
Двадцать минут спустя Анджелина мимоходом заглянула в кухню.
Уилл, стоявший у плиты, поднял на нее глаза. В каждой руке он держал по половинке скорлупы, на столе лежали две подложки под тарелки.
Женщина взяла свою сумочку и ключи.
– Не позавтракаешь?
– Выпью кофе на работе.
– Когда вернешься?
– Точно не знаю, – равнодушно уронила Анджелина, точно за его вопросом и ее ответом ничего не стояло. – Возможно, после собрания поеду в спортзал. – Она поцеловала мужа в щеку и, развернувшись, вышла за дверь.
В конце подъездной дорожки Анджелина притормозила, пропуская следовавшую мимо машину, и вспомнила, как раньше заботилась о подложках. И о салфетках в тон. Волновалась из-за порванных обоев и трещин на штукатурке. А теперь отстранилась: смотрит на собственный дом будто с улицы, мимоездом, как все эти последние дни, и видит Уилла с разинутым ртом – недоумевающего, потерянного…
Анджелина стукнула кулаком по рулю. Уилл хороший человек, а она – ужасный. И к тому же она все больше и больше отвлекается, забывая, зачем ей вообще нужен этот пустой дом. Такое ощущение, будто некий великан раскрутил ее, как юлу, и придерживает гигантским пальцем, стараясь отойти на безопасное расстояние до того, как она сорвется с места.
После короткого пятничного собрания в Службе патронажного ухода Анджелина поехала в спортклуб. Бодро перебирая ногами на беговой дорожке под звуки очень громкого рэпа, она стала рассматривать зал. Две девицы студенческого возраста (в кофтах в тон шортам) под предводительством накрашенной женщины в красной футболке с надписью «Тренер» направлялись к тренажерам у окон. А вот Надин с Фрэнсисом. Анджелина чуть не помахала им рукой. На Надин были старомодные очки в черной оправе, и только теперь Анджелина заметила, что у той выпирают передние зубы. Надин готовила тренажер, а Фрэнсис в своих темных носках сидел напротив нее – не упражнялся, просто наблюдал. Пока Надин устанавливала вес, а затем высоту сиденья, он неотступно провожал ее взглядом. Потом внимательно проследил за тем, как она, будто воспаряя, поднимается с корточек. Когда Надин закончила, Фрэнсис заполнил собой разделявшее их крошечное пространство, белым полотенцем бережно вытер пот с ее лба и щек. И после секундной паузы поцеловал в губы. Прямо там, в спортзале, под громкую музыку, в запахе пота, среди людей, которые делали приседания.
Анджелина осмотрелась, чтобы выяснить, заметил ли это кто-нибудь еще, но Надин и Фрэнсис, кажется, были участниками ее собственного, персонального реалити-шоу. Дальше должен последовать крупный план Надин, которая произнесет в камеру: «Что я делаю, когда хочу встряхнуться? Спускаюсь в „Севен-элевен“, покупаю пиво в такой высокой банке и пачку сигарет. Лучше ничего не придумаешь. Любимый журнал? Я ими не интересуюсь». Потом камера наездом покажет кеды, слишком короткие штаны и невидимки, которыми подколоты короткие пряди, не попавшие в хвост. Эта прическа с челкой, разделенной посередине пробором и свисавшей, точно куцые крылышки, по обеим сторонам лица – не выбившейся из-под невидимок, а выпростанной намеренно, – была при любых обстоятельствах противопоказана скучным каштановым волосам Надин.