Такая вот любовь

А Анджелина продолжала стоять, опершись о машину, которая выглядела в точности так же, как пять минут назад. И это ее до крайности изумляло.

Глава 19

Люси взяла кружку.

– Вы купили ее для меня?

– Такие продают в больнице, – объяснила Анджелина. – Ее дизайн создан одним из пациентов.

На боку темно-синей кружки красовался розовый цветок, на ручке – бабочка больше чем в натуральную величину.

– Какая красивая! – сказала Люси, вертя кружку в руках.

Женщины заняли свои обычные места за карточным столиком – маленьким островком в море мусора, грязной одежды, немытой посуды и открытых пакетов с чипсами, – и Анджелина стала вносить в таблицу новые данные.

– Где фиолетовое ведерко?

– О, в спальне, – ответила Люси. – Я думала, вам оно больше не понадобится.

– Не понадобится. Просто я не вижу его.

Люси улыбнулась.

– В пятницу я гуляла. Открыла дверь и вышла на улицу. В субботу тоже. В воскресенье – целых два раза! А вчера дотащилась до «Севен-элевен» и поздоровалась с Грэйси.

– Люси!

– Мне пришлось присесть на ее складной стул. Сердце ужасно колотилось. Я стала кашлять, чтобы оно сжалось. Грэйси принесла мне стакан воды и пыталась заставить меня позвонить вам. Но мне полегчало. Она попросила какого-то покупателя подбросить меня обратно.

Анджелина откинулась на спинку кресла.

– Самое трудное – это начать, – проговорила она.

Люси обхватила себя руками, баюкая синюю кружку на согнутом локте.

– Я сказала себе: просто открой дверь.

Она рассмеялась. Анджелина тоже.

– Когда я ступила с крыльца на траву, дул ветер, мимо проносились машины. И мне захотелось побывать где-нибудь в новом месте. И вот я дошла до самой дороги, а потом вернулась обратно. Подумала: ладно, на сегодня треволнений достаточно.

– Ух ты! – воскликнула Анджелина.

Люси улыбнулась, и глаза ее засверкали.

– А когда я добралась до «Севен-элевен», говорю вам, я почувствовала себя… не знаю… живой, что ли… Живой впервые за много лет! – Она поставила кружку на карточный столик.

– Люси, я так рада за вас! – И Анджелина действительно была рада, но она испытывала и еще кое-что. Некую тревогу.

– Этот новый сустав работает, – заметила Люси. – А кроме того, в «Севен-элевен» я не купила ни конфет, ни пончиков. Мне до того хорошо, что даже сладкого не хочется.

Это заставило Анджелину задуматься о стольких вещах, что она поднялась с места.

– Куда вы? – спросила Люси.

– Пожалуй, будет небесполезно, если мы здесь приберемся – избавимся от кой-какого барахла.

Обычно Анджелина наводила чистоту в комнатах дочерей, когда те болели и лежали в постели. Точно беспорядок мешал им выздороветь. В детстве ее мать делала то же самое для нее.

Люси покопалась в ухе и посмотрела на Анджелину тем странным взглядом, какой у нее иногда появлялся: будто она чего-то недопонимает.

– Наклоняться вы не можете, – продолжала Анджелина. – Зато можете давать мне указания. – Она подняла с пола рубашку, явно принадлежавшую Джону Милтону: на ней были его темные волосы. И от нее пахло улицей и по?том. – Вам не кажется, что Джон Милтон уже достаточно взрослый, чтобы убирать за собой?

– Думаете, всё это того стоит?

– Мы можем разгребать слой за слоем – как при поиске сокровищ. Пожалуй, сначала давайте-ка соберем весь мусор.

– Ладно. Давайте соберем весь мусор, – пожала плечами Люси.

Анджелина заметила на дальнем краю дивана маленький уолмартовский пакетик.

– Смотрите, Люси, еще один пакет из «Уолмарта»! – Анджелина бережно подняла его, точно обнаружила золотое яйцо.

Люси опять пожала плечами.

Анджелина заглянула внутрь: недоеденный спортивный батончик, мужской дезодорант-стик марки «Уолмарт» и чек. Спортивный батончик и чек отправились в кучу мусора, а дезодорант – на карточный столик. Анджелина сложила пакет и протянула его Люси.

– Возможно, когда-нибудь и он понадобится.

Люси положила пакет на стол, под кружку.

Из-под дивана-футона торчал большой белый мешок для мусора, который выглядел как использованный, но оказался пуст. Анджелина начала наполнять его.

– У вас есть корзина для грязной одежды?

Люси покосилась в сторону коридора и ответила:

– Речь, кажется, шла про мусор.

– Она понадобится для следующего слоя, – пояснила Анджелина.

Люси вылезла из кресла и заковыляла в заднюю часть дома.

– Не наклоняйтесь, – предупредила Анджелина. – Я могу сама ее взять.

– Оставайтесь там, – велела Люси.

Анджелина составила немытую посуду на кухонную столешницу и стала складывать одежду кучей на полу. Вернулась Люси с картонной коробкой, в которую Анджелина загрузила собранные тряпки.

Люси втиснулась обратно в кресло.

За четверть часа женщины убрали весь мусор, который Анджелина перед уходом собиралась выбросить в контейнер, и грязную одежду, которая осталась ждать в коробке, пока с ней разберется Джон Милтон. Они даже отнесли на кухню немытую посуду и продукты.

– Готово! – воскликнула Анджелина, стоя посреди комнаты и оглядываясь по сторонам, после чего подошла к Люси, сидевшей за столиком, точно Будда. – Теперь чувствуете себя лучше?

– Я и раньше неплохо себя чувствовала, – возразила Люси, уставившись на нее. – А вы теперь чувствуете себя лучше?

Анджелина опустилась в кресло.

– Я идиотка, – проговорила она.

– Теперь здесь стало чище и уютнее.

– То, что вы сделали для себя, и в самом деле замечательно, Люси. Я про ваши прогулки.

– Держу пари, вы всё время заняты чем-то подобным.

Анджелина покачала головой, поставила локти на столик и наклонилась к Люси.

– В спортзале есть одна пара. Он в шортах и темных носках. Она носит невидимки и кеды.

Тут она осеклась, впервые задавшись вопросом, что подумает о ней Люси. Лицо у нее вспыхнуло, и первым побуждением было пойти на попятный, заметить, что в этом нет ничего плохого, и добавить, что у нее в шкафу-купе тоже лежат кеды, а в ящике стола – невидимки. Но Анджелина этого не сделала. Она оглядела трейлер, чувствуя, как в груди у нее нарастает горячее давление. Если бы она начала скрывать то, что имеет для нее значение, здесь, у Люси, это был бы конец – конец чего-то вроде надежды, которая появилась неизвестно откуда. Ей удалось успокоиться. Она вздохнула. И позволила своим словам повиснуть в воздухе. А потом вдруг, точно утратив контроль, заговорила: