Танец под золотой вуалью

– Включаю голограммную завесу. Проходи. – Доверившись ему, я смело ринулась вперед, перебежками на цыпочках, благодаря мягкой подошве специальных сапожек почти не шумя по деревянным паркетам. Ничего не зазвенело, не запищало, и не загудела городская сирена, оповещающая о воздушной тревоге.

Анфилада продлилась недолго. Экспонаты нарастали по мере своей значимости и денежной стоимости, пока я не уперлась в перекрытие из стальной решетки, вместо свободного прохода. Тут я должна была снова свернуть налево. Над дверью в запасники, металлической, которую разве что взорвать, виднелась ещё одна лазейка для кондиционирования. Но забраться в неё без лестницы – проблема, разве что по экспонатам, которые на сверхчувствительной сигнализации. Её можно было отключить не более, чем на десять секунд.

– На месте? Готова? – спросил меня мой помощник.

– Подожди, возьму разбег. – отойдя к окну, я вымеряла угол прыжков. Сначала правая нога на столик из красного дерева, рука цепляется за крышку витрины, под которой хранится королевское одеяние, подтягиваюсь, перехватываю правой рукой за решетку и влезаю, отодвинув её. За десять секунд. Набрав в легкие воздуха, я скомандовала: - Отключай.

Отключение я уловить не могла, но надеясь на невидимого специалиста, не ждала, когда он подтвердит, что всё сделал; взяв разбег, я просто оттолкнулась и заскочила на ту высоту, которую намеревалась. За решетку я взялась, нужно было забраться за неё. Толкнувшись от стены, я распахнула её и повисла на ней. Джело придется делать то же самое! Бедняжка!

– Включаю обратно. – предупредил голос и я поджала ноги. Теперь их уже нельзя опустить. Сгибая свой пресс, который не был таким мощным, как у Рэй, но всё-таки на что-то годился, я подняла ноги и закинула их в проем над дверью. Занырнув в него, я прикрыла за собой и решетку, но неплотно. Джело будет легче. – Умница, девочка.

– Стараюсь. – тихо вымолвила я, ориентируясь дальше.

– Вынужден тебя покинуть до главной залы, тут у музея могут быть помехи из-за нашей связи и они что-нибудь почуют. Всё-таки государственное учреждение, не пальцем деланные.

– Буду ждать твоего возвращения, мой друг. – приободряя себя на последнем отрезке, произнесла я и побрела, на полусогнутых, вглубь, дальше. Начался настоящий лабиринт застенья музея. Здание было не так-то просто, и не собиралось сдаваться перед штурмующим его неприятелем. Пустоты петляли, поворачивая и выравниваясь, сужаясь и расширяясь, и уводили, казалось, на самый край света. Хотя света в конце тоннеля я как-то не рассчитывала увидеть. В мою голову полезли извечные мысли «зачем?», «почему?» и «на кой черт?», но я отогнала их образом Джело, стоявшим перед глазами. Мне казалось, что я зазубрила путь до того, что он приснится мне даже на старости, но в некоторых местах я засомневалась, положившись на интуицию и побредя, куда лежала душа. Если я выйду не туда, но вернусь обратно, ничего страшного не произойдет кроме того, что Джело меня опередит.

Не теряя уверенности, я шла, ползла и протискивалась, пока не вынырнула перед железной дверью, какие охраняют покой банковских вкладчиков. Она была бронированной и толщиной около метра, я так думала. Тишина вокруг сгущалась, топя меня в сомнениях.

– Я снова с тобой, но ненадолго. – подал голос товарищ-хакер, или кто он там, раз профессионально на расстоянии ликвидирует технику, выводя её из строя и вводя обратно. Всё-таки я справилась и верно нашла дорогу. – За этой дверью сам бриллиант. Я сейчас её открою, включишь очки и всё, остальное в твоих руках.

– Я готова. – заверила я. По крайней мере, самой хотелось в это верить.

– Отстегни капюшон. Камер внутри мало и я их отключу, а вот если он соскользнет и заденет луч – будет хуже. – я «угукнула», автоматически кивнув, как будто меня он мог ещё и видеть. – Из плохих новостей: Джело у тебя за спиной.

