Танцы с Арлекином

– А вторую девчонку за что?

– Шлюху эту? – сплюнул Антон. – Да ни за что. Просто чтобы видимость серии поддержать. Надо же было создать впечатление, что в Городе или его окрестностях орудует спятивший каннибал. И вообще – ты кого жалеешь? Отморозков Клешню и Енота? Проститутку с трассы? Или дуру-девчонку, которая не в того влюбилась, когда хотела деньжат по-лёгкому срубить? Да они все грязь, мусор…

– Вот поэтому по тебе в аду сковородка и плачет, - устало сказал Макс. – Для тебя люди – мусор. Енот с Клешнёй многого заслужили за все свои художества, но не тебе их мразь, приговаривать – ты сам во сто крат хуже. Так что мне с тобой даже разговаривать противно.

– А тебе и не придётся, - усмехнулся Степан. – Праведник нашёлся. Ничего, скоро Олег придёт, и мы закончим всё, что начали. Прощай, мент. Скоро в твоём теле будет мой отец, и мы покинем эту поганую страну – богатые, здоровые и счастливые. И всё будет хорошо. А вот в каком Аду будет скитаться твоя душа, мент, я даже и угадать не берусь.

Именно в это время у него в кармане запищал телефон. Степан глянул на экран и сказал:

– О, а вот и Олег. Ну, всё, мент, можешь помолиться.

* “Куллинан” - самый большой найденный алмаз в мире. Был найден в Южной Африке. Весил 621 грамм. Для сравнения - самый крупный из найденных якутских алмазов “XXII съезд КПСС” весит чуть более 68 граммов (342 карата).

Кстати, Макс путает. “Куллинан” был разделён как минимум на девять частей, самые крупные его части украшают корону и скипетр королевы Великобритании.

========== Глава 56. Секунды до… ==========

Внимание, пока не бечено!

Шаманка стояла возле берёзы и ждала. После разговора с Родионычем она так и не смогла заставить себя вернуться в подвал, в относительное тепло и безопасность. Запоздало накатило осознание: если бы Макс не просёк, что доброжелательный Рома совсем не так доброжелателен… если бы не сумел подать ей знак – что было бы сейчас? Макс им нужен, поэтому он будет жить… по крайней мере – пока. А вот её просто пристрелили бы как лишнего свидетеля и, скорее всего, завернув в мешок для отходов, оттащили бы в то же болото. У тех, кто спокойно убивает беременную девушку и ставит опыты над детьми, нет излишков совести.

И это был не страх – бояться такой мрази Шаманка считала ниже своего достоинства. Это была ярость, боевая ярость берсерка, которая медленно, по каплям, копилась в её душе, грозя вылиться в нечто мощное и впечатляющее. Родионыч и его орлы имели честь пару раз наблюдать подобные вспышки - в то незабываемое время, когда Шаманка сама была «орлицей» - и все они дружно клялись, что в таком состоянии встать на пути у женщины мог только самоубийца. Но при всей кажущейся ярости, Шаманка всегда сохраняла завидное хладнокровие – такой вот странный момент.

Родионыч на это только хмыкал и замечал: «А вы думаете, почему у некоторых правителей в телохранительницах были женщины? В Дагомее,* например… или у японских сёгунов? Женщина, конечно, слабее физически, кто спорит, как бы ни тренировалась, ей в этом плане до мужчины далеко… Только вот в определённый момент ей становится плевать на это, и ни один мужик этим справиться не в состоянии. Страшное зрелище, да…»

Орлы на это только кивали, поскольку уже имели честь видеть Шаманку в деле. И вот сейчас женщина была близка, как никогда, к тому, чтобы пойти и штурмовать проклятый «Холодок» в одиночку. Нельзя. Стопроцентную гарантию освобождения пленников дадут только орлы. Значит, нужно ждать. И она ждала.

К счастью, Гарик, которому она передала трубку, сумел ясно изложить, где находится то самое болото и свалка, теперь осталось только ждать.

За спиной хрустнула пластиковая упаковка и Шаманка оглянулась, а пистолет тут же оказался у неё в руке.

– Это я… - раздался тихий голос Гарика. – Я чаю принёс. Тё… Галя, ты замёрзла, наверное.

– Ничего, скоро согреюсь, - хмыкнула Шаманка и приняла из рук Гарика алюминиевую кружку с почти горячим чаем.

– Слушай, а как вы воду греете-то? – спросила она.
– Неужели костёр в подвале разводите?

– Нее… - ответил Гарик. – В подвале нельзя – мы один раз попробовали – до сих пор копоть не отстаёт. Это мы с Тимкой на свалке таблетки нашли – сухой спирт. Уж не знаю, кто их выкинул и зачем, но таблетки вполне годные. Горят ровно, не дымят совсем. Одна таблетка котелок воды запросто греет. А нам хватает по кружке чая… или «бомжики» там залить. На свалке вообще всё, что угодно найти можно. Но там противно долго находиться – запах… И чайки… жирные такие, вонючие. Хотя с виду вроде беленькие.

Шаманка поперхнулась чаем и с чувством пообещала, что когда они повяжут всю компашку, то ни Гарик, ни кто-то из его друзей никогда больше не подойдёт к свалке ближе, чем на километр.

– Это хорошо… - как-то не по-детски вздохнул Гарик, - а то я так устал. Поспать хочу на кровати… помыться… Каши хочу. Любой. В детдоме каша на завтрак была – так я нос воротил, а сейчас вспоминаю и слюнки текут… Глупо, правда?

– Нисколько не глупо, - отрезала Шаманка. – Любой человек имеет право и на постель, и на душ, и на тарелку какой хочешь каши. Тем более, если это ребёнок. Ты потерпи ещё чуть-чуть, ладно? И всё будет хорошо.

Гарик кивнул, а в это время в кармане Шаманкиной куртки завибрировал телефон.

– Они? – спросил Гарик.

– Они, - кивнула Шаманка, поднесла трубку к уху, послушала, сказала несколько фраз и отключила мобильник.

– Я пошла, - сказала она Гарику. – Жди меня. Не думаю, что это затянется.

Мальчик кивнул, а женщина осторожно провела рукой по бритой макушке и решительным шагом направилась по тропинке на краю болота – туда, где уже выступали из сумрака мощные фигуры Родионычевых орлов.

***

Степан глянул на экран и сказал:

– О, а вот и Олег. Ну, всё, мент, можешь помолиться. Олег у нас юноша с выдумкой, куда мне до него. Ладно, ты пока отдыхай, о житье-бытье своём грешном подумай… А я пойду чуток с братцем покалякаю.

Макс ничего не ответил, молча глядя в потолок. Желание общаться с этим исчадием рода человеческого пропало начисто. Степан ещё раз гнусно хихикнул и вышел. Макс же, оставшись в одиночестве, решил ещё раз попробовать свои путы на прочность. Сдаваться просто так он не собирался.