Татаро-монголы в Азии и Европе
Шрифт:
Как известно, в дальнейшем монголы организовали крупные военные походы в тангутское государство Си Ся (1226–1227), в Корею (1231–1232 и 1235–1238), государство Цзинь в Хэнани (1230–1234), на Русь и в Европу (1235–1241), в Иран и Переднюю Азию (1253–1260), в Юньнань (1253–1258) и против государства Южных Сунов (1258–1259). Кроме того, в Китае почти не прекращались военные действия в разных районах, пока династия Сун не была уничтожена в 1279 г. Все эти походы и войны отвлекали большую часть монголов на многие годы. Отрицательное влияние отрыва кочевников от хозяйства на развитие экономики страны усугублялось тем, что они часто уходили на войну, уводя с собой семьи [1981] .
1981
О том, что монголы в большинстве случаев в походы брали с собой семьи см.: Чжао Xун, Мэн-да бэй-лу (Полное описание монголо-татар), — в кн. Ван Го-вэй, «Мэн-да бэй-лу» цзянь-чжэн (Примечания к «Мэн-да бэй-лу»), — «Хайнин Ван Цзин-ань сянь-шэн и-шу», цз. 37, стр. 17б; перевод см.: В. П. Васильев, История и древности восточной части Средней Азии от X до XIII века, — ТВОРАО, ч. III–IV, 1859, стр. 233.
После образования Монгольской империи владельцы улусов-уделов уводили своих людей (в 1206 г. именно люди распределялись между нойонами) в чужие страны на постоянное жительство. Так, удел старшего сына Чингис-хана, выделенный ему отцом в 1206 г., состоял из четырех «тысяч» [1982] , т. е. из 4 тыс. воинов, которые вместе с семьями, согласно принятому нами принципу расчета, составляли около 20 тыс. человек. В. В. Бартольд справедливо считал, что Джучи, Чагатай и Угэдэй, первоначально получившие от отца по 4 тыс. человек, на самом деле опирались в своих владениях на гораздо большую силу [1983] . Во время похода Чингис-хана в Среднюю Азию и Иран в 1219–1225 гг. Джучи, по сведениям Рашид ад-Дина, в самом начале осады Отрара в сентябре 1219 г. [1984] по приказу отца был отправлен самостоятельно брать крупные города Дженд и Янгикент (Яныкент) и в 1220 г. взял эти города, расположенные по нижнему течению Сырдарьи [1985] . Он по поручению Чингис-хана один возглавлял и другие военные операции. Надо полагать, что в его распоряжении находилось значительное войско. Так как Джучи не вернулся- с отцом в Монголию в 1225 г. и умер в 1227 г., за несколько месяцев до смерти Чингис-хана, то его армия также осталась в его владениях — на территории Золотой Орды. Как было сказано выше, армии Батыя во время похода на Русь и в Европу в 1235 г., по нашим подсчетам, насчитывала около 139 тыс. воинов. Батый в 1241 г. вернулся в Монголию. Нам неизвестно, с каким контингентом войск он отправился на родину и какая у него была численность войск, когда он впоследствии обосновался
1982
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 274–275. По «Тайной истории монголов», Джучи получил 9 тыс. человек в качестве удела (§ 242). Но Рашид ад-Дин, хорошо знавший состояние дел в Золотой Орде, говорит о потомках 4 тыс. монголов, находившихся там (стр. 275).
1983
В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 471.
1984
Датировку см. там же, стр. 474.
1985
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 198–201; см. также: В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 474, 481–484.
1986
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. II, стр. 80–81.
1987
Там же, стр. 86.
В уделах-улусах Чагатая и Угэдэя (будущего великого хана, 1229–1241) также постоянно проживало много монголов. Они, так же как их старший брат Джучи, как уже указывалось выше, первоначально получили от отца по четыре «тысячи» (около 20 тыс. человек) [1988] . Люди Угэдэя сперва жили в его улусе в пределах современного Синьцзяна, но в 1251 г., когда потомки Угэдэя составили заговор против возведения на престол Мэнгу-хана (как известно, тогда шла борьба за престол между двумя линиями чингисидов — угэдэевичами и толуевичами), его люди Мэнгу-ханом были розданы другим ханским родственникам. Поэтому здесь могла бы идти речь только о монголах, осевших в чагатаевском улусе, занимавшем значительную часть Средней Азии. Монгольские гарнизоны оставались здесь после ухода Чингис-хана в Монголию в 1223 г., но численность их неизвестна. Чагатай во время похода отца в Среднюю Азию, так же как его братья, имел под своим командованием крупный отряд, часть которого, очевидно, так и осталась с ним. Поэтому в его улусе, конечно, было больше монголов, чем первоначальные его четыре «тысячи».