Я обернулась и, в полутьме, увидела приближающийся силуэт. О нет! О да… Джело! В черном костюме, из той же ткани, что моя, с удивленным и непонимающим взглядом, он подошел, остановившись на приличествующем расстоянии. Дверь подалась в бок, как по мановению волшебной палочки, и стала отодвигаться, пока мы, бездействующие, стояли и ждали, будто у пещеры с сокровищами, только вместо дракона – лазеры, вместо заклинаний – цифровые коды, вместо мечей – какие-то изоляционные костюмы, и лишь сокровища из века в век остаются сокровищами.

– Что ты тут делаешь? – прошептал мальчишка.

– То же, что и ты. – не скрыла я, да и невозможно это было сделать. Он же видел, что я даже одета так же. – Быстро ты управился, несмотря на фору, данную мне, догнал меня.

– Они помогли тебе? – повел бровью Джело. – Ах, они негодники…

– Они отличные ребята, - вступилась я, предотвращая какое-нибудь обзывательство посерьёзнее, вроде «предатели».

– Ты, наконец-то, поняла это? – засмеялся парнишка. Я прикусила язык. Как лицемерен и субъективен мир! Пока я была не на их стороне, они были мошенники и жулики, а теперь, хотя они не изменились, а изменила я своё положение по отношению к границе закона, они вдруг для меня «отличные ребята». Вот так мы и судим всю жизнь всех, кого знаем. Не имеют значения личные заслуги и качества людей, только то, что они делают для нас.

Дверь открылась до конца, и мы невольно посмотрели в проём. Зал подсвечивался сине-фиолетовым свечением специальных ламп, но видеть что-либо, кроме далекой точки-постамента вдали, было невозможно. Бриллиант на возвышении, как далекая звезда, манил и притягивал. Мы почти одновременно подняли руки и включили свои очки.

– Я всё равно украду его, Мэя. Это мой входной билет в «золотые».

– Я не дам тебе этого сделать.

– Попробуй остановить! – бравировал Джело и сорвался с места. Я поспешила за ним, но уже с самого порога было не до спеха. Лучи буквально сплели паутину по всему пространству, и просачиваться сквозь них было непередаваемо трудно. Снятые капюшоны остались у входа.

Джело ловко, но не быстро, нагибался и разгибался, сантиметр за сантиметром. Я двигалась в стороне, но не менее удачно. Один миллиметр, доля секунды и музей превратится в звенящий колокол, бьющий в набат. Когда Джело замирал, обдумывая следующее движение, замирала и я, переглядываясь с ним. Взгляды через десятки видимых лишь нам красных полос напоминали выстрелы на поражение. Мы любили друг друга, и хотели остановить друг друга, победить другого. Грациозно прогибая спину, мальчишка просачивался в самые узкие отверстия, а мне приходилось искать места пошире. Но я помнила о том, что от моего изящества зависит его – не моя, а именно его, - судьба.

Зал был не так уж огромен, но достигнуть середины мы смогли не скоро. К своему удивлению, я оказалась там на сотую минуты быстрее и, подбежав к белоснежной тумбе, молниеносно сорвала с неё Голову Иоанна Крестителя, заменив взятым с собой грузом того же веса. Бриллиант был в моей сомкнутой руке, тут же захваченной Джело.

– Черт! – прошипел он, сжав моё запястье и, положив вторую руку на мои пальцы, сжал и их. – Отдай мне его!

– А если нет? Сломаешь мне руку? – прищурилась я. Моя вторая рука тоже легла в эту чехарду из рук.

– Мэя, не вынуждай меня применять силу! – злился Джело, поджимая губы и пытаясь скрыть трепет, который вызывали взаимные прикосновения. Его светлая челка была забрана под повязку, удерживающую волосы от падения, и я впервые видела его таким собранным и не растрепанным.

– Может, я скорее бы сдалась перед лаской? – просящее воззрилась на него я. Переместив одну ладонь мне на талию, сначала неуверенно, а затем с силой прижав меня к себе, Джело наклонился к моим губам.