Таможня дает добро

— МГУ, филфак. И там нас ничему подобному не учили!

— Не беда, главное — высшее образование. Голова на плечах, как я успел заметить, имеется, а знания придут, было бы желание.

Роман сощурился.

— А если его нет?

— Есть такое слово — «надо». — назидательно заявил Казаков, оторвавшись от меню. — И потом, что-то подсказывает мне, что занятие это будет ничуть не скучнее твоей журналистике.

— К тому же есть ещё Дзирта. — добавил Сергей. — Она ведь тоже состоит в этом ведомстве, командует целым таможенным крейсером, даже награду имеет. Вот и выходит, что вы двое — единственные законные представители таможенной службы Зурбагана. Выделим тебе в посёлке домик для конторы, сотрудников наберём из поселенцев, желающие найдутся…

— «Латр» припишем к острову Валуэр. — добавил Казаков. — Чтобы всё было по правилам. Таможенная фотилия Мира Трёх Дун — это звучит гордо!

Роман покачал головой.

— То есть, нам придётся восстанавливать нарушенные схемы перевозок по Фарватерам? Для двух человек, не имеющих опыта в этой области — не многовато ди, как полагаете? Завалим мы вам всё дело, и сами же окажемся виноватыми!

— Как говорили умные люди — у любого провала есть имя и фамилия. — ухмыльнулся Сергей. — Будете, не сомневайтесь. Впрочем, уверен, до этого не дойдёт. Ты и Дзирта вдвоём составите отличную команду, тем более,- на этот раз ухмылка вышла несколько скабрезной, — вы, как мне показалось, уже нашли найти общий язык, на личном, так сказать, фронте. Ну а я, если что, помогу, как полноправный член Лоцманской Гильдии.

— И я тоже, как смотритель нового Главного Маяка. — Казаков бросил книжечку на скатерть и откинулся на спинку стула, вальяжно скрестив руки на груди. — Ну что, таможня, согласен? Решайся уже, сколько можно тянуть?

Роман не торопился отвечать. Очень хотелось выругаться, по возможности — матерно и многоэтажно

— Вижу, вы уже всё за меня решили?

— Правильно видишь. — не стал спорить Сергей. — Так что, согласен, таможня?

— Ладно, будь по-вашему! — Роману очень захотелось стукнуть по столу кулаком, но он сдержался. — Но учтите — никакой контрабанды, никаких «пропусти по старой дружбе…» и прочих схематозов! Всё только по закону, или ищите другого!

— Уболтал, чёрт языкастый! — хмыкнул Казаков. — Ни коньяка не будет, ни чулок, ни, так и быть, презервативов.

— Каких ещё презервативов? — Роман удивлённо поднял брови.

— Вот, оно, поколение ГУГЛ! — новая усмешка, откровенно ироническая. — Эдуард Багрицкий, «Контрабандисты», Берковский ещё исполнял, правда, без этого куплета:

— … Чтоб звезды обрызгали

Груду наживы:

Коньяк, чулки

И презервативы… — пропел он. — Верно, господин Лоцман?

— Есть такое дело… — отозвался Сергей. — Только в следующий раз просто читай, а то фальшивишь ты — аж скулы сводит. А сейчас — давайте всё же поужинаем, а? Кишки ведь сводит от голода, а нам ещё всю ночь языками чесать за политику, будь она неладна…

И через весь стол подтянул к себе книжку меню.

[1] А. И. Б. Стругацкие, «Хищные вещи века».

Эпилог

— Помнишь, ты как-то в шутку предложил мне принять этот маяк и поселиться здесь? — спросил Пётр. Мы сидели на камнях, в десятке шагов от линии прибоя. Серые, свинцовые тучи грозились дождём, волны накатывались на берег, пенились в каменных глыбах, но настоящей силы в них не было. Магелланов пролив узок, в самых широких местах, например, возле городка Пунто-Аренас он едва достигает пятнадцати миль, и волнам попросту негде разгуляться. А вот прилив здесь высокий — неудивительно, ведь до океана каких-то пятьдесят миль, и приливные течения порой срывают суда с якорей и уносят их в просторы Тихого или Великого.

