Таможня дает добро

По палубе забухали матросские башмаки, заскрипел ключ, отпирая цепь, пропущенную через спусковые скобы стоящих в пирамиде карабинов. Мичман, размахивая большим револьвером, расставлял стрелков вдоль фальшборта, и Роман видел, как вздрагивали от выстрелов сгорбленные за коечными сетками спины. Со шлюпок огрызались винтовочным огнём — пули часто цвиркали над головами, дырявили паруса, с жестяным звуком пробивали кожуха вентиляторов, откалывали щепки от бортов висящих над палубой шлюпок. Одна из них прожужжала у Романа над ухом, обдав кожу волной горячего воздуха. Он хотел пригнуться, спрятаться за нактоузом — но, увидев прямо стоящую на мостике Дзирту, остался на месте, лишь инстинктивно втянул голову в плечи.

На полуюте рассыпчато затрещало, лязгнуло, снова затрещало. Роман обернулся — двое матросов развернули на тумбе картечницу и поливали шлюпки свинцом. Устроившийся на носу вельбота стрелок выронил винтовку, схватился за простреленную грудь и повалился за борт; его место заняли дво, и после их залпа наводчик у картечницы повалился на палубу, орошая выскобленные добела доски фонтаном крови из простреленной гортани. Второй номер замер, и явно не понимая, что делать дальше.

— Мичман, к митральезе! — крикнула Дзирта. — Бейте по шлюпкам!

Корпус «Латра» содрогнулся от удара — кованый шпирон расколол пополам очередную шлюпку, и до мостика донесся многоголосый вопль людей, идущих ко дну под грузом навьюченной на них амуниции. Меннерс, кинувшийся было к замолчавшей митральезе, полетел с ног — и так и остался лежать с растекающейся вокруг головы ярко-красной лужей.

Этого Роман вынести уже не мог. Он на руках, не касаясь подошвами трапа, съехал на палубу, и перескочив через труп мичмана,в три прыжка оказался возле картечницы. Налегая на обтянутый кожей плечевой упор, повернул орудие в сторону уцелевших шлюпок, рыкнул на

Т-д-д-дах- ах!

Клац!

Грохот винтовочных стволов слились в короткий оглушительный треск, в паре футов от шлюпки вода вскипела от удара сразу шести пуль. Роман подправил прицел и ещё раз рванул спусковой рычаг.

Т-д-д-дах- ах!

Клац!

Т-д-д-дах- ах!

Клац!

На четвёртой очереди картечница захлебнулась. 'Чего встал, баран, заряжай! — заорал Роман на второго номера, застывшего в обнимку с пустым патронным коробом, и тут с мостика донёсся крик Дзирты, усиленный раструбом матюгальника:

— «Суан» с правого крамбола, в шести кабельтовых! Идёт прямо на нас! Весь огонь по нему!

Роман оторвался от прицела — и увидел накатывающийся из дымного облака броненосный таран. Он шёл прямо на «Латр» в своём боевом, полупогружённом положении, и высокий пенный бурун окатывал переднюю надстройку, захлёстывая ноги стоящих на ней людей. Роман со скрипом развернул картечницу на новую цель, помог опомнившемуся заряжающему вколотить в приёмник патронный короб, и в этот момент между ним и атакующим кораблём мелькнуло что-то мелкое, оставив за собой полосу серого дыма. Он обернулся — неизвестный снаряд пролетел над шлюпками и разорвался в полосе прибоя, подняв клубы бурого дыма.

* * *

Дверь, ведущая из кокпита в единственную каюту, со скрипом распахнулась, и из полумрака, который едва рассеивали солнечные лучи, едва просачивающиеся через крошечные иллюминаторы, навстречу мне сверкнул две пары женских глаз — широко распахнутые, полные отчаянного страха и любопытства.

— Серж, что происходит? — Тави, вспорхнув с койки, кинулась ко мне. Волосы у неё были растрёпаны, щёки все в дорожках от невысохших слёз. — Я не могу, не могу так, мне страшно! А те несчастные, на «Морской звезде» — они все погибли, да?

И припала к моей груди, содрогаясь от рыданий. Вера Павловна ласково взяла её за руку.

— Тави, милая, нужно успокоиться и немного подождать. Когда всё будет позади, мужчины обязательно нам скажут. Так ведь, мастер Серж?

