Танат 2

В одну из них я и положил вместилище души Тэй. Иммунная система живого доспеха дополнительно ещё и почистит от яда оболочку эотула. Полость закрывается, и я выдыхаю.

Всё, давайте. Теперь я готов. Падаю на спину и отрубаюсь. Как же голова болит!

* * *

— Фух. Дим, что это такое было?

Мы с ним сидим в кают-компании. Его одеяние напоминает не пижаму, в которой я его застал дома, а спортивный костюм. Тот скрывает экзоскелет, который помогает моему другу передвигаться по палубам спасательного крейсера «Геродот». Корабль совершает гиперпереход к Тау-137.

Командование департамента хорошо подошло к обеспечению условий для Димы. По сути, мы на борту почти что военного корабля. Только воевать нам, Содружеству Земли, уже сто с лишним лет как не с кем, но дисциплина и порядок на «Геродоте» поддерживаются железные. Всё-таки это звездолёт Центроспаса, одной из самых загруженных служб Департамента Чрезвычайных Ситуаций.

У Инспекционного Отдела хорошее техническое оснащение, но собственного флота считай, и нет. Есть небольшие фрегаты, которые доставляют команды чистильщиков в опасные зоны, но у них и так дел много. Да и зачем гнать их к Тау, когда Содружество и так пригнало туда целый флот? Вот моя команда, а с нами Дима, и пересела на «Геродот».

Диме были нужны определённые условия и уход, а я предполагал насчёт этого проблемы с командиром корабля. Но то, что произошло не так давно в шлюзе, меня изрядно удивило. Как только мы сошли с борта челнока, доставившего нас на крейсер, нас встретил вахтенный. Ничего не говоря, он попросил следовать за ним.

Я настроился на то, что капитан хочет поговорить с нами отдельно. Всё-таки наш отдел не очень любили, называя порой бюрократами и крючкотворами. Что поделать, мы ведь не только опасные реликты из прошлого обезвреживаем, но ещё и флот аттестуем, даём одобрение на проведение испытаний новой техники, санкционируем разные эксперименты научные. Короче, я рад, что работаю чистильщиком, но и на такие аттестации меня гоняли.

Чего греха таить, я забраковал кое-что именно на «Геродоте». Ох и волком на меня тогда команда мостика смотрела. Ребята ждали поход, а тут я нарисовался с претензиями к гиперприводу, СЖО, связи. Проблемы небольшие, но сколько раз такое случалось, что мелкие сложности лавинообразным образом превращались в полный…

В общем, от встречи с капитаном я добра не ждал. Только не мог понять, чего вахтенный вместе со мной и Диму на коляске тянет?

Да и шли мы явно не на мостик. Вахтенный вёл нас в главный ангар. Вот только зачем? Но это мы оба вскоре узнали.

Ворота главного ангара открылись, вахтенный переступил комингс люка и пошёл, вперёд чеканя шаг. Я, помнится, ещё удивился, что он не во флотском комбезе, а полном мундире? И там в ангаре, он оказался не один такой.

Между тяжёлыми транспортниками, которые теснились у стен главного ангара, было что-то вроде аллеи. С двух сторон по её бокам тянулись шеренги людей в парадных мундирах. Слева в синем флотском обмундировании, а справа был ряд людей в знакомой нам с Димой зелёной форме — спасатели и планетарные десантники. Я в сером комбезе и Дима в спортивном костюме казались здесь лишними. Вот только все присутствующие смотрели на нас так, будто мы… Ох, сложно это описать.

Тем временем вахтенный, чеканя шаг, подошёл к капитану и вскинул ладонь к виску. Пока Джером Маркус, командир «Геродота», слушал доклад подчинённого, его взгляд не отрывался от меня. Тут Дима удивлённо хмыкнул, а я прислушался к докладу. Чего он сейчас сказал?

— Особо важные пассажиры на борту. К чествованию почётных членов Центроспаса всё готово.

Так, мне это послышалась?

— Экипаж, смирно. Героям. Троекратное. — Маркус, вскинув ладонь к виску и вытянувшись по стойке смирно, отдавал короткие рубленые команды. — Гип-гип, ура.

— Ура, ура, ура! — дружно скандировал экипаж. Я дёрнулся, сначала даже хотел сам отдать воинское приветствие. Потом вспомнил, что в отличие от экипажа «Геродота», я не в парадке и фуражки у меня нет. А к пустой голове не прикладывают. Эта старинная традиция, как и русское ура, распространена во флоте Содружества повсеместно.

— В глаз что-то попало, — вдруг произнёс Димон глухим голосом. И я его понимаю. Мы оба больше не спасатели, не сотрудники Центроспаса, но нас чествовали так, будто мы никуда не уходили. Словно не я четыре года назад сдал командование своей риск-командой Гансу Вайсману.

Тут Маркус немного нарушил протокол. Всё ещё держа ладонь у виска, чеканя шаг, как вахтенный офицер до него, он подошёл ко мне.

— Старший инспектор, докладывает капитан Джером Маркус, спасательный крейсер «Геродот», Содружества Земли. Ваши замечания по приёмосдаточным испытаниям полностью исправлены. Угрозы экипажу и кораблю устранены. Повторные испытания проведены на отлично, акт подписан. Корабль к походу готов. Разрешите отправляться.

Он серьёзно спрашивает меня об этом? Я, конечно, в шоке, но ответить что-то надо.

— Разрешаю, капитан. И… И благодарю вас.

Вот под конец голос у меня дрогнул. Маркус легко, одними уголками губ, улыбнулся, а потом протянул мне ладонь. Я крепко пожал её в ответ.

— Приношу вам свои извинения, инспектор, — тихо сказал Маркус. — Когда главный инженер верфи услышал ваше замечание по СЖО, он чуть не поседел. Рассказал мне про инцидент на той станции.

Ещё бы ему не поседеть. Профукали распоряжение по устранению конструктивного недостатка. А ведь такой же привёл к массированному пожару на той станции, где работала моя команда. После той миссии меня и списали в инспекцию. Потому, когда я увидел местную схему СЖО, то сразу забраковал испытания.

Под определённой нагрузкой происходило воспламенение компрессоров, а из других мест система через них гнала кислород к очагу пожара. Мало того что очаг возгорания скачкообразно разрастается, так пожар ещё и разносится по всей системе. Внутренняя система пожаротушения не справляется. Если же пламя перекинется дальше, замкнёт цепи и обесточит некоторые системы, то надежда только на риск-команду. Мы с парнями тогда едва успели.

Парней из техотдела Ворон тогда неслабо напряг, но причину аварии они вычислили. Я в то время ещё в коме лежал, но меня просветили, из-за чего я стал инвалидом. Поэтому, когда я увидел компоновку системы жизнеобеспечения, то мой вердикт был однозначен. Только «Геродот» сняли с сопровождения экспедиции Дальней Разведки. До устранения неполадок они не успели.

— Если бы я знал, что вы, и есть тот самый Феникс, то никогда бы не стал оспаривать ваше решение. Примите мои искренние извинения ещё раз. На верфи меня просветили, кто вы такой. Не думал, что мне доведётся сопровождать вас и Дмитрия Пахомова.

Мозгов у меня хватило только на то, чтобы задать один глупейший вопрос:

— Капитан Маркус, простите, а Феникс — это кто?

Тут сбоку от меня грохнул смех. Сначала самым неприличным образом засмеялся Дима, а потом и Маркус хрюкнул, сдерживая смех. Вот так и узнал, как после чудесного спасения меня стали звать в Центроспасе. Неожиданно, но приятно.