Танец под золотой вуалью

Накатав заявление об увольнении дома, я пришла в участок и, ещё не переодевшись, за пять минут до официального начала рабочего дня, проскочила в кабинет Джуна, надеясь, что его там пока нет, как и его секретарши. Но, к глубочайшему разочарованию, хоть и не было тётушки в приёмной, начальник внутри был, а перед его столом уже стоял Чоноп, протянувший ему точно такой же листок, как тот, что несла я. Застигнув эту сцену в момент её воплощения, я открыла рот и немного постояла в дверях. Напарник обернулся, а Джун бросил на меня недовольный взор из-под бровей.

– Явилась. – спокойно произнес он, опустив глаза на бумажку в моей руке. – Конечно же, это рапорт на увольнение?

– Конечно же. – передразнила я не очень стараясь сделать это откровенно.

– И ты? – удивился Чоноп. – Но почему?

– Отставить задавать личные вопросы. – отдал дружелюбный приказ Джун, напомнив присутствующему о том, что у нас с ним всё ещё существуют частные дела. Парень потупился, замолчав. Но мой внезапно состоявшийся любовник корректно соблюл приличия и дальше говорил исключительно в служебном порядке. – В общем, так, уважаемые. Вы в курсе, что у нас и так нехватка людей, именно поэтому мы взяли непроверенного дорогого Муна Чонопа, оказавшегося сами знаете кем. В связи с этим я не могу принять оба рапорта одновременно, и один будет удовлетворен с требованием двухнедельной отработки, а второй отложен до тех пор, пока не найдется замена. Как вы думаете, чей я не приму?

– Джун, это не честно! – воскликнула я, осознав подставу и, заметив свою оплошность, исправилась: - Майор Ли…

– Я это делаю не из каких-то корыстных целей или тайной заинтересованности – ничего такого, - лгал нам в глаза мужчина, не скрывая этого, но сохраняя субординацию. – А, потому что… повтори, пожалуйста, Чоноп?

– Даже если вы не подпишите мне увольнение, - выдохнул юноша. – Я всё равно пропаду через две недели. Документальное оформление для меня уступка в ваш пользу, услуга, без которой я с легкостью обойдусь.

– Слышала? – спросил меня Джун.

– То есть, чтобы уравнять шансы, мне тоже надо пообещать эмигрировать в другую страну без перспектив меня найти?

– Примерно так, - согласился начальник. – Ты готова на подобную аферу? Бросить всё и всех и никогда не возвращаться?

Мне не нужно было задумываться. Разумеется, я не могу обрубить концы, оставив тут родителей, сестру, друзей, родные улицы и любимую профессию, хоть и ставшую ненужной. Но Джело! Ведь это было бы ради него… или я смогу уговорить его остаться? Если я готова буду ради него изменить свою жизнь, то и он должен войти в моё положение. Ему-то, конечно, терять нечего, в отличие от меня. Для этого и нужно поговорить с ним ещё раз, встретиться.

– Почему ты не хочешь остаться? – обратилась я к Чонопу. Может он передумает и уступит мне?

– Как это возможно? – улыбнулся смущенно он. – Когда начальник знает, что я лазутчик? Это бессмысленно. К тому же, все мои друзья уедут и…

– Сунён? – закончила я, поскольку он замолчал. На мой вопрос он коротко, едва заметно кивнул. Итак, влюбленная до безумия в Джело девочка отчаливает с ними. Это плюс в её пользу, и минус мне, поскольку я всё ещё стою и думаю, сделать так же или нет, а вот она, наверное, и не думала даже.

– Я пойду, если разрешите? – попросился Чоноп и Джун жестом выказал дозволение. Принесенный моим напарником листок был подтянут и, взяв ручку, мужчина подписался внизу под текстом.

– Значит, мне сказано «нет»? – подождав, когда закроется дверь за парнем, заговорила я.

– Я от тебя тоже «да» редко слышал. – проворчал Джун, создавая вид деятельности среди отчетов и служебных записок.

– А я обязана была соглашаться на всё? – надув губы, я усмирила свой нрав. – Но ведь ты же, в результате, получил всё, чего добивался и хотел.

– Потому что я был крайне настойчив. – Судя по оттенённым синевой под ними очам, он долго не спал, когда покинул меня, и не отказался бы от кофе, недаром он косился на коммутатор и ждал, когда там дадут сигнал о пришествии. Не Христа или Всадников Апокалипсиса, конечно, но сотрудника, способного принести чашечку крепкой бодрящей арабики, как минимум. – Ты можешь взять пример и обивать порог моего кабинета ближайшие полгода.

– Больше ты ничего не хочешь? – усмехнулась я, готовая скомкать челобитную и швырнуть ему в лицо. На удивление, смотреть друг другу в глаза оказалось куда проще, после пережитого, чем я представляла.

– Такую же нахальную, как мама, дочку. – прочувствованно изрек Джун, тут же сложив перед собой пальцы и упершись в них губами, как будто замыкая их на замок от лишней болтовни. Я слегка огорошилась, случайно скомкав уголок листочка в своих руках. Он всё ещё не передумал по поводу меня?

– Ты перегибаешь. Я даже о замужестве ещё не думала.

– Поэтому и выбрала незрелого юнца?

– Давай прекратим этот разбор? Выбрала и выбрала. – рассердилась я, скосившись на ручку двери и закрутив её.

– Ты как будто боишься ответственности, Мэя, не хочешь взрослеть. Но подумай, когда тебе будет за тридцать, ему ещё не будет и двадцати пяти лет. Ты остепенишься, а он всё будет хотеть гулять, бегать, искать опасности. Пусть даже через десять лет, но ты захочешь брака и детей… или ты против них что-то имеешь? – на всякий случай спросил меня Джун.

– Нет, просто не думала о них. – пробурчала я. Как-то не могли появиться мысли о детишках, когда и парня-то нет.

– Вот, видишь. Этот твой… Джело, он не из тех, что быстро угомонятся, да и угомонятся ли когда-нибудь? Преступный мир никогда не отпускает. Это из полиции можно уволиться, как ты это пытаешься сделать. Можно уйти в отставку, на пенсию, а воры и убийцы? Они либо по тюрьмам перебиваются, либо не доживают до старости, пристреленные в потасовках или по заказу, или при облаве. Оттуда бесполезно стараться уйти. Ты слышала рассказ Гука? Это на всю жизнь клеймо и обязательства, кандалы! Они потомственные хулиганы!

– Ты, видно, невнимательно слушал, если не понял, что никакие они не хулиганы! – воспротивилась я, но Джун не дал развить спор, поскорее согласившись:

– Хорошо, допустим, они не совсем преступники, а лишь имитация их, но от этого их жизнь не становится безопаснее, осмысленнее. Они рискуют собой, прячутся, подставляются и пропадают… и ты можешь никогда не узнать, куда и как. Либо же тебе придётся бегать следом, заниматься тем же самым, но скажи мне, прямо в глаза, ты могла бы убивать или красть? – не отводя глаз, как он и попросил, я выдавила кроткое «нет». Что ж, по крайней мере, обманывать я умею, ведь последнее мне на днях придется совершить, и я намерена реализоваться, как грабительница. Мужчина откинулся на спинку кресла. – Вот видишь? Ты просто идешь на поводу у заигравшего в попе детства.