Талисман

— Я должен был вернуться за тобой, — сказал Джек.

— Я знаю, — сказал Ричард. — Я просто подумал, что я тоже могу пойти. Во всяком случае, пока все это сон.

— Ладно, держи рот закрытым, если в доме кто-нибудь есть, — сказал Джек. — Я думаю, кто-то есть, кажется, я видел, как кто-то смотрел на меня из окна.

— Что ты собираешься делать? — спросил Ричард.

Джек улыбнулся.

— Играть по слуху, малыш Ричи, — сказал он. — Это то, что я все время делал с тех пор, как покинул Нью-Хэмпшир. Играл по слуху.

3

Они добрались до крыльца. Ричард панически сжал плечо Джека. Джек утомленно повернулся к нему; патентованный канзасский зажим Ричарда был не из тех вещей, которые быстро устаревают.

— Что? — спросил Джек.

— Это сон, все в порядке, — сказал Ричард, — и я могу доказать это.

— Как?

— Мы больше не говорим по-английски, Джек! Мы говорим на каком-то языке и говорим прекрасно, но это не английский!

— Ага, — сказал Джек. — Странно, не правда ли?

Он снова начал подниматься по ступенькам, оставив Ричарда, изумленно открывшего рот, внизу.

4

Через пару секунд Ричард последовал за Джеком. Ступеньки были кривые, незакрепленные и растрескавшиеся. Стебли лохматого злака проросли через некоторые из них. Вокруг в глубокой темноте оба мальчика слышали сонное гудение насекомых; это было не стрекотание кузнечиков, а некий более приятный звук, гораздо более приятный здесь, подумалось Джеку.

Наружная лампа была теперь сзади, их тени ложились поперек крыльца и потом поворачивали под прямым углом и падали на дверь. На двери была старая стертая надпись. В какой-то момент Джеку показалось, что она написана странной кириллицей. Потом буквы прояснились, и в слове не оказалось ничего удивительного: «ДЕПО».

Джек поднял руку, чтобы постучать, но передумал. Это не было частное жилище. Надпись гласила «ДЕПО», а это слово он связывал с общественными зданиями — залами ожидания автобусов «Грейхаунд», поездов «Амтрак» и авиакомпании «Френдли скайс».

Он открыл дверь. Дружелюбный свет лампы и определенно недружелюбный голос вышли на крыльцо одновременно.

— Уходи прочь, дьявол! — провизжал надтреснутый голос. — Убирайся, я приду утром! Я клянусь! Поезд в сарае! Уходи! Я обещал, и я приду, а сейчас ТЫ уходи… уходи и дай мне немного покоя!

Джек нахмурился. Ричард изумился. Комната была чистой, но очень старой. Доски были такими кривыми, что стены казались волнистыми. Картина, изображающая почтовый дилижанс, который, казалось, был размером с китобойное судно, висела на стене. Старинная стойка — ее плоская поверхность была почти такой же волнистой, как и стены, — проходила через середину комнаты, деля ее пополам. Позади нее, на дальней стене, находилась грифельная доска с надписью «ПРИБЫТИЕ ДИЛИЖАНСА» над одной колонкой и «ОТПРАВЛЕНИЕ ДИЛИЖАНСА» — над другой. Глядя на древнюю доску, Джек решил, что прошло уже порядочно времени с тех пор, как там было что-нибудь написано, и подумал, что, если бы кто-нибудь попытался писать на ней даже мягким мелом, доска развалилась бы на кусочки и упала на подгнивший пол.

На краю стойки стояли самые большие песочные часы из всех, какие Джек когда-либо видел. Они были размером с большую бутылку шампанского и наполнены зеленым песком.

— Оставь меня в покое! Я обещал тебе, что приду, и я приду! Пожалуйста, Морган! Пощади меня! Я обещал тебе, и если ты мне не веришь, загляни в сарай! Поезд готов, клянусь, поезд готов!

Бормотание и кудахтанье в том же духе продолжались. Крупный пожилой мужчина, издававший эти звуки, стоял, забившись в дальний правый угол комнаты. Джек прикинул, что его рост был не меньше шести футов трех дюймов — даже при его нынешней рабской позе низкий потолок депо был всего дюйма на четыре выше его головы. Он мог быть семидесятилетним, мог быть неплохо сохранившимся восьмидесятилетним. Снежно-белая борода начиналась у него под глазами и падала водопадом на грудь потоком прекрасных волос, похожих на детские. Его плечи были широкими, несмотря на то что сейчас он весь ссутулился, как будто его заставляли таскать тяжести на протяжении многих лет. Частые морщины, как следы от вороньих лап, расходились от уголков глаз; глубокие — бороздили его лоб цвета воска. На человеке была белая шотландская юбка, прошитая ярко-алыми нитями, и он был явно испуган. Он размахивал палкой, но совершенно неубедительно.

Джек резко повернулся к другу, когда старик упомянул имя отца Ричарда, но Ричард был все еще далек от того, чтобы замечать такие интересные вещи.

— Я не тот, за кого вы меня принимаете, — сказал Джек, направляясь к старику.

— Убирайся! — завизжал старик. — Не верю ни одному твоему слову! Похоже, дьявол надел приятное лицо! Убирайся! Я сделаю это! Поезд готов, но все будет только утром! Я сказал, что я все сделаю, это я и имел в виду, а теперь убирайся, понятно?

Рюкзак превратился в сумку, свисавшую у Джека с руки. Джек подошел к стойке и начал рыться в ней, отодвигая в сторону зеркало и деньги. Его пальцы ухватили то, что он искал, и он вытащил это наружу. Это была монета, которую Капитан Фаррен дал ему так давно, монета с Королевой на одной стороне и грифоном на другой. Он положил ее на стойку, и мягкий свет комнаты осветил прекрасный профиль Лауры де Луизиан. Он снова был поражен удивительным сходством этого профиля с профилем его матери. Были ли они так похожи вначале? Может быть, я вижу больше сходства, потому что много об этом думаю?

Старик забился в угол еще дальше, когда Джек направился к стойке; похоже, он мог продавить собой стену. Его слова потекли истерическим потоком. Когда Джек кинул монету на стойку, как Плохой Парень из вестерна, требующий выпивки, старик неожиданно замолчал. Он уставился на монету; глаза его начали расширяться, уголки рта подергивались. Расширившиеся глаза поднялись на Джека и впервые по-настоящему увидели его лицо.

— Джейсон!.. — прошептал он дрожащим голосом. Его слабое неистовство исчезло. Теперь он дрожал не от страха, а от восторга. — Джейсон!

— Нет, — сказал Джек. — Меня зовут… — Он остановился, поняв, что слово, которое получилось бы на этом странном языке, было бы не Джек, а…

— Джейсон! — воскликнул старик и упал на колени. — Джейсон, ты пришел! Ты пришел, и все будет хорошо, о, все будет хорошо, все будет хорошо, и все будет в порядке!

— Эй, — сказал Джек. — Эй, в самом деле…

— Джейсон! Джейсон явился, и Королева будет в порядке, о, все будет в порядке!

Джек, готовый к этому слезному восхищению еще меньше, чем к злой агрессивности старого хранителя Депо, повернулся к Ричарду… но оттуда помощи не могло быть. Ричард растянулся на полу слева от двери и либо уснул, либо притворялся спящим.

— О черт! — простонал Джек.

Старик стоял на коленях, бормоча и плача. Ситуация превращалась из просто смешной в воистину комичную. Джек прошел за стойку.

— О, встань, хороший и верный слуга, — сказал Джек. Он подумал, что Христос или Будда все время сталкивались с подобными проблемами. — Встань, приятель.