Там тебя никто не ждёт

Эдварда я даже спрашивать не стала. Но он заметил мою задумчивость и предложил выйти в город. Наверное, ему просто надоело сидеть со мной молча в беседке.

Не скажу, что я очень рвалась в город, помня все эти грязные вонючие улочки, страх и мерзость, и собственное бессилие. Но, честно, зря боялась. Забавно: теперь этот же город виделся совершенно в ином свете. Гуляя с Эдом по тем же - или нет?
– улочкам и площадям, я замечала грубую красоту странных зданий - мелких, точно деревенские домишки. Яркие цветы и флюгеры, красивые ограды, фонтаны. А ещё в этот раз сияло солнце, и мне было совсем не холодно. И почему-то становилось очень спокойно на душе в присутствии Эда. Я не вздрогнула даже, когда мимо прошли эти... в зелёных касках. Впрочем, меня они и не заметили.

Странно: на улицах было совершенно не людно. Впрочем, вскоре стало понятно, почему: все собрались на площади, куда мы с Эдом вышли совершенно случайно. Горожане столпились, предвкушающе глядя куда-то в центр и увлечённо что-то обсуждая.

Грянул колокол, и Эд, вздрогнув, сразу же попытался меня увести, но это оказалось практически невозможно: народ всё прибывал, и живым течением нёс нас к центру площади.

В общем, скоро и я это увидела: помост, костёр... и женщина, та, что несколько дней назад ползла от "касок".

Всё, что я видела в первый вечер, резко всплыло в голове. Резко и отчётливо. Сердце ухнуло в пятки, я поскорее отвела взгляд и вцепилась в Эдварда.

Мы всё-таки нашли свободную дорожку среди людского моря и выскользнули на край площади. Странно бледный Эд (хотя вряд ли и я сейчас алела майской розой) прислонился к стене, обессиленно закрыв глаза.

– Эдвард?
– шепнула я, беря его за руку.

Вопрос "что это?" застыл на губах.

Позади, с помоста, перебивая гомон толпы, прозвучал громкий, леденящий душу крик.

Я застыла. Эдвард, содрогнувшись всем телом, прижал ладони к ушам.

Ещё один вопль.

Красивое лицо юноши жалко исказилось.

Господи, что с ним? Да, мне тоже страшно, но как-то... отвлеченно, что ли? Я же знаю, со мной такого никогда не случится!

Ещё один крик, протяжный и резко оборвавшийся.

Я, задыхаясь от странного запаха (думала, всего уже нанюхалась), схватила Эда под руку и потащила в первый же переулок.

Какое-то время мы шли молча - Эд, глядя в одну точку, я - пытаясь вспомнить дорогу. Потом, словно встряхнувшись, юноша вздохнул, расправил плечи, искоса глянул на меня и сам свернул на ближайшей развилке.

Мы молчали до самого дома... то есть парка. Усевшись на скамейку в беседке, Эд стащил свою забавную клириковскую шапочку и, принявшись обмахиваться ею, как веером, улыбнулся, глядя на меня.

А я - как дура, ну правда!
– зачем-то выдала:

– Это ведьму там... жгли? Да?

Сначала он меня не понял ("ведьму" по-французски я не помнила, нашла английский эквивалент). Потом, потемнев лицом - точно облако солнышко закрыло, - помотал головой.

– Нет, это не ведьма...

Я напряглась, но облако уже исчезло - Эд снова улыбнулся и весело спросил:

– А почему ведьму?

– Ну, ведьм же обычно сжигают, - пробормотала я, чувствуя себя... не очень умной, в общем.

Эдвард снова (и уже привычно) уставился на меня как на восьмое чудо света.

– У вас ведьм... сжигают?
– выдохнул он таким тоном, будто я говорила про убийство младенцев. Мы ещё во время первой беседы, когда я не смогла внятно объяснить, откуда такая взялась, решили, что я из другой страны... земли... города? Иностранка, в общем. Эд, по-моему, не очень-то в это верил, но почему-то решил подыграть.

– Сжигали, - осторожно поправилась я, раздумывая, можно уже снимать ту штуку на голове - кусок белой тонкой ткани вроде платка, который Эдвард зачем-то надел мне под обруч, стоило выйти в город.
– Только это были не настоящие ведьмы.

Эдвард задумался. Я подёргала платок, стащила вместе с обручем. Эд машинально потянулся помочь, поправил пряди, снова уложил их под обруч. Потом, серьёзно глядя на меня, спросил:

– А зачем же их тогда сжигали?

– Э-э-э, - хороший вопрос.
– Ну... не знаю... раньше в колдовство верили... э-э-э... суеверие, в общем...

Эд моргнул.

– Раньше?

– Ну да, - что его так удивляет?
– Раньше. Теперь все знают, что колдовства не бывает...

– Не бывает?
– переспросил Эд.

– А что, - заподозрила неладное я, - бывает?

– Конечно!
– рассмеялся юноша.

С минуту мы недоверчиво таращились друг на друга. Я не выдержала первой.

– Только не говори, что ты умеешь колдовать!

– Нет, конечно, - рассмеялся Эд.
– Но ведьмы точно умеют.

Я хихикнула. Ага. Ведьмы. Колдуют. Ну-ну. А у кого-то здесь крыша едет...

– И король, - со странным выражением добавил Эдвард.

– Король?
– переспросила я. Та-а-ак, у них тут ещё и монархия. И ведьмы. Ха-ха.

Вот я попала-то, а!

– Верховный правитель, - машинально пояснил юноша, глядя куда-то вглубь парка.
– Ты видела его Тёмных посланцев.

Час от часу не легче. Теперь ещё Тёмные посланцы какие-то появились.

– А где я их видела?
– осторожно поинтересовалась я, отодвигая ветвь винограда и делая в беседке окошко. На что он там так пристально смотрит?

Эдвард снова моргнул, быстро перевёл взгляд на меня и тут же отвернулся.

– Вряд ли ты забыла. В..., - он выдал странную фразу, оглянулся на меня и тут же исправился.
– В тёмном. И на конях.

В тёмном и на конях. Я помнила - ещё бы. И безотчётный ужас тоже помнила.

Эдвард снова обернулся и, мягко улыбнувшись, сжал мою ладонь.

– Их все боятся. Это нормально. Они же мёртвые.

– Кто мёртвый?!
– ахнула я, но Эд вдруг вскочил и торопливо вышел из беседки - к высокой полной женщине, которую я разглядела в "окошко".

Кто-то из нас явно "того". Причём сильно. Магия. Ведьмы. Разъезжающие на конях трупы.

А у моего "принца" с головой точно всё... в порядке?

Толстуха, возвышающаяся над Эдвардом, точно башня, и что-то ему втолковывающая, вдруг посмотрела на беседку. Не знаю, как именно (не рентгеновское же у неё зрение, да? Сквозь ветви и листву смотреть), но я почувствовала, что её взгляд прошёлся по мне - изучающе, оценивающе.

Я отвернулась и зачем-то принялась одевать обратно тот платок, что на волосы.