Там тебя никто не ждёт

Эд с интересом смотрел на мои попытки совладать с "доисторической ручкой" и сначала молчал. Потом осторожно спросил, умею ли я писать. Я обиделась, сказав, что, естественно, умею, только не этим.

Надо ли говорить, что рассказ о ручке или хотя бы карандаше не прокатил. Хотя я в доказательство устроила "наскальную" живопись угольком на стене. Вывела своё имя по-французски. Эд, склонив голову, постоял, посмотрел. И, забрав у меня уголь, исправил две буквы, а одну добавил.

Так стыдно мне не было даже на пересдаче.

***

Спустя три дня мне полегчало: горло успокоилось, кашель больше не мучал и даже многочисленные синяки и ссадины перестали отзываться ноющей болью - но, конечно, выглядели всё ещё неаппетитно. Посовещавшись с Эдом, мы решили, что пора бы мне вставать.

В честь этого Эдвард принёс мне охапку одежды. Те самые разноцветные капустные костюмы. Разложил на кровати и, оценив мою перекошенную физиономию, предложил помочь.

Проблема усугублялась тем, что я абсолютно не понимала назначения все этих платьев - штуки три, между прочим - и не хотела отказываться от одеяла, в которое куталась в присутствии Эда.

На первых порах ограничились устными объяснениями. Спокойный, как удав, Эд разобрал платья, разложил их в рядок и, указывая на каждое, сосчитал: "Первое, второе, третье...". Потом покорно отвернулся.

На белом и тонком возникли некоторые проблемы - но!
– я его натянула. Напоминало оно сорочку, только присборенную, с рукавами, воротничками и манжетами.

Я крутила в руках нечто широкое и тряпкоподобное, но жёсткое, когда Эд (наверное, не выдержав), обернулся. Посмотрел на меня с тряпкой, улыбнулся. И в следующую минуту уже оборачивал тряпку вокруг моей груди и талии, сноровисто шнуруя. Я обалдело втянула животик, сзади Эд затянул - получилось что-то вроде корсета.

Какая жалость, что здесь нет зеркала!

Следующим шло платье, украшенное вышивкой, с подолом до середины икры. Что-то вроде туники только с широкой лентой-поясом и широкой же горловиной, в которую вытащились воротнички из "сорочки".

– Симпатичное платье, - озвучила я, поправляя юбку и рассматривая вышивку на рукавах.

– Блио, - улыбнулся Эд, указав на моё платье и на...хм... его. (У Эдварда - короче, темнее и без ленты. Вот и всё отличие).

Блио, так блио.

А вот дальше шли... хм... чулки. С подвязками. Нет, не ажурными. И не капроновыми. Вообще, бред какой-то - не то чулки, не то панталончики. Эд обозвал их шоссами. Гадость.

Ну хоть туфли оказались привычными. Только каблук маленький. Зато удобный!

Порывшись в сундуке, Эд извлёк гребень и золотой (или золотистый?) обруч. Усадил меня на кровать и спокойно, ни слова не говоря, принялся расчёсывать мне волосы.

Я удивлялась минуту, потом не выдержала и спросила, зачем он здесь-то помогает. Не прерываясь, Эд усмехнулся, осторожно приглаживая мне чёлку. И сказал что-то вроде:

– Если уж ты с одеждой не справилась...

Я проглотила язвительную реплику, чувствуя, как его пальцы осторожно перебирают мои пряди. Несмотря на комизм ситуации это оказалось безумно приятно. Особенно когда Эдвард вдруг задержал локон в руке.

Я обернулась, когда пауза затянулась - осторожно, чтобы он не сжал ладонь и не дёрнул.

Медленно, как-то до странности медленно, Эдвард поднял голову. Наши взгляды встретились - на мгновение.

Я вздрогнула, чувствуя странную лёгкость - почему-то в животе. Эти... как их... бабочки?

По губам Эда скользнула и исчезла улыбка.

– У тебя красивые волосы, - вернувшись к расчёсыванию, буднично произнёс он.
– Ты знаешь? Только очень короткие.

Я моргнула, ошалело глядя на мягко скользящий по прядям гребень.

Это что сейчас, комплимент случился?

– И очень странные руки. Мягкие и..., - дальше я не поняла. И потому на всякий случай промолчала.

Закончив, Эдвард выдал мне перчатки - алые, под цвет платья... тьфу ты, блио. И красивые - тоже с вышивкой.

Я встала, пытаясь привыкнуть к новому образу. Покружилась по комнате. Эх, мне безумно, дико нужно зеркало! Можно сказать, смертельно. И фотоаппарат. Когда ещё в таком маскараде поучаствую?

А вообще удобно. Жаль, что вместо нижнего белья тут какие-то - прости господи!
– панталончики, а корсет (и то доисторический) заменяет бюстгальтер. Но, в общем... Неплохо. Особенно туфли. Чувствую себя почти принцессой!

Я повернулась к "принцу" и замерла.

Эдвард всё ещё сидел на кровати и во все глаза смотрел на меня... Да ещё и с таким выражением, что в пору вешаться. Будто вместо красивого пла... блио (ага! выучила!) я облачилась в чёрный балахон с капюшоном и стою тут, потрясая серпом... э-э-э... косой, то есть.

– Эдвард? Со мной что-то не так?

Он вздрогнул, и тут же потрясённо-тоскливое выражение исчезло, сменившись вежливой улыбкой.

– Ты отлично выглядишь.

Я усмехнулась, проводя рукой по волосам, некстати вспоминая, как он меня расчёсывал.

В комнате на минуту повисла неудобная тишина.

– Ты давно не была на улице, Катрин?
– с видом человека, который думает совершенно о другом, произнёс Эд.
– Хочешь прогуляться?

– Э-э-э... Д-д-да..., - отгоняя мысль, что так иногда свидание предлагают, пробормотала я.
– Конечно.

***

Садик мне понравился. Большой, красивый. Без глупых клумб с цветочками - так сказать, дикая красота.

Хотя, честно, я больше думала о странном, если не сказать чудном, доме. Оказался он трёхэтажным (наша комната на самом верху), круглым - этакая башня. Винтовая лестница, по которой мы спускались, сильно напоминала такую же в главном здании нашего универа. Сколько я на её ступенях шишек набила - не счесть. Да там все бьют.

Но здесь ступеньки были не такими обкатанными. Поколения студентов, наверное, не бегали.

Больше удивляло, что, судя по планировке - это не единственная лестница и, получается, вышли мы отнюдь не через парадный вход. Почему?

А ещё по дороге встретилась парочка полуголых девиц, которые так на меня и Эда посмотрели... Я чуть сквозь землю не провалилась и тут же принялась проверять юбки - не зацепились ли. Вроде не пышные, но... чего они тогда так пялятся?

А ещё у всех девиц темнели мешки под глазами, и вид был исключительно потрёпанный. Это днём-то, считай, в полдень? Болеют? Только проснулись, а легли поздно? Чем занимались?