Таксист. Маша

Маша, не отрывая голову от его груди, с благодарностью кивнула.

Артем встал, и почувствовал, что в этот момент Маша словно испугалась того, что он уйдет.

Он пошел на кухню, налил из кулера полный стакан и тут же выпил его залпом сам. Затем он наполнил его заново и вернулся в комнату.

Маша сидела на кровати, поджав под себя ноги, глядя в хмурившееся за окном небо. Он протянул ей стакан. Она обернулась, посмотрела на Артема заплаканными глазами, шепотом сказала “спасибо”, взяла стакан и сделала несколько глотков. Затем она поставила стакан на прикроватную тумбочку и сказала:

– Послушай… Я… Я боялась этого разговора. Очень боялась! Прости меня, пожалуйста, что я не сказала тебе все сразу. Просто все так быстро стало развиваться… Мне сейчас кажется, что ты всегда все знал про меня! Мне так показалось, когда ты в первый раз пригласил меня погулять на Арбат. Как будто ты знаешь обо мне все, поэтому ни о чем не спрашиваешь.

Маша замолчала и, мельком взглянув на Артема, смахнула слезу.

– Но это ведь только казалось… Ведь на самом деле ты ничего про меня не знаешь и… Это… – Маша повернулась к Артему, посмотрела на него глазами, в которых были страх и отчаяние. – А это так страшно!

В спальне повисла тишина, от которой звенело в ушах.

– Это страшно… – Шепотом повторила Маша.

И опустила глаза.

Кровь прилила к голове Артема. В доли секунды его мозг зачем-то придумал сразу несколько самых страшных сценариев: в одном из них Маша была неизлечимо больна, во втором – работала девушкой легкого поведения. В третьем… Третьего варианта, как такового, он придумать не успел, но просто решил, что он был бы еще ужаснее. И в те же доли секунды он дал себе ответ на главный вопрос этого момента: что будет, если?..

Ответ был коротким и однозначным: что бы там ни было на самом деле, он всему найдет оправдание!

Артем впервые в жизни, неожиданно для самого себя, приготовился защищать Машу. Любую правду, которую он мог бы услышать в ближайшие минуты, он был готов оправдать всем чем угодно. Всем! Ведь главное – что бы там ни было, он безумно захотел защитить и, если надо, спасти Машу.

– Расскажи мне, – сказал он, всем своим видом давая понять, что никакая правда не разлучит их, не заставит его встать и уйти. Теперь он однозначно решил, что так оно и будет.

Маша сделала еще несколько глотков, поставила стакан на тумбочку и начала свой длинный монолог…

– Мама умерла, когда мне было шесть лет.

Мой отец тогда только начинал строить карьеру. Он не сдался, не запил, как бывает со многими. Он очень любил маму, но нашел в себе силы жить дальше. И я его за это очень уважаю. Его дела пошли в гору и уже в школе мне было очень сложно учиться, поэтому в последних классах, когда папу часто начали показывать по телевизору, меня перевели в школу при «Газпроме», в которой все дети были «чьи-нибудь». Но и там было тяжело. Когда я закончила школу, я попросила папу об одном: чтобы он помог мне сменить фамилию. Мне еще не было восемнадцати и сделать это самостоятельно я не могла. И папа отнесся к этому с пониманием. Я взяла девичью фамилию мамы. И так я вместо Соболевой стала Зайцевой Марией Сергеевной.

“Папа по телевизору”, “вместо Соболевой”, “школа при “Газпроме”… – Глаза Артема расширились. Он понял.

Понял, чья она дочь.

Но самым неожиданным для него самого стало не то, что он узнал, кто она. А то, что при всем при этом он сам на самом деле был абсолютно спокоен.

