Танцоры в конце времени
Шрифт:
– Очень приятно, - рассеяно сказал Джерек.
– Фундаментально различные позиции. Даже ваш Лорд Джеггет заражен до некоторой степени.
– Заражен?
– Джерек заметил корабль аргонхерта По, двигающегося по спирали над утесами. Он тоже направлялся к острову, к которому было приковано его внимание.
– Я использовал это слово без всякой критики. Но для любого, вроде меня, привыкшего бороться с проблемой аналитическим методом…
– Естественно…
– Естественно для меня. Я был научен отвергать любой другой метод.
– Ага, - было бесполезно сдерживать себя больше, - Джерек
– Простите меня… общественные обязанности… возможно, нам удастся поговорить позже.
– Послушайте, - сказал поспешно путешественник во времени.
– Вы не могли бы подбросить меня? Я не обладаю средствами пересечь…
Но Джерек был уже за пределами слышимости, оставив путешественника во времени растерянно смотреть на розовую пену, смывающую скалистый обсидиановый берег, в ожидании, когда какой-нибудь другой гость поможет ему попасть на материк.
Нечто черное и длинное появилось над поверхностью малинового моря, и, взглянув на него почмокало губами, прежде чем потерять интерес и поплыть дальше в направлении, в котором улетел Джерек.
Путешественник во времени повернулся и пошел искать более высокую точку острова, где, если повезет, он будет в безопасности от зверей и сможет подать сигнал о помощи.
Амелия была окружена. Джерек мог видеть только ее голову и плечи в центре толпы, она боролась с сигаретой. Подражая ей, Сладкое Мускатное Око пыхал дымом из ушей. Железная Орхидея, госпожа Кристия, миледи Шарлотина и Вертер де Гете находились ближе всех к ней, и их слова доносились до Джерека через общий шум.
– Даже вы, Амелия, должны признать, что девятнадцатый век, скорее всего, не в моде.
– О, моя любовь, вы всем этим доказали противоположное. Все так чудесно и оригинально…
– И хотя такое простое…
– Лучшие идеи, госпожа Кристия, всегда просты…
– Правильно, сладчайшая Орхидея. Из того что хочешь придумать сам, но не можешь…
– Ну а серьезные? Если человек все еще смертен, то что он теряет? Какие могут быть комментарии по этому поводу!
– Я считаю это просто красивым, Вертер, и ничего больше. В самом деле, Амелия, произведение не предназначено…
– Тут не было сознательных намерений.
– Вы должно быть, распланировали все на много дней?
– Все вышло непроизвольно.
– Я знала это! Оно такое жизненное…
– А чудовища! Бедный О’Кала…
– Мы должны не забыть оживить его.
– В конце, не раньше.
– Наше первое оживление после Возрождения. А вот и Герцог Королев.
– Пришел принести свои комплименты. Кланяясь мастеру, хозяйке моего сердца!
– В самом деле, вы смущаете меня.
Последовал взрыв смеха, который она никогда не употребляла прежде. Джерек протолкнулся вперед.
– О, Амелия…
– Джерек, ты наконец здесь.
– Здесь, - сказал он. Молчание охватило его, угрожая распространиться на всех присутствующих, так как оно было именно такого рода, но Епископ Касл тряхнул своим жезлом.
– Ну, Вертер. Мы слышали твои признания. Означают ли они дуэль, интересно знать?
– Дуэль!
– Герцог Королев увидел возможность принять позу.
– Я буду советовать вам. Мое собственное мастерство во владении шпагой значительно, но не выдающееся. Я
– Хвастливый Герцог!
– Железная Орхидея положила светло-желтую руку на голое плечо Амелии, а белую руку на рубашку Джерека.
– Я уверена, что мы уже устали от моды на дуэли, как и на девятнадцатый век. Амелия, должно быть, видела достаточно дуэлей в своем родном Бромли.
– Бромли, - сказал Джерек.
– Простите меня, Бромли.
– О, но идея интересная!
– прокаркал доктор Велоспион, заостренный подбородок которого высовывался из-под полей его шляпы. Он скосил глаза сперва на Джерека, затем на Вертера.
– Один такой свежий и здоровый, другой такой затхлый и почти мертвец. Вас устроило бы это, Вертер, а? С вашей склонностью к гиперболам. Дуэль между жизнью и смертью. Кто пойдет, будет решать судьбу планеты если победит.
– Я не могу взять на себя такую ответственность, доктор Велоспион, - невозможно было судить по тону Вертера или по выражению его лица (череп не позволял этого), шутит он или говорит серьезно.
Джерек, который никогда не питал большой симпатии к доктору Велоспиону (ревность доктора к Лорду Джеггету была широко известна) сделал вид, что не расслышал его слова. Его подозрение о мотивах Велоспиона подтвердилось следующим замечанием:
– Значит, только Джеггету позволено решать судьбу человечества?
– Мы сами выбрали ее!
– Джерек защищал отсутствующего отца.
– Лорд Джеггет просто обеспечил нас средствами выбора. Без него их у нас не было бы!
– Итак, за старого отца лает его щенок, - злобно сказал доктор Велоспион.
– Вы забыли, доктор Велоспион, - сказала Железная Орхидея сладким голосом.
– Что сука тоже находится здесь!
Велоспион поклонился ей и отошел в сторону. Громким голосом Амелия Ундервуд предложила:
– Не отправиться ли нам на самый большой остров? Угощение ждет нас.
– Я предвижу вдохновение, - сказал Аргонхерт По с тяжеловесной галантностью.
Гости поднялись в воздух.
На секунду Джерек и Амелия остались одни, стоя друг перед другом. Его лицо выражало вопрос, который она игнорировала. Он сделал движение к ней, уверенный, что увидел боль и смятение в этих накрашенных, немигающих глазах.
– Амелия…
Она уже поднималась.
– Ты наказываешь меня!
– его рука потянулась вверх, как если бы в порыве поймать край ее одежды.
– Не тебя, моя любовь.
Глава 24 ВИДЕНИЕ В ГОРОДЕ
– Я слышал вы владеете многими древними искусствами, миссис Ундервуд.
Вы читаете, как я понимаю?
– Гэф Лошадь в слезах, весь состоящий из листвы, кроме лица, держал сладкую булочку на конце своей левой ветки.
– И пишите, да?
– Не много, - ответила Амелия.
– И играете на инструментах?
– Гармоника.
Гости в костюмах, один экстравагантнее другого, стояли по обеим сторонам длинных плетеных столов, угощаясь чаем, сэндвичами с огурцами, поджаренной ветчиной, холодными сосисками, имбирными кексами - все в тени высокого тента в красно-белую полоску. Джерек в углу откусывал понемногу от печенья, игнорируемый всеми, кроме Ли Пао, который жаловался на обращение с ним во время короткого визита домой.