— Да, конечно, мадам… — я сделал попытку высвободился, но не тут-то было — Тави вцепилась в мою шею, как спасательный круг. Секунды стремительно утекали, и мне ничего не оставалось, кроме как осторожно разнять эту хватку. Вера Павловна обняла рыдающую Тави за плечи и увлекла в дальний угол каюты, я же приподнял крышку люка и вытащил из подпалубного ящика длинную, завёрнутую в полиэтиленовую плёнку трубу с утолщением на одном конце. За трубой последовал другой свёрток, поменьше, и пара брезентовых армейских ранцев. Женщины, притихнув, наблюдали за моими действиями.

С палубы донёсся рык Казакова — «Серёга, скорее, они уже близко!» — и я решился.

— Извините, мадам, мне нужна ваша помощь.

— Конечно. — она у улыбнулась, как мне показалось, ободряюще. — Нужно будет стрелять?

— Что вы, мадам, конечно нет… в смысле, не совсем. Видите эти штуки?

Я открыл ранец и продемонстрировал четыре реактивные гранаты, уложенные в ячейки.

— Когда я скажу — вынимайте по одной, снимайте с головной части предохранительный колпачок и подавайте мне через дверь.

— Хорошо, Серж. — она снова улыбнулась. — Не беспокойтесь, я всё сделаю.

— Вот и ладно, только ни в коем случае не высовывайтесь наружу. Это ясно?

Она кивнула, но я уже лез наверх, волоча за собой тяжеленный свёрток.

Закрепить на заранее прикрученном к палубе зажимам треногу и взгромоздить на неё двухпудовую трубу станкового гранатомёта было делом двух минут. Пётр наблюдал за моими манипуляциями с весёлым изумлением.

— «Сапог»? Тот самый, с «Серой чайки»?

— Прямо держи! — рявкнул я вместо ответа и откинул вбок бочонок затвора. — Вера Павловна, гранату!

Холодный металлический конус ткнулся в мою протянутую ладонь. Затвор щёлкнул, запирая гранату в трубе, и я припал к прицельной планке.

До «Суана» оставалось метров двести — сущий пустяк для полигона, когда нужно попасть в фанерный щит или старый, раздолбанный в хлам БТР, но поди, проделай этот фокус на раскачивающейся палубе, но низкой, едва высовывающейся из воды цели, которую тоже нещадно болтает в волнах! Хорошо хоть люди на этой посудине не обращают на нас внимания — видимо, приняли Штральзунд' за один из разбегающихся во все стороны десантных баркасов. Вот и хорошо, вот пусть и дальше принимают…

Бок надстройки брызнула веером искр — канониры таможенного крейсера сумели, наконец, нащупать верный прицел, но выпущенный из шестифунтовки «латра» снаряд не смог пробить броню. Я злорадно ухмыльнулся — а как насчёт кумулятивной противотанковой гранаты, парни? — задержал дыхание, поймал цель в прорезь прицельной планки и, дождавшись, когда она на очередном размахе качки пойдёт вниз, надавил на спуск.

* * *

Вторая ракета — а это именно ракета, понял Роман, проследив за дымным хвостом, тянущимся за снарядом, — канула в волнах с не слишком-то и сильным всплеском. А вот с третьим выстрелом неведомому стрелку повезло — он угодил в надстройку на пару футов выше уровня воды. Вспышка, клубы дыма, и когда Роман снова смог разглядеть неприятельское судно — на мостике стояло только два человека. Броненосный таран по-прежнему шёл, целя своим бивнем в корму «Латра». «Хассавер». Дзирта вместе с матросом-рулевым навалилась на штурвал, уводя корабль с линии атаки; неприятель сделал попытку повторить этот маневр, но тут ещё одна ракета разорвалась прямо на мостике — и когда клубы дыма рассеялись, там было уже пусто. Латр накренился в крутом повороте, едва не ложась на борт, и Роману, чтобы удержаться на ногах, пришлось обеими руками вцепиться в тумбу картечницы. «Суан», по-прежнему по самую палубу погрузившийся в воду, пронёсся впритирку к борту таможенного крейсера, обдав его клубами жирной угольной копоти. Люди, закупоренные в кочегарках и машинных отделениях, выбивались из сил, выжимая из котлов и механизмов лишние узлы — но на разбитом мостике не осталось никого, способного сообщить, предупредить, предостеречь, что эти отчаянные усилия несут корабль прямиком на скалы у подножия Маячного Утёса, к гибели.