Тамо далеко (1941)

— Самое страшное, что дивизия немецкая третьей очереди формирования, — продолжал Джурич. — Не юнцы бесмозглые, а взрослые, семейные люди, среди командиров учителя и преподаватели. И вот они-то… Как, как такое возможно?

— А недичевцы что?

— А их в казармах заперли, чтоб не помешали.

Проводил я майора в расстроенных чувствах. Пессимизм вокруг сгущался, новости с фронтов нерадостные — Курск сдан, авианосец «Арк-Рояль» утопили и Германию, казалось, уже не остановить. И только в меня последние сводки вселяли надежду — немцы точно застряли под Москвой и, похоже, так и не взяли Калинин, хотя о боях «на подступах» вещали чуть ли не ежедневно.

Седьмого ноября состоялись два парада — один в Ужице, так Тито отметил годовщину Октябрьской революции и второй, гораздо более важный, в Москве. Он-то меня убедил окончательно, что «все идет по плану» и немцам скоро карачун.

Поэтому сколько можно транслировал окружающим оптимизм, даже рискуя показаться дурачком — скоро! скоро грянет буря!

И еще пытался достучаться до штабных, что «фронтовая» стратегия непригодна, что четыре немецкие дивизии с танками и самолетами, не считая всяких недичевцев и усташей просто в силу лучшего снабжения, выучки и командования «Ужицкую республику» задушат. А партизаны должны заниматься не лобовыми сражениями с регулярной армией, а действовать, как и положено партизанам — щипать тылы, штабы, склады и растворяться в лесах и горах при попытке им вломить.

Но как-то к моим воплям относились с прохладцей, даже когда я понял, что это бесполезно и поменял фокус — немцы наступают? Вдоль больших дорог? Ну так надо готовить оборону в инженерном отношении, рыть окопы, противотанковые рвы, минировать мосты, раз уж так хочется биться грудью в груди. И вообще подумать над эвакуацией штаба, в качестве запасного плана.

Очень я обрадовался, когда через пару дней после парада меня срочно вызвал Лека — вдруг мое мозгоклюйство подействовало?

— Собирайтесь и будьте готовы покинуть город, — с ходу огорошил меня Лека.

— Эвакуация? — я так и ахнул.

Он посмотрел на меня, как на дурака. А, понятно, стоять насмерть, до последней капли крови и все такое, зря только язык мозолил.

— Нет, четники затребовали переговоры.

Вот тут я совсем опешил:

— А мы здесь каким боком?

— Приедет Михайлович, с ним его штабные. Мне почему-то кажется, что тебя им показывать не стоит, могут припомнить начальника тыла. За портфель тебе, кстати, большое спасибо, многое в их делах понятнее стало, есть куда надавить, коли не будут соглашаться.

— Так они мою голову могут и так затребовать.

— Мы же не собираемся объявлять, что портфель добыл ты.

— Те двое, что хоронить остались, наверняка все рассказали.

— Тем более не надо мозолить четникам глаза, нет тебя и нет, на задании с отрядом, и когда появишься неизвестно. Иди, собирайся.

Побежал к своим, порадовать и ровно на том же месте, где меня об заборчик в прошлых раз шарахало, настиг очередной немецкий налет. Только я уже умный, метаться не стал, а сразу нырнул в канаву и залег. Бомбили завод и центр, откуда даже огрызалась зенитка.

Сам целенький, а вот среди дивизии моей опять трое убитых и пятеро раненых — бомба разорвалась буквально в метре от щели. Лука, как комиссар, занялся похоронами, часть бойцов получила внеплановое занятие по медицинской подготовке, часть внеплановую физическую нагрузку по разбору завала. Пока возюкались, из города показались десяток грузовиков или, как их тут называют, камионов. Не «блицы» знаменитые, все больше «фиаты», две относительно новых «бреды» и даже автобус. Только я подумал, что затевают эвакуацию завода вместе с персоналом, как из замыкавшей колонну легковушки вылез Иво, оглядел наше разорение и подозвал меня, взмахнув рукой с пакетом:

— Держи.

Ну как пакет, свернутый лист бумаги, приказ отдельной роте совершить марш на Плевлю, там поступить в распоряжение Главного штаба народно-освободительных отрядов Черногории.

— Ага, ну хоть понятно, в какую сторону, — листок я свернул и засунул в нагрудный карман. — А где эта Плевля вообще?

— В Санджаке, отсюда километров сто двадцать, — Иво показал куда-то в сторону юга.

— И что за срочность? Зачем мы там нужны?

— Ты приказ прочел? — глянул исподлобья товарищ Рибар.

— Прочел, но мне бы поконкретнее, хоть пойму, что с собой брать.

— Все берите, — отрезал Иво.

— То есть возвращение не предполагается… А Ужице кто оборонять будет?

— Без тебя разберемся.

Тут я прямо на измену подсел, но сообразил, что ради меня одного всю роту на смерть не пошлют, проще одного борзого юнца расстрелять, делов-то. Но все равно вытряс подробности, ни разу не радостные — в Плевле занозой сидит сильный итальянский гарнизон. В Ужице разные мнения, атаковать или не атаковать город, но командующий партизанами и начальник Главного штаба Черногории уверены, что надо атаковать. А тут еще мой длинный язык — дошли до Тито мои высказывания, вот он и предложил, так сказать, на практике подтвердить. Показать, значит, как надо.

Я чуть с горя не плюнул — ну хоть бы месяц дали людей подготовить! Едва-едва получаться стало, и сразу на штурм! Ладно, деваться некуда, все равно война ждать не станет.

Через час, отведенный на сборы, построил бойцов, Лука двинул речь, я выдал кое-как составленный приказ на марш — охранение, разведка, действия при налете и ты ды. Приняли в машины проводников и тронулись.

Пока ехали, мне связной Черногорского штаба подробности выдал, и чем дальше, тем больше мне это не нравилось. Санджакский отряд, хоть и большой, девять батальонов, тысячи три человек, но сформирован буквально вчера. Главный штаб Черногории — сплошь партийные секретари за вычетом одного офицера.

Беда.

А кругом благодать осенняя — самая красотища, да еще места дивные, Златибор, золотые сосны кронами шумят, в долинах снега еще нет, живи да радуйся. А мы все тянулись в обход занятых итальянцами городков по кривым глухим окольным тропам, да так, что меня к вечеру укачало и растрясло до полной невменяемости и я буквально выпал из кабины на руки встречающим.

Один, в кепке со звездой и шерстяных гетрах грубой вязки, представился Милованом, второй, высокий, с военной выправкой, назвал себя Арсо.

Милован сразу же взял быка за рога и заявил, что от морской болезни нужно глотнуть немножко ракии и уволок меня в дом, где разместилось командование, Арсо присоединился чуть позже, раскидав моих бойцов на постой.

Не знаю, что уж там помогло, стопка ракии или просто прекращение разгонов-торможений, тряски и ежеминутных поворотов на горных дорогах, но вскоре я уже стал пригоден к общению.

— О тебе хорошо отзывались товарищи Иво и Лека, — начал Милован, пригладив темные кудрявые волосы. — Надеюсь, будет толк.