1988
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 275. По «Тайной истории монголов», Чагатай и Угэдэй получили от отца в 1206 г. соответственно 8 тыс. и 5 тыс. человек (§ 242).
Но еще больше монголов попало в Иран в государство ильханов. Еще Чингис-хан оставил там гарнизоны, но число служивших в них воинов нам также неизвестно. Когда в 1253 г. брат Мэнгу Хулагу (Hulegu>Hule'u — «Лишний») отправлялся для завоевания Ирана и Передней Азии, то у него не оказалось своих людей, так как удел его отца Толуя («центр», монг. уol) был закреплен за его старшим братом Мэнгу. Последний приказал всем ханским сыновьям и нойонам выделить в качестве удела (инджу = inje) Хулагу по два человека из каждого десятка, поставив своих братьев и сыновей тысячниками и темниками над этими новыми формированиями [1989] . Этот приказ, по-видимому, действительно был выполнен. Ибо мы встречаем у Рашид ад-Дина упоминания о представителях почти всех монгольских племен, находившихся в его время на службе у ильханов. Так как отдавалось по два человека из каждого десятка, т. е. по 200 из каждой «тысячи», а последних было 139, то Хулагу получил 27800 воинов. Причем ранее направленные в Иран и соседние с ним страны войска тама, т. е. корпуса, исключенные из основных владений — «тысяч» и расквартированные в завоеванных областях для постоянного проживания и несения гарнизонной службы [1990] , также поступали в распоряжение владельца нового улуса, каковым должен был стать и действительно стал Хулагу. По Рашид ад-Дину, наряду с ранее посланными в Иран войсками тама, были переданы Хулагу такие же войска во главе с Сали-нойоном, расквартированные в пределах Кашмира, Балха и Бадахшана [1991] . Но мы не знаем численности этих войск. Зато нам известно, что еще раньше, при Угэдэе, было отправлено в Иран четыре десятитысячных отряда, т. е. 40 тыс. человек, во главе с Чормаханом [1992] , назначенным ляшкар-тама [1993] . Рашид ад-Дин поясняет последний термин: «Ляшкар-тама бывает тот, которого назначают [командовать] войском, уволив из тысячи и сотни, и посылают в какую-либо область, чтобы [он и вверенное ему войско] там постоянно находились» [1994] . Исходя из сказанного, можно считать, что, по самым неполным данным, осело в Иране около 67 800 монголов-воинов (27 800 + 40 000), исключая, за неимением точных данных, отряды, оставленные Чингис-ханом, и указанные гарнизоны во главе с Сали-нойоном. Если учесть, что 27 800 воинов было передано Хулагу в наследственное владение (инджу), а 40 тыс. человек во главе с Чормаханом также было отправлено на постоянное жительство в качестве тамачи, то теоретически все они должны были отправиться в чужую страну со своими семьями. Но часть людей, очевидно, состояла из молодежи и не имела семей, а некоторые, по-видимому, брали с собой не всех домочадцев. Поэтому возможно, что только со временем, скажем через одно поколение, они составили около 339 тыс. человек (67 800 x 5). На основании сообщений Рашид ад-Дина, выше было высказано предположение, что примерно через столетие, к концу XIII — началу XIV в., численность монголов в целом удвоилась. Трудно сказать, относится ли это к монголам, жившим в государстве хулагуидов. Но бесспорно, что там их было гораздо больше 339 тыс. Как известно, все они давно растворились в иранской этнической среде, за исключением, может быть, немногочисленной группы афганских монголов, денационализация которых завершается в наше время.
1989
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 279–280.
1990
Cм. там же, т. I, кн. 1, стр. 99 и прим. 2 А. А. Семенова. О войсках тама ем. там же, т. I, кн. 1, стр. 98, 99; т. I, кн. 2, стр. 54 и 279. Термин тама встречается в «Тайной истории монголов» в форме tama (§ 274 и 276), tamacin (tama + суффикс ciri) (§ 273, 274 и 281). Это слово, по-видимому, также лежит в основе собственных имен Тамаса (§ 2) и Tamaci (§ 202). Оно часто встречается в форме тань-ма-чи (tamaci) в китайских источниках, особенно в «Юань ши» и «Юань дянь-чжан». О нем и библиографию по нему см.: Р. Ratchnevsky, Un code des Yuan, Paris, 1937, стр. 146–147, note 5; F. W. Cleaves, The Mongolian Names and Terms in the History of the Nation of the Archers by Grigor of Acanc', — «History of the Nation of the Archers…», Cambridge, Mass., 1954, стр. [171] — [174]; Н. F. Schurmann, Economic Structure…, стр. 63, note 46.
