Тарантул

К моему удовольствию, бросок пришелся удачным, словно в бутылке оказалась зажигательная смесь. Экран лопнул переспевшим плодом манго, если я верно представляю этот заморскую фруктовину.

Как говорится: "Нас побить давно хотели на горе иль на дворе. Не на тех вы нарвалися - мы и спим на топоре".

Мой шумный демарш был замечен - потайная дверь открылась и явился невозмутимый, как сфинкс, халдей с бутылкой минералки. Его лицо выражало мировую скорбь, точно я разрушил пирамиду Тутахамона. Поставив бутылку на столик и удалив с него мандариновые корки, лакей удалился. У меня возникло желание взять за горло принесенную бутылку и... не успел.

– Здравствуй, Алексей, - услышал знакомый голос и, оглянувшись, лишился дара речи. Навсегда.

Если бы ко мне завалился разъяренный одноглазый циклоп с острова Солоники или отечественный Змей-горыныч о трех башках, я бы не удивился и удавил их голыми руками...

Нет, это был не мой день. Я чувствовал, что со мной случится нервный припадок, точно у барышни из Смольного при виде революционно-фронтового солдатика, справляющего нужду на императорском троне.

Тот, кто пришел, сел, налил в стакан кипящей минеральной воды и выпил для улучшения своего здоровья. Посмотрел через толстые стекла очков на меня, улыбнулся:

– Как дела, Алеша? Что-то ты бледный? Кино понравилось?

– Не очень, - промямлил.

– А чего так?

– Монтаж, - нашелся я.

Ответ был настолько неожиданным и простодушным, что мой собеседник засмеялся. Его покатые борцовские плечи содрогались от кехающих звуков, а мне было не до смеха. По той причине, что в кресле покатывался... Серов-старший.

Да-да, сам директор знаменитой ковровой фабрики. Властелин дум трудящихся масс. Депутат всех созывов. Отец моего друга Саньки, погибшего по прошлой весне.

Было с чего потерять голову. Происходящее могло бы сойти за кошмарный сон, да в грезах нет места таким нелепым совпадениям.

– Нет, Алеша, не монтаж, - проговорил Серов, отсмеявшись.
– Это правда жизни.

– Нам такая правда не нужна, - продолжал каламбурить.

– Нужна, Алексей, - не согласился.
– Без нее, доморощенной, наша встреча бы не состоялась.

– Хороша подстава, - смирился с неприятным фактом из своей биографии.
– А зачем, Хозяин? Если вы, конечно, он?

– Хозяин-Хозяин, - добродушно отмахнулся, будто от мухи.
– А вопрос интересный, Чеченец. Хотя надо начинать с самого начала.

– А я не тороплюсь, - заверил я.

Осклабившись, Серов-старший поправил очки:

– Что в тебе нравится, Алеша, так это удивительное и бесстрашное распи... дяйство.

– Спасибо, - поблагодарил за комплимент.

– Хотя жив-здоров ты пока по другой причине.

– По какой?

И получил ответ, меня полностью удовлетворивший:

– Поблагодари Сашку.

– Да, - только и проговорил.

Хозяин покосился, подкрякнул, как селезень в брачный период, и сказал:

– Ну-с, перейдем к нашим делишкам.

После первой четверти часа беседы я твердо решил, что повешусь на первом удобном суку. От срама. После второй четверти - застрелюсь. От позора. После третьей - а что страшного произошло? Еще неизвестно, кто на белом верблюде пролезет в игольное ушко сложившихся обстоятельств.

Если оставить за скобками мои эмоции и жалкие переживания по поводу зря прожитой жизни, то имелась (по версии Серова) следующая ситуация:

Лаптев нарушил главную заповедь - будучи главным казначеем Торгового сообщества "Русь-ковер", попытался вести свою игру, переведя на свой счет из "общака" некие суммы. Более того, возникло подозрение, что он пытается работать на иную организацию. (Тут я вспомнил "Красную стрелу".). Так что пришлось его наказать.

– А почему выбрали меня?
– спросил я.

– Так сложилось, - пожал плечами Серов.
– Мы тебе просто помогли. А ты помог нам. Да, признаться, малость поторопились.

– Как это?

– Поспешили-поспешили, - и коротко изложил суть: оказывается, Лаптев, хитрая лиса, чувствуя опасность, успел заложить в тайник некую информацию на компьютерном компакт-диске. Как ему удалось всех объе... ать, это другой вопрос. Факт остается фактом: существует дискета, её нужно найти. Во что бы то ни стало.

– И этими поисками должен заниматься я?
– проявил я удивительную сметливость.

– Да, Чеченец.

– А почему?

– Хороший вопрос, - усмехнулся Хозяин.
– Отвечу: жить хочешь?

– Не знаю.

– Все хотят, - не поверил и развел руками.
– Пока ты играл в туфту и фуфло, я мог быть ангелом-хранителем, а теперь моя власть закончилась.

– А железнодорожные бобики ваши?

– Все кругом родное, все кругом мое.

– И вся эта история, когда меня, как говно, на поле...

– Это тебя, милок, пытались предупредить, - усмехнулся.
– Но ты тупой, хотя бывают и тупее.

– А с этим поваром Василь Васильевичем?..

– Тут какие-то странные накладки случились, это правда. Какая-то чепуха... Скажу одно, это не мы...

– А можно ещё вопрос?

– Ну?

– А чью власть имеем? Али-бека?

– Не смеши, Чеченец, - поморщился.
– Между прочим, живет мечтой отрезать твою голову... Он это умеет делать.

– Да, - подтвердил.
– Только неизвестно, кто кому первый...

– Не питай иллюзий, - остановил меня.
– Ты хорошо завис над пропастью во ржи: и кино, и Али-бек. Что надо ещё для активных поисков?

– А почему сами не ищите?

– Как не ищем? Ищем, ещё как ищем.

– Я видел, как искали у Грымзова и Литвяк.

– Первый хапуга и дурак... был... А вот вторая... Все из-за нее, пи... ды, - неожиданно ругнулся в сердцах.
– Когда Лаптева сделали, тогда сообщила о дискете. Разве можно так жить и работать, товарищи?

– А воры в законе?

– Что?

– Они тоже при вас?

– Всё и все при нас. Мы везде и всюду. Нас нет и мы есть.

– Призраки?

– Но иногда превращаемся в плоть, - довольно похлопал себя по обрюзгшему животу.

– А что за спецзона "А" на фабрике?
– не унимался я.