Танцы с Арлекином
Шрифт:
Дочь Джованни Дарио покончила с собой, чуть позже был убит сын Джованни Винченцо. В ХХ веке палаццо владели разные люди, и каждого нового хозяина преследовали неприятности: автокатастрофа тенора Марио Дель Монако в 1964-м, убийство графа дель Ланце в 70-х, странная смерть менеджера группы The Who Кристофера Ламберта (он покончил с собой, свернув шею на лестнице), список можно продолжать долго.
В настоящее время Ка’ Дарио выставлено на продажу, и я порой подумываю о том, чтобы приобрести его… А если вся эта жуть – просто цепочка невероятных совпадений, то, по крайней мере мы с тобой, мой Арлекин, станем владельцами роскошного венецианского
========== Глава 38.Странные подробности ==========
– Увы, - вздохнул Рикардо. – мои предки вовсе не были ангелами. И среди секретов семьи Гольдони были штучки и покруче, как выразился бы бедный Маттео… Кстати, вот теперь, когда я убедился, что с вами всё в порядке, Массимо, мы можем и поговорить.
– Отчего же не поговорить… - улыбнулся Макс, - располагайтесь, Рикардо, чувствую, что вы на Родине сумели найти что-то о-очень интересное…
– Кое-что нашёл, да… Прежде всего, как вы и советовали, я разыскал оставшихся в живых представителей рода Скорпетти и сам удивляюсь, почему я не сделал этого ранее. Конечно, эти поиски обошлись мне недёшево… но я не жалею.
Видите ли, как и род Гольдони, итальянская ветвь Скорпетти практически угасла. Семидесятилетняя синьора Джина Соломео, в девичестве Скоропео, так стала фамилия Скорпетти произноситься в XIX веке, её внучка Витара Дамиани и шестилетний правнук Сильвио… Вот и всё, что осталось от некогда славного рода. И ни Джина, ни Витара не имеют ни малейшего желания поддерживать старую вражду. Более того, синьора Джина обрадовалась мне и сказала, что примирение – это единственный способ освободить две наши семьи от проклятия, которым стала кровная вражда, и что с нашим примирением у обеих семей есть шанс возродиться.
– И вы?.. – с нетерпением спросил Макс.
– И мы совершили обряд примирения. В церкви. В том же самом городе, где всё и началось – в Венеции. Так что с этой стороной истории нашей семьи покончено. Более того, синьора Соломео была настолько любезна, что позволила мне познакомиться с хрониками рода Скорпетти. Кое-что из них я скопировал. Вы знаете, что один из потомков рода Скорпетти в XIX веке оказался в России?
– Знаю, Рикардо, - ответил Макс. – Его звали Джакомо Скоропео… и с ним очень нехорошо обошёлся один местный помещик, фактически сделав его рабом и погубив его любимую жену.
– Да, - кивнул Рикардо. – После смерти жены Джакомо удалось бежать, и он даже смог вернуться в Италию. Что ему пришлось пережить по пути – это история достойная отдельного приключенческого романа, но он вернулся. К этому времени в роду Скорпетти остался только один родственник мужского пола – его дядя. Дядя был фанатиком кровной вражды, но, к счастью, как говорят в России, бодливой корове Бог рог не даёт. Дядя был серьёзно болен и ни о каких планах мести с его стороны не шло и речи. И тут появляется Джакомо – отчаявшийся и озлобленный, растерявший веру в людей, утративший самое дорогое… Дядюшка начал обрабатывать племянника и готовить его к карьере отравителя…
– Стоп, - неожиданно сказал Макс. – Насколько я понял – яды готовить – это прерогатива Гольдони…
– Нет, - покачал головой Рикардо. – После первого бегства остатков семьи Скорпетти из Венеции, они решили бить врага его же оружием. И преуспели в этом. Секрет «Рабских уз» им удалось похитить – просто повезло. Но у Скорпетти имеются и свои наработки – например «Дурман желания»… или «Пляска смерти…» Так что очень скоро Скорпетти практически нагнали Гольдони в искусстве составления ядов… В общем, Джакомо вскоре стал отравителем и наёмным убийцей, как я уже сказал, растеряв всё то светлое, что было заложено
в его душу изначально.– Сложно его винить, - вздохнул Макс, - учитывая то, что ему пришлось перенести. Наверняка он был уже не в себе после пыток Моргауза, а пропаганда и агитация не менее чокнутого дядюшки дала свои плоды.
