Тарзан и потерянная империя
Шрифт:
Предвкушая предстоящее погружение в чистую, свекую воду фригидария, прохладного помещения в термах, фон Харбен тем не менее больше всего жаждал насладиться обществом Фавонии, которая неторопливо плавала кругами в бассейне.
Разбежавшись издалека, он мастерски нырнул в воду и в несколько гребков настиг девушку. Публика разразилась овациями, которые фон Харбен пропустил мимо ушей, поскольку не ведал, что прыжки в воду были не знакомы жителям Каструм Маре.
Вошедший в фригидарий Фульвус Фупус презрительно усмехнулся, увидев прыжок фон Харбена и услышав аплодисменты. Такое
Подражая фон Харбену, он подбежал к краю бассейна, оттолкнулся и рухнул вниз, плюхнувшись на живот, от чего у него перехватило дыхание.
Хватая воздух ртом, он еле добрался до края бассейна, где его встретил смех забрызганных им патрициев. Залившись от стыда краской, он метнул на фон Харбена ненавидящий взгляд, вылез из бассейна злой как черт и бросился в раздевалку.
– Уже уходишь, Фупус? – спросил молодой патриций, снимая с себя одежду.
– Да, – буркнул Фупус.
– Я слышал, что ты пришел с Септимусом Фавонием и его новым диковинным гостем. Что он из себя представляет?
– Я тебе скажу, Цецилий Метеллус. Человека этого зовут Эрих фон Харбен. Он выдает себя за вождя Германии, но я ему не верю.
– А по-твоему, кто он? – равнодушно спросил Метеллус.
Фупус приблизился к нему вплотную.
– Я полагаю, он шпион из Кастра Сангвинариуса, – зашептал он, – а прикидывается варваром.
– Однако в народе поговаривают, что он с трудом изъясняется по-нашему.
– Он водит нас за нос, – сказал Фупус. Метеллус покачал головой.
– Септимус Фавоний не глуп. Его вокруг пальца не обведешь, – проговорил он.
– Только один человек может установить истину. Немедленно иду к нему.
– Кого ты имеешь в виду? – спросил Метеллус.
– Валидуса Августа, императора Востока.
– Не дури, Фупус, – попытался отговорить его Метеллус. – Тебя же поднимут на смех, – в лучшем случае. Или ты забыл, что Септимус Фавоний пользуется расположением императора?
– Возможно. Но мне также известно, что Септимус Фавоний – друг Кассия Асты, племянника императора, которого Валидус Август обвинил в измене и изгнал из страны. Придется раскрыть императору глаза на то, что Эрих фон Харбен – тайный агент Кассия Асты, который, как утверждает молва, бежал в Кастра Сангвинариус.
Цецилий Метеллус засмеялся.
– Что ж, выставляй себя на посмешище, раз тебе невтерпеж.
IX. ИМПЕРАТОР ЗАПАДА
Тарзан сидел на корточках, привалившись спиной к стене, и тоскливо глядел в оконный просвет на звезды. Будучи детищем дикой природы, не терпящим над собой насилия, человек-обезьяна, как и любой другой зверь, попавший в клетку, остро переживал вынужденное заточение. А обладая человеческим разумом, он, без сомнения, страдал куда сильнее, чем низшие животные.
Лукеди и остальные товарищи по плену давно заснули, а Тарзан все глядел и глядел на вольные звезды, завидуя их свободе, пока не заслышал тихий звук со стороны арены, которая находилась вровень с открытым окном камеры.
Снаружи раздавались
чьи-то осторожные шаги, приглушенные песком, покрывавшем арену. Немного погодя в окне на фоне неба обозначился знакомый силуэт.Тарзан улыбнулся и едва слышно шепнул имя. В следующий миг Нкима скользнул между прутьев, спрыгнул на пол и обвил шею хозяина длинными мускулистыми лапками.
– Ну пойдем домой, – молил Нкима. – Почему ты сидишь под землей в этой темной дыре?
– Видел ли ты клетку, где держали Джад-бал-джа, золотого льва? – спросил Тарзан.
– Да, – ответил Нкима.
– Джад-бал-джа не смог бы выйти, не открой мы решетку, – объяснил Тарзан. – Вот и я оказался в клетке и не могу выйти, пока не откроют дверь.
– Я приведу Мувиро и его гомангани с острыми палками, – сказал Нкима. – Они вызволят тебя.
– Нет, Нкима, – возразил Тарзан. – Придется мне выбираться самому – Мувиро не поспеет. А если даже поспел бы, то многие из моих храбрых вазири полегли бы здесь вместе с Мувиро.
Через некоторое время Тарзан заснул вместе с Нкимой, забравшимся к нему на руки, а когда человек-обезьяна проснулся, Нкимы уже и след простыл.
Утром дверь открыли, и в камеру ввалились солдаты. Среди них был молодой офицер в сопровождении чернокожего раба. Офицер заговорил с Тарзаном на местном наречии, но человек-обезьяна отрицательно покачал головой, показывая, что не понимает. Тогда белый что-то сказал рабу, и тот на диалекте багего спросил, понимает ли его пленник.
– Да, – ответил человек-обезьяна. Затем офицер приступил к допросу.
– Кто ты, белый человек, и что привело тебя в деревню багего? – спросил офицер.
– Я – Тарзан из племени обезьян, – пояснил заключенный. – Я искал одного белого человека, который пропал в этих горах. На откосе я потерял равновесие, упал и лишился чувств. Тут меня захватили багего, а потом на их деревню напали ваши и обнаружили меня там. Теперь ты знаешь, кто я, и надеюсь, отпустишь меня.
– С какой стати? – спросил офицер. – Разве ты гражданин Рима?
– Нет, конечно, – ответил Тарзан. – Но при чем тут это?
– Поскольку ты не римский гражданин, то, скорее всего, враг. Кто может подтвердить, что ты не из Каструм Маре?
Тарзан пожал плечами.
– Как бы тебе втолковать, что я даже не знаю, что означает Каструм Маре.
– Ты так говоришь, потому что хочешь нас провести, – сказал офицер. – Мог бы хотя бы прикинуться, что не знаешь нашего языка. Но ты еще увидишь, что нас не легко обмануть. Мы не простачки, как считают в Каструм Маре.
– Что за Каструм Маре, и где это? – спросил Тарзан.
Офицер хохотнул.
– А ты ловкий малый, – сказал он.
– Ты уверяешь, что я не смогу вас обмануть. Постарайся поверить мне хоть на минуту и ответь на мой вопрос.
– Спрашивай.
– Появлялся ли здесь недавно какой-нибудь белый? Я его разыскиваю.
– Ни один белый не приходил в эту страну с того самого дня, когда Маркус Криспус Сангвинариус повел третий отряд десятого легиона против варваров тысяча восемьсот двадцать три года тому назад.
– То есть ты знал бы о любом появлении чужеземца? – спросил Тарзан.