Впрочем, «Штральзунду», на котором мы с Казаковым пришли сюда по Фарватеру от мыса Валуэр, такая участь не угрожает. Дорка покачивается на низкой волне сразу на трёх якорях — носовом, кормовом и стояночном, роль которого исполнялакрасно-белая полосатая бочка, зачаленная стальным тросом за притопленный бетонный блок. С того места, где устроились мы с Петром, её не разглядеть, его заслоняет мыс с маяком — зато хорошо виден бриг, стоящий в паре кабельтовых от берега. Бриг этот, носящее имя «Секрет» (услышав его, Врунгель, заведующий всем нашим фрахтом, немедленно согласился на условия, выдвинутые судовладельцем) пришёл по Фарватеру, следом за нами — доставило бригаду, нанятых в Гель-Гью рабочих, стройматериалы для ремонта маяка, мебель и прочее, необходимое для оборудования будущего «экстрим-отеля на краю света».

— Было дело, помню. — ответил я. — Ты тогда меня ещё послал подальше и предложил взамен своего помощника с Валуэра. Неужто передумал?

— Ну, не то чтобы… — он замялся. — Просто представил себе, как собственными руками зажгу в первый раз фонарь, как отразится его свет от зеркал — не от тех, что мы давеча очищали тут от птичьего помёта, а от других, работы мессира Безанта, которые ещё только предстоит поставить, — и так мне стало хорошо… Подумал — засяду тут на краю света, гостиницей буду заведовать, как тот тип из «Отеля у погибшего альпиниста»… как бишь его?

— Алек Синдвар. — сказал я. — Стареешь, брат, склероз…

— Точно, Алек! — на мою подколку Пётр внимания не обратил. — Перевезу сюда Веру Павловну, буду по вечерам сидеть у камина с книгой и потягивать глинтвейн. Кору заберу, будет мне вместо того пса из отеля, Лель, кажется?

Я насмешливо сощурился.

— А ты уверен, что Вера Павловна обрадуется перспективе поселиться на краю света только для того, чтобы заведовать кухней и постельным бельём для постояльцев? Смотри, спугнёшь, сбежит она от тебя…

— Куда?

— Да хоть в тот же Гель-Гью! Или в Лисс — Тави уже предлагала устроить её в своём доме, и намекала что-то насчёт женской гимназии, которой заведует её подруга. Так что я бы на твоём месте крепко подумал, прежде чем предлагать такую, с позволения сказать, перспективу!

— Зябко сегодня что-то… — Казаков поднял капюшон. — Оно и понятно, Антарктида в двух шагах….

Я усмехнулся.

— Ты с темы-то не съезжай, со мной этот номер не пройдёт. — пресёк я его поползновение. — Точно тебе говорю — стареешь, раз о покое заговорил. Только это ты напрасно — рано сейчас о покое думать. Сам же заявил Роману, что будешь Маячным Мастером при новом Главном Маяке на Валуэре — вот и изволь соответствовать…

— Да я разве отказываюсь? — Пётр пожал плечами. — буду, конечно, пока не восстановят тот, в Зурбагане. Ну а там — видно будет, может, и в самом деле, сюда переберусь.

— Может, и переберёшься. — не стал спорить я. — Но точно не сейчас. А пока — вот, держи. — я извлёк из-под плаща парусиновую сумку и вынул из неё книгу в кожаном, сильно потрёпанном переплёте. — Информация, так сказать, к размышлению…

Пётр повертел в книгу в руках, открыл и перевернул несколько страниц.

— На латыни? — удивился он. — То есть, это не из Зурбагана?

— Как раз оттуда. Уж не знаю, с чего старине Дваркелю вздумалось писать на языке Вергилия, а только это его сочинение его. И на очень, надо сказать, занятную сказать тему…

Я сделал паузу, рассчитывая, что собеседник нетерпеливо спросит «На какую?» Казаков на эту детскую уловку не повёлся — ждал, нарочито медленно листая страницы.

— Информация, значит, к размышлению. — повторил я. — оказывается старый гном считает, и кое-кто в Лоцманской Гильдии с ним согласен, что Маячного Мира, того, в котором на самом деле нет. То есть он существует, конечно но… по-другому. Не как те миры, что связаны с ним Фарватерами. Те — нормальные планеты, хоть и в других мирах. А Маячный Мир со всем, что в нём есть — Зурбаганом, Лиссом, Гель-Гью и прочим– это своего рода фрагмент, обрывок реальности, не привязанный к конкретной планете или даже к конкретному измерению.