– Возможно, вы и правы. Из хроник известно, что Джакомо очень хотел вернуться в Россию и забрать сына, но ему пришлось взвалить на себя заботу о больном дяде и своих незамужних родственницах. А когда он более или менее встал на ноги, ехать в Россию не понадобилось – его сын оказался в Италии сам.
– Да, - кивнул Макс, - Якова послала обучаться в Италию Академия Художеств. И просто удивительно, как они всё-таки смогли встретиться.
– Предначертанное свершается, и подобное тянется к подобному, - вздохнул Рикардо. – Хроники Скорпетти об этом умалчивают, но рассказывают, что Джакомо и Яков, хроники называют его Джакопо, даже начали общаться. Джакомо быстро просветил впечатлительного юношу насчёт подробностей его рождения. О многом и без того умный от природы Яков догадывался сам, а рассказ Джакомо только подтвердил его подозрения.
Теперь юноша так же страстно мечтал отомстить убийце своей матери и тому, кто причинил его отцу столько страданий – помещику Ивану Готлибовичу Моргаузу. Однако когда Джакомо заговорил о том, что истинная месть состоит в том, чтобы уничтожить весь род Моргаузов, Джакопо воспротивился. К воспитавшей его Соломониде и её сыну Фёдору он не питал никаких злых чувств и вовсе не намеревался им мстить. Джакомо не слишком был доволен таким милосердием сына, но он решил, что смерть негодяя, погубившего его Марьюшку всё-таки лучше, чем совсем ничего.
Джакомо начал обучать сына тому, чему его обучал его дядя, и умный юноша вскоре во всём преуспел. После этого он вернулся в Россию… а потом произошло то, что произошло – через несколько лет Яков сумел исхитриться и попотчевать Ивана Готлибовича ядом собственного приготовления и благополучно скрылся.
– А Соломонида и её сын были не в курсе происходящего?
– В курсе, - ответил Рикардо. – Но у них были свои причины желать смерти Моргаузу. Дело в том, что отцом Фёдора и его сестры был вовсе не Моргауз, а совсем другой человек, в которого Соломонида была влюблена с юности, но выйти за него замуж не могла, учитывая разницу в общественном положении. И пока Моргауз ни о чём не догадывался – всё было благополучно. Однако он начал подозревать Соломониду, грозился какими-то доказательствами и даже говорил о том, что разведётся с нею и отправит жену в монастырь замаливать грехи, а сыну и дочери откажет в наследстве. Развод по тем временам был вещью немыслимой, а значит у Моргауза и впрямь появились какие-то серьёзные доказательства… Так что Яков вернулся в Россию очень вовремя… И повода мстить Соломониде и Фёдору у него в этом случае не было – ведь в Фёдоре не текло крови Моргауза…
– Ничего себе, - поразился Макс. – И это всё было в хрониках?
– Да, - кивнул Рикардо. – Скорпетти вели свои хроники до последнего, а сейчас это потрясающая историческая ценность. Периодически они выставляются… с согласия владелиц, но я единственный за последние полсотни лет, кому было позволено работать с ними по-настоящему.
– Но что же произошло с Яковом? Он ведь не вернулся в Италию?
– Нет, и судьба его неизвестна. В хрониках говорится, что Джакомо в конце концов, так и не дождавшись сына, женился и умер в весьма преклонном возрасте, узрев не только подросших сыновей, но и крошечных внуков. Это был последний расцвет рода Скорпетти, после чего семья вновь начала хиреть. Хроники перестали вести где-то в начале двадцатого века… И последнее упоминание о России в них – письмо некоей Фейги Прус к Никколо Скоропео, тогдашнему главе рода.