– Стало немного проще, – продолжала Маша. – Я попросила, чтобы мне никто и ни в чем, ни исподтишка, ни в открытую, не помогал. Я сама подготовилась к вступительным и поступила в Губкинский. Сама все сдавала по-честному. Папа, правда, сказал мне на четвертом курсе «Не иди на красный диплом, он в нашем деле ничего не решает, а сгореть можешь запросто, пока на него идти будешь». Я послушалась, но институт закончила в двух шагах от него. Вперед пропустила как раз тех, кто его купил. Недавно слышала про одного из однокурсников, как раз с красным дипломом, сынулю известного папы. Да все слышали – пьяный на «Феррари» разбился на Кутузовском, помнишь?

Артем внимательно впитывал каждое Машино слово. Он кивнул. Маша продолжила:

– После института я пошла в папин филиал. Филиал «РусОйла», в котором работаю до сих пор. Заполнила резюме на корпоративном сайте, пришла, очень попросилась и меня взяли.

Я стала ассистентом менеджера. Просто бумажки принеси-подай, отчет составь и так далее. Как сейчас помню, как в пятницу мой менеджер принес мне бумаги и говорит: «Мы с друзьями в клуб, а ты проверь комплект, напиши сопроводительную записку и положи на стол секретарям». Там проект был, очень важный, я это понимала. Нужны были буровые установки и производили их только на одном немецком заводе. Я открыла папку, перелистала ее и увидела, что на последней странице написано, что якобы нужной нам спецификации завод не производит.

А я видела, видела! Как вместо того, чтобы работать, он целыми днями играл в какую-то игрушку, где по катакомбам бродишь и всех расстреливаешь! Кофе пил, курить ходил, покупку новой люксовой машины обсуждал! И еще я была уверена, что такого быть не может! Крупнейший, профессиональный концерн и не производит таких установок? Я в эту пятницу осталась на работе почти до утра, читала спецификации на немецком со словарем, просматривала каталоги, вникала! В итоге выяснила, что все это у них есть. Просто менеджеру лень было, понимаешь?

Я все себе места не могла найти, думала, как поступить. Никто ведь не знал, кто я такая. И человека подставлять я не могла, хоть он и лентяй. Все же работаем вместе. Впервые решила тогда рассказать все отцу. Он меня выслушал и сказал: «Таких как он, Маша, надо гнать поганой метлой, иначе весь бизнес загнется. Без вариантов». И потом два часа мне лекцию читал о том, что надо уметь выбрасывать мусор из бизнеса, а он, этот менеджер – мусор.

Для меня это все было как-то… Жестоко, что ли. То есть я понимала, что он не годится для этой работы, но… В общем, я попросила папу только об одном: чтобы он меня не выдавал. Я понимала, что он тут же сделает все, чтобы этого человека в компании больше не было.

В понедельник приехала «внеплановая» проверка. Посмотрели его отчет, который я сдала. Устроили выволочку и тому менеджеру, и тем, кто в его отделе. Всем, кроме меня. Ну что с меня взять? Девочка на побегушках. Среди проверяющих был инженер, который сказал, что большей чуши, чем то, что таких установок нет, он не слышал. А папин зам, который тоже приехал, отказался от того, чтобы это перепоручили другому менеджеру. Сказал «Молодым дайте дорогу, дайте, вон, его ассистенту, пусть она покопается».

Это был единственный раз, когда папа мне помог. Он, правда, тогда одно условие поставил. Сказал, что если я все решила делать сама, то больше он мне помогать не будет, если я не научусь быть жесткой.

Я научилась. Я сама прошла весь путь до ведущего менеджера, а когда генеральный собрался на повышение в главную компанию, вообще ни у кого не возникло вопросов относительно того, что мне предложили его место. Все видели эти мои бессонные ночи, как я все выходные сидела в офисе и читала законы Норвегии, чтобы заключить с ними соглашение на поставки. Как охранник в офисе ко мне подходил в субботу ночью и говорил: «Может я вас домой отвезу? На вас лица нет». Как приходила потом в офис в понедельник, а все вокруг на цыпочках ходили, потому что успели уже пронюхать, что я за них всю работу сделала.