Таллинские палачи

– Пора линять отсюда!
– убежденно пропыхтел Игорек, утирая покрытый испариной лоб.
– Еще минут десять - и окружающие начнут бросать нам монетки.

Однако Стасис уходить не желал. Он возмутился принятию столь важного решения в обход его, после чего твердо заявил, что никуда не пойдет. И в подтверждение своих самых решительных намерений стал в коротенькую очередь перед стойкой бара: "Я возьму себе чего-нибудь успокоительного, а вы, мерзавцы, можете валить к чертям собачьим!"

Друзьям оставалось лишь прибегнуть к силовому воздействию. Завязалась шаткая возня, в ходе которой Стасис, выворачиваясь из вялых рук своих мучителей, закачался из стороны в сторону. При этом он постоянно норовил опрокинуть какой-нибудь из столиков, наводя ужас на ошарашенных посетителей.

– Прошу... й-ик!.. прощения, леди и джентельмены!
– воровато озираясь и потея от нарастающих усилий, хрипло пробурчал Олег.
– Сохраняйте полное спокойствие! Сейчас мы выведем нашего подвыпившего товарища...

– Предатель!
– зашипел Стасис, схватил чью-то рюмку и выплеснул ее содержимое в сторону Олега; тот увернулся, и липкая жидкость пала на висящую на спинке стула куртку ничего не подозревающего посетителя; Стасис вознамерился было запустить следом и рюмку, но в последний момент передумал, вернул ее на столик и взвыл: - Не дают человеку жить по воле его измученного сердца! А ежели я повеситься возжелаю

– из петли меня, разнесчастного, потащите? Палачи!
– это он уже крикнул, вынуждая сбитого с толку бармена кинуться к телефону.

Секунду спустя Игорек цепко ухватился за куртку разнесчастного друга и потянул на себя. Стасис ошалело дернулся, не удержался на нетвердых ногах и рухнул на колени, уткнувшись носом прямиком в округлые коленки взвизгнувшей барышни.

– Не хочу, - упрямо пробубнил возмутитель всеобщего спокойствия, шлепая губами по ткани ажурных чулок.
– Здесь такие девочки!

Он поднял расплывшуюся физиономию на хозяйку так понравившегося ему белья и на миг окосел.

– Вам плохо?
– вопросил подрагивающий юношеский голос с другой стороны столика.

– Хуже, чем тебе, - вряд ли, - выдохнул Стасис и кисло глянул на сердобольного паренька; при виде его красивого, почти девичьего лица туманные очи полыхнули вполне правдоподобным алчным пламенем; чуть ли не разрывая на груди рубашку, пьяный хулиган плюхнулся животом на столик и выкрикнул прямо в нос теряющему сознание бедняге: - А какие тут мальчики!

Терпение Игорька лопнуло. Он схватил Стасиса за шею, потянул на себя и от всей негодующей души врезал другу кулаком в затылок:

– Успокойся, орел ты комнатный!..

– А я думал, степной, - тоскливо признался Стасис, очнувшись минут через пять.

Кряхтя и ругаясь, верные друзья тащили его по малолюдному в этот поздний час Старому городу. Тяжеловато было - троицу носило из стороны в сторону.

– Тебе, чем к людям цепляться, надо было в "толчок" сходить.

– А что?
– Стасис испуганно повел носом: не имея некоторое время прочной связи с мозгом, тело могло натворить немало неприятностей.

– Тебя, дурака, все ж легче тащить было б!

– пояснил Олег.

– А-а!
– облегченно выдохнул дурак.
– Литр-другой я бы и впрямь скинул...

В голову ему пришла вдруг замечательная мысль помочь друзьям собственными ножками. Но вышло почему-то совсем не замечательно; только эти самые ножки попытались не волочиться, а ступать по мостовой - движение группы вперед почти прекратилось, выписываемые же по узенькой улочке петли стали столь крутыми, что то Олег, то Игорь начали задевать плечами стены домов.

– Да он же за булыжники цепляется!
– возопил охрипший от перенапряжения Олег.

Стасис испуганно поджал провинившиеся ходули и чуть не завалил этим обессилевших друзей.

– Я больше не могу!
– простонал Олег.

– А с виду - что пушинка, - буркнул Игорек.

– Что в переводе с махлайского означает: "слонодав"!

Головушка Стасиса, проникшегося масштабом приносимых им проблем, горестно сникла.

– Бросьте меня, мужики. Все равно не донесете - сами хоть дойдите...

– А ты обратно в "Карику" почешешь?
– сообразил самый трезвый из них Игорек.
– Лучше мы сдохнем.

– Не хотелось бы, - честно признался Олег, но покорно поволок с другом тяжкий свой крест.

Стасис между тем очень быстро освоился с необычным положением. Более того - на пего наплыл вдруг порыв романтизма, столь свойственного людям, не обремененным тягловыми работами. Во все трезвеющие очи он воззрился на прекрасный Старый город и представил, что парит над его сказочными улочками. Несколько раздражали сильный перекос тела, волочение ног по булыжникам и крайне невысокая скорость "парения". Но в целом было увлекательно.

– Передохнуть бы, - еле слышно просипел Олег.

– Ладно, - Игорек и сам уже выбился из сил.
– Дотянем этот мешок до Поцелуйки - посидим чуток. Может, он и сам дальше поползет.

"Размечтался!
– злорадно подумал "мешок".
– Не фиг было тащить меня из подвальчика!"

Поцелуйка, между прочим, оказалась подозрительно пустынной. В иной ситуации друзья, возможно, и приняли бы сию информацию к некоторому размышлению... Сейчас же Игорька более всего интересовала возможность присесть и отдохнуть, а Олег был осчастливлен тем, что при подъеме по лестнице Стасис вновь попытался помочь друзьям своими ножками, не зацепив на сей раз ни единой ступеньки!

Однако на самом верху, у беседки, вдруг выяснилось, что горка не совсем уж и пустынна; друзей встретила троица весьма недружелюбно настроенных парней.

– Че надо?

Олег виновато потупил взор и честно признался:

– Живем мы здесь, братцы.

– "Сниматься" пришли!
– огрызнулся Игорек.
– Твое какое дело?

Для подробного ответа вопрошавший сжал было тяжелые кулаки; но тут Стасис поднял озаренное ангельской улыбкой лицо, в которое с жаром впились три пары глаз.