Танец отражений

Он вытянул шею, прижав лицо к стеклу и пытаясь вглядеться вверх и влево. Там маячил бронированный аэрокар, все еще висящий у окна пентхауза.

Нападавшие уже начали отход. Проклятье! С силовым экраном ничего не выйдет. Я слишком медлю. Аэрокар качнулся, когда солдаты торопливо погрузились на борт. Мелькнули руки, толстенькое тело в сером протащили через зазор — шесть головокружительных этажей над бетонной поверхностью. Так же перетащили обмякшего солдата. Раненых для допроса не оставили. Верба, скрипнув зубами, оттащила его от окна. — Уйди с линии огня!

Он сопротивлялся. — Они уходят! — протестовал он. — Мы должны сражаться с ними сейчас, на нашем собственном поле…

С улицы, из-за старой стены дворика, поднялся еще один аэрокар, Небольшая гражданская модель, невооруженная, не бронированная, быстро набирала высоту. Сквозь колпак за пультом управления виднелась смазанная фигура в сером, оскалившая в гримасе белые зубы. Бронированная машина нападавших отвалила от окна. Дендарийский аэрокар попытался протаранить вражескую машину, заставить ее снизиться. Брызнули искры, затрещал пластик, раздался визг металла, но бронированная машина стряхнула обычную, и та волчком рухнула на мостовую, приземлившись с последним, окончательным треском и хрустом.

— Арендованная, держу пари, — охнул он, глядя на происходящее. — Придется за нее платить. Хорошая попытка, и почти сработала… Верба! Вон те аэрокары внизу — есть среди них ваши?

— То есть нашей группы? Да, но…

— Пошли. Нам надо добраться туда, вниз. — Но здание сейчас кишит людьми из безопасности. Они поставят лицом к стене любого, пока не проверят и не убедятся, что он чист. Вряд ли он может выпрыгнуть в окно и слететь на пять этажей вниз, как бы он этого ни хотел. Полцарства за плащ-невидимку.

«Боже. Да!»

— Понеси меня. Ты можешь меня нести?

— Думаю, да, но…

Он метнулся к двери и, как только она открылась снова, упал Вербе на руки.

— Зачем? — спросила она.

— Давай, давай, делай! — прошипел он сквозь зубы. Она выволокла его в коридор, словно мешок. Сквозь полуприкрытые глаза он изучал творящийся вокруг хаос, весьма реалистично задыхаясь. Всяческие встревоженные Дюроны толпились за кордоном охранников Фелла, перекрывающих вход в пентхауз. — Пусть доктор Хриз возьмет меня за ноги, — тихо пробормотал он уголком рта.

Верба была в тот момент слишком ошеломлена, чтобы спорить, поэтому крикнула: — Хриз, помоги мне! Нам надо отнести его вниз.

— А-а… — Посчитав, что речь идет о чем-то вроде неотложной помощи, доктор Хризантема вопросов не задавала. Она схватила его за щиколотки, и в считанные секунды они проложили себе путь через толпу. Две доктор-Дюроны, бегом несущие бледного, видимо, раненого, человека… вооруженные мужчины в зеленом поспешно отступили в сторону и махнули им проходить.

Как только они добрались до нулевого этажа, Хриз попыталась было галопом рвануть в больничную зону. Какое-то мгновение его дергали в обе стороны сразу, затем он высвободил ноги из рук изумленной Хриз и вырвался от Вербы. Она рванула за ним, и ко внешней двери они подлетели вместе.

Внимание охранника было сосредоточено на тех двоих мужчинах с ракетометом; он проследил за их целью: смутными очертаниями удаляющейся мишени, которую вот-вот поглотят снежные тучи. Нет, нет, не стреляйте!.. Ракетомет рявкнул; яркий разрыв покачнул машину, но не сбил ее.

— Сажай меня в самую большую и быструю машину, которую ты сможешь стронуть с места, — задыхаясь, сказал он Вербе. — Мы не можем позволить им уйти. — И не можем позволить людям Фелла ее взорвать. — Скорее!

— Зачем?

— Эти громилы только что похитили моего… моего брата, — пропыхтел он. — За ними. Посадим их, если сможем, и выследим, если не сможем. К дендарийцам должно прийти подкрепление, если мы только их не потеряем. Или к Феллу. Лилия — она его… его вассал, верно? Он должен принять меры. Или кто-то должен. — Его отчаянно трясло. — Если упустить их, мы никогда не заполучим их назад. Но это они и рассчитывают.

— А что, черт возьми, мы будем делать, если их догоним? — возразила Верба. — Они только что пытались похитить тебя, а ты хочешь бежать за ними? Это работа для Безопасности!

— Я — это… Я… — Что? Что «я»? Его досадливое, расстроенное заикание завершилось охватившим все ощущения взрывом конфетти. «Нет, только не снова!..»

Его взгляд прояснился, когда он услышал шипение пневмошприца, укусившего его в руку холодом. Доктор Хризантема его поддерживала, а Верба одной рукой прижимала большим пальцем веко, вглядываясь в зрачок, а другой — убирала в карман шприц. На него снизошло какое-то прозрачное отупение, словно его обернули в целлофан.

— Это должно помочь, — проговорила Верба.

— Не помогает, — пожаловался он, или попытался пожаловаться. Слова выходили бормотанием.

Они вдвоем оттащили его из вестибюля, из зоны видимости — к лифтовой шахте, ведущим в подземную клинику. Значит, на конвульсии ушло буквально несколько секунд. Еще оставался шанс… он попытался вырваться из хватки Хриз, но та сделалась лишь крепче.

Из-за угла донеслось цоканье женских каблучков — не мужских ботинок. Появилась Лилия, лицо ее было неподвижно, ноздри трепетали. Ее сопровождала доктор Пион.

— Верба. Забирай его отсюда, — произнесла Лилия абсолютно ровным голосом, несмотря на то, что она запыхалась. — Джориш лично сюда спустится для расследования. Он никогда не бывал здесь. Похоже, нападавшие были из числа врагов Нейсмита. Наша версия будет такова: дендарийцы пришли сюда в поисках клона Нейсмита, но не обнаружили его. Хризантема, избавься от улик в комнате Вербы и спрячь файлы. Иди!

Хризантема кивнула и убежала. Вместо нее его подняла на ноги Верба. Он испытывал странную склонность обвиснуть, словно таял. Моргая, он пытался справиться с действием лекарства. Нет, мы должны отправиться за…

Лилия кинула Вербе кредитную карточку, а доктор Пион протянула ей пару курток и медицинский чемоданчик. — Выведи его через задний ход и скрывайся. Воспользуйся кодом для эвакуации. Выбери место случайным образом и заляг на дно — не в одном из наших владений. Доложись по зашифрованной линии из другого места. К тому времени я буду знать, что в этой неразберихе мне удалось спасти. — Ее сморщенные губы в гневе приподнялись, желтоватые зубы оскалились. — Двигайся, девочка.