Талисман

— Я попробую, мой господин, — сказал Андерс.

7

Сначала он выдавливал слова медленно. Он был одиноким человеком, который провел всю свою жизнь на Заставах и не привык говорить много в лучшие времена. Сейчас ему было приказано говорить мальчику, которого он считал царственной особой и, возможно, даже кем-то вроде Бога. Понемногу он стал говорить быстрее и под конец нескончаемого, но интригующего рассказа слова почти текли рекой. Джеку было нетрудно следить за его рассказом, несмотря на акцент, который разум Джека преобразовывал в некий эрзац шотландского говора Роберта Бернса.

Андерс знал Моргана, потому что Морган был ни много ни мало Хозяином Застав. Его настоящий титул — Морган из Орриса — звучал не так громко, но на практике оба имени имели почти одно и то же значение. Оррис был самым восточным Поселением на Заставах и единственным действительно цивилизованным местом этой большой, заросшей травой области. Из-за того что он правил Оррисом целиком и полностью, Морган правил и остальными Заставами. Кроме того, плохие Волки начали тянуться к Моргану в течение последних пятнадцати лет или около того. Сначала это не имело значения, потому что было мало плохих (слово, используемое Андерсом, в ушах Джека звучало похоже на «бешеных») Волков. Но в последние годы их становилось все больше и больше, Андерс сказал, что он слышал о том, что с тех пор как заболела Королева, больше половины племени пастухов сгнило от болезни. Но Волки были не единственными тварями в команде Моргана из Орриса, сказал Андерс, были еще другие, еще хуже, некоторые из них, как говорили, могли свести с ума человека одним взглядом.

Джек подумал об Элрое, ковбое из Оутли, и содрогнулся.

— Имеет ли имя эта часть Застав? — спросил Джек.

— Что, мой господин?

— Часть, в которой мы сейчас.

— Настоящего имени нет, мой господин, но я слышал, что люди называют ее Эллис-Брейкс.

— Эллис-Брейкс, — повторил Джек. Картина географии Долин, смутная и, вероятно, во многом неправильная, наконец начинала приобретать очертания в голове у Джека. Были Долины, которые соответствовали американскому Востоку, Заставы, соответствующие американскому Среднему Западу и Большим равнинам (Эллис-Брейкс? Иллинойс? Небраска?), и Проклятые Земли, которые соответствовали американскому Западу.

Он посмотрел на Андерса таким пристальным и долгим взглядом, что в конце концов извозчик снова начал беспокойно ерзать.

— Извини, — сказал Джек. — Продолжай.

Его отец, сказал Андерс, был последним кучером дилижансов, ездивших на восток из Заставного депо. Андерс был его помощником. Но даже в те дни, сказал он, была большая смута на востоке; убийство старого Короля и короткая война, последовавшая за этим, послужили началом этих действий, и хотя война закончилась воцарением доброй Королевы Лауры, потрясения продолжались, похоже, прокладывая свой путь неизменно на восток, за пределы испорченных и исковерканных Проклятых Земель. Были некоторые, сказал Андерс, которые верили, что зло началось на самом западе.

— Я не уверен в том, что понимаю тебя, — сказал Джек, хотя в душе он думал, что понимал.

— На краю суши, — сказал Андерс, — на краю большой воды, там, куда я должен отправиться.

Другими словами, это началось в том же месте, откуда пришел… мой отец, и я, и Ричард… и Морган. Старый Пузырь.

Беды, сказал Андерс, пришли на Заставы, и теперь племя Волков было частично сгнившим — насколько сгнившим, никто не мог сказать, но извозчик сказал Джеку, что гниение может означать для них конец, если это не остановить. Беды пришли сюда, и теперь они почти достигли востока, где, как он слышал, Королева больна и близка к смерти.

— Это неправда, мой господин? — спросил Андерс почти умоляющим голосом.

Джек посмотрел на него.

— Могу ли я знать, что ответить? — спросил он.

— Конечно, — сказал Андерс, — разве ты не ее сын?

На миг Джеку показалось, что весь мир вдруг притих. Приятное гудение жуков снаружи стихло.

Даже его сердце, казалось, приостановилось…

Потом его голос, удивительно ровный, сказал:

— Да… Я ее сын. И это правда… она очень больна.

— Но не умирает? — настаивал Андерс, его глаза открыто умоляли. — Она умирает, мой господин?

Джек слегка улыбнулся и сказал:

— Ну, это мы еще посмотрим.

8

Андерс сказал, что, прежде чем начались несчастья, Морган из Орриса был малоизвестным пограничным властителем и не более того, он унаследовал свое опереточное имя от отца, который был жирным, дурно пахнущим шутом. Отец Моргана был посмешищем при жизни, продолжал Андерс, и стал также посмешищем умирая.

— Его одолела икота после того, как он целый день пил персиковое вино, от нее он и умер.

Люди собрались было сделать посмешище и из его сына, но смех прекратился вскоре после того, как в Оррисе начались казни. Когда начались беды в годы после смерти старого Короля, Морган стал гораздо более заметной фигурой.

Все это мало значило на Заставах — эти большие пустые пространства, сказал Андерс, делали политику малозначительной. Только смертоносные изменения в племени Волков имели какое-то значение для них, а когда многие из плохих Волков ушли в Другое Место — и это стало для них безразличным.

Вскоре после того как новости о болезни Королевы достигли дальнего запада, Морган послал команду гротескных уродливых рабов, с ними были пропавшие Волки и другие, более странные твари. Их вожаком был ужасный Человек-с-кнутом, он был здесь постоянно с тех пор, как все началось, но потом он пропал. Андерс, проведший большую часть этих ужасных недель и месяцев, скрываясь в своем доме, который был в пяти милях к югу отсюда, был рад узнать, что его нет. Он слышал разговоры о том, что Морган отозвал Человека-с-кнутом обратно на восток, когда события там достигли своего апогея; Андерс не знал, было ли это правдой или нет, да и не желал знать. Он просто радовался, что человек, которого иногда сопровождал костлявый, отвратительно выглядевший маленький мальчик, наконец исчез.

— Его имя, — потребовал Джек. — Как его звали?

— Господин мой, я не знаю. Волки называли его Он-с-плетками. Рабы называли его просто дьяволом. Я сказал бы, что все они правы.

— Он одевался как щеголь? Бархатные куртки? Туфли с пряжками?

Андерс утвердительно кивал.

— От него сильно пахло духами?

— Да! Да, пахло!

— И кнут состоял из сыромятных ремней с металлическими колпачками?

— Да, господин мой. Злой кнут. И он здорово с ним обращался, да, это так.

Это был Осмонд. Это был Солнечный Гарднер. Он был здесь, руководя каким-то проектом Моргана… Потом Королева заболела, и Осмонд был отозван в Летний дворец, туда, где я впервые с ним повстречался.

— А его сын? — сказал Джек. — Как он выглядел?

— Тощий, — сказал Андерс медленно. — Один глаз выбит. Это все, что я могу вспомнить. Он… Господин мой, сына Человека-с-кнутом было трудно увидеть. Похоже, Волки боялись его больше, чем его отца, хоть сын и не носил кнута. Они говорили, что он был тусклым.