Таллинские палачи

– Что-то не пойму я, - нахмурился следователь.
– Ты ведь, кажется...

– Креститься надо! До него только начинает доходить, что он чего-то не понял! Я же сразу сказал, что не убивал их. Или в моей жизни была острая нехватка тюремной обстановки?

Радченко озадаченно почесал переносицу.

– Крийзиман, ты проверил картотеку?

– Да, - глухо отозвался тлеющий помощник.
– Нет ни него ничего.

– Хм...

– Более того, - глаза Стасиса блеснули озорством.
– В августе девяносто первого, когда возле Тоомпеа водружали противотанковые валуны, я организовал в Ласнамяэ рытье противотанковых...

– Национальный герой, значит?
– усмехнулся Радченко.

– Ну...
– Стасис скромно потупился.
– А мой литовский дедушка...

– Я понял, - поспешно кивнул Радченко.
– Это у вас наследственное... Мы обязательно учтем поведанные тобой факты. А пока, раз уж ты отрицаешь нашу версию, расскажи, как там все было. Только серьезно.

Стасис сосредоточенно почесал подбородок.

– Ну, приперлись они будто бы "тачку" ремонтировать...

– На машине, значит?

– На двух...

– Каких?

– "Тойоты"...- Стасис закатил глаза, припоминая.
– "Короллы"...

– На территории фирмы нами была обнаружена только одна "Тойота"! злорадно выпалил Крийзиман, глянул на один из листиков на столе. "Тойота-Краун". Где же сейчас пребывают упомянутые вами?

Стасис медленно повернулся в его сторону, одарил взглядом, преисполненным искреннего сострадания: "Бедняжка. Он ведь всерьез надеется, что задаст исключительно каверзные вопросики".

– Вариант "А": сгорели в адском пламени; вариант "В": взяли и уехали; вариант "С"...

– Хватит, Петраускас, - усмехнулся Радченко.
– Давай дальше.

Стасис устало вздохнул, постучал пальцами по лакированной крышке стола.

– Уговорили они меня делать ремонт именно сегодня... Хотя я очень не хотел: не выспался.

– За сколько уговорили?
– язвительно полюбопытствовал Крийзиман.

– Конфетку дали, - на сей раз Стасис даже не повернулся в его сторону.
– Когда все наши расползлись, говорят: "Бить будем, потому что кое-кому ты не правишься, и он за тебя хорошие "бабки" выложил".

– Назвали его?
– насторожился Радченко.

– Нет.

Некоторое время следователь ждал продолжения, но Стасис молчал.

– А дальше-то что?

– Ну, а что мне, по-вашему, делать после такого сообщения? Сложить лапки по швам и доложить: "Груша" готова, хлопцы!"?

– Чем закончилось?

– Уложил я их - чем же еще? Может, с кем и переборщил чуток - так их же пятеро было против меня одного. Последний вообще тяжелым оказался - пока не ломанул ему пару косточек, ни за что лечь не соглашался!

– И потом ты ушел?

– Ну да! И вообще: если бы я их прикончил, спал ли бы после этого дома? Только тупица...

– Всякие бывают, - махнул Радченко.
– Года два назад был случай, когда один семнадцатилетний мерзавец зарезал приятеля - семь ножевых ран - за девятисотрублевый должок. Родители жертвы, между прочим, в это время смотрела телевизор в соседней комнате. И взяли его на следующее утро из постели...

– Так то ж идиот.

– Но никто до случившегося этого не замечал. Радченко протянул Стасису пачку "Экстры", взглянул на него с возросшей симпатией.

– Спасибо, - кивнул тот, неловко бряцая наручниками, прикурил от протянутой противным Крийзиманом зажигалки.

– Допустим, - вздохнул Радченко, - так все и было. Тогда кто и, главное, зачем убил тех парней, после твоих усилий ставших абсолютно безопасными?

– Это уж вам выяснять. Может, заказчик? Ну, скажем, недоволен остался...

– Он бы сам с тобой разобрался, коль уж ас побоялся в "мокрое" вляпаться.

– Кстати, - оживился Стасис, - судя по всему, он имел связанные со мной какие-то неприятности. Бугаи те сказали, будто предупреждены, что я - не "фантик" из первого "А".

Радченко озадаченно почесал затылок:

– И тебя их сообщение не навело ни на какие размышления?

– Была у меня за последнее время пара стычек... Чисто случайных - я этих людей раньше никогда не встречал.

– Что за люди?

– Болваны какие-то. Первый раз я им натрескал, когда они приставала к подруге моего детства. Второй раз - совсем уж недавно - опять-таки совершенно случайно повстречались на Поцелуйке...

– Ты смог бы опознать их?

– Запросто.

Радченко задавил окурок.

– Хорошо. С этим мы разберемся. Но с убийствами намного сложнее. Кроме неясности чьих-либо иных мотивов на месте не обнаружено никаких подкрепляющих твою версию следов.

– Здорово!
– просиял Стасис.
– Вот уже и есть одна примета - ищите человека в перчатках.

* * *

На следующий день Стасиса повезли на следственный эксперимент. Сидя в душном фургоне полицейского "козлика" в обществе смешно сурового, совсем молодого констебля уголком губ он улыбался счастливой перспективе хоть пару часов побывать в знакомом и совсем не похожем на камеру месте. Его охранник по-своему истолковывал блеск в глазах опасного подозреваемого и не убирал руку с колена ни на секунду, готовясь в любой момент залезть в предусмотрительно расстегнутую кобуру.

Однако порадоваться смене обстановки Стасису особенно не дали. Если немного симпатизировавший ему Радченко пытался вести дело не спеша, как бы основательно, то мерзкий Крийзиман рвал и метал - выслуживался, зараза. В результате его стараний все дело ужали до сорока минут.

– Так, везите его обратно!
– приказал вислоусый служака.
– Он нам больше не нужен, пусть в "номере" прохлаждается.

Он никак не мог забыть Стасису эксцесс с соседями по первой камере, когда трое старожилов стали объяснять новичку что-то про мужское братство, маму и одну общую сиську, а тот их не понял и, недолго думая, уложил "спать". Конечно, можно было бы приписать наглому Петраускасу еще один пунктик в его славное дело. Но вмешался Радченко, который все старания помощника зарубил, а задержанного просто перевел в другую камеру, где он и пребывал ныне в сладком одиночестве, посмеиваясь над Крийзиманом и неудавшимися попытками его запугать...

В обратную дорогу Стасису выделили нового провожатого - здоровенного мордоворота, какие обычно от не фиг делать гнут подковы да гвозди кулачиной забивают. Первому "ангелу-хранителю" пришлось срочно сорваться в больницу, куда с сильным отравлением угодила вдруг его жена.

Минут пять охранник и его подопечный тряслись в фургоне, искоса поглядывали друг на друга и изо всех сил изображали расслабленный вид. Правда, Стасис и в самом деле не слишком напрягался, ибо ничего дурного от констебля Голованько не ожидал.