1991
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 279–280.
1992
О Чормахане см.: ТИ, § 260, 270 и 274; Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 1, стр. 98, 99, 186, 195, 196; т. I, кн. 2, стр. 279; т. II, стр. 21, 30, 33, 34, 47, 48, 60, 120 (у Рашид ад-Дина всюду Джурмагун или Джурмагун-нойон). Об имени Cormaqan см.: Т. W. Cleaves, The Mongolian Names and Terms in the History of the Nation of the Archers, стр. [151] — [152].
1993
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 1, стр. 98–99. В этом отрывке событие не датируется точно. По «Тайной истории монголов (§ 260), Чингис-хан еще в 1221 г., после взятия Ургенча, отправил Чормахана в поход против Багдадского халифата, а Угэдэй только послал подкрепление этому полководцу, продолжавшему военные действия против халифата (§ 270). Но в «Тайной истории монголов» события, относящиеся к другим странам, а не к Монголии, как известно, излагаются неточно, кратко и сбивчиво. Там они, как правило, не датируются [год взятия Ургенча (1221) нами указан по кн. В. В. Бартольда («Туркестан…»), стр. 504]. По сообщению Рашид ад-Дина, это событие, очевидно, относится к 1235 г., так как в другом месте говорится, что Чормахан был отправлен в Иран во главе 30 тыс. всадников (а не 40 тыс.) одновременно с Субэдэем (Сборник летописей, т. II, стр. 21), который сопровождал Батыя в походе на Русь и в Европу, а Батый, по «Юань ши» (гл. 2, стр. 5а), получил приказ выступить «а войну в 1235 г. Разница между сведениями Рашид ад-Дина о 40 тыс. и 30 тыс. всадников для нашего вынужденного грубого подсчета не имеет большого значения.
1994
Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 1, стр. 99.
Теперь о монголах, оставшихся в центральном улусе Монгольской империи, т. е. в собственно Монголии и Китае. Первоначально «центр» монгольских войск с правым и левым флангами насчитывал 101 тыс. воинов [1995] . После смерти Чингис-хана он перешел во владение Толуя в соответствии с монгольским обычаем оставлять младшему сыну свой очаг и основное достояние. Вместе с 4 тыс. Угэдэя, розданными в 1251 г. другим ханским родственникам, 4 тыс. пятого сына Чингис-хана Колгена и 12 тыс., которые были пожалованы Чингис-ханом брату Отчигину, племянникам и матери [1996] , и 10 тыс. онгутов они составляли 131 тыс. воинов, или, исходя из принятого нами соотношения, 655 тыс. душ. Как указывалось выше, из них какая-то часть, помимо 8 тыс. воинов (= 40 тыс. человек) Джучи и Чагатая, осела в Золотой Орде и чагатайском улусе, 67 800 воинов было направлено в Иран только двумя отмеченными в источниках потоками. Из 67 800 воинов, по-видимому, 27 800 было отправлено без семей и 40 тыс. с семьями [1997] . Тогда они составляли около 227 800 душ. Без них население Монголии первоначально насчитывало 427 200 человек. К концу XIII — началу XIV в. они, как говорит Рашид ад-Дин, «удвоились числом при размножении и рождении» [1998] и теоретически насчитывали 854 400 человек. Их, очевидно, было больше, так как в 1206 г. часть племен не была учтена. Во всяком случае, монголы в ту эпоху были весьма многочисленны и на своей коренной территории, включая, конечно, и современную Внутреннюю Монголию. Как говорит Рашид ад-Дин, они составляли «огромное войско, которое заняло все степи и горы зимовок и летовок Хитая, Джурджэ и Монголии» [1999] .
1995
Там же, т. I, кн. 2, стр. 266.
1996
Там же, стр. 275, 276, 277.
1997
О 27 800 монголах, отданных во владение Хулагу, Рашид ад-Дин говорит, что по приказу хана были выделены из каждого десятка сыновья и братья, не состоявшие в войске, «дабы не уменьшилось основное его число», рабы и просто «расторопные» люди (там же, стр. 280). У большинства таких лиц, очевидно, не было семей. Но о другой группе монголов, отправленных в Иран при Угэдэй-хане, этого сказать нельзя. Сюй Тин, входивший в южно-сунскую дипломатическую миссию, посетившую монгольский ханский двор летом 1236 г., писал: «[Я Сюй] Тин, видел, как в течение нескольких дней беспрерывно проезжали со всеми семьями их (т. е. монголов) начальники и семьи народа, везя на повозках поклажу, а также старых и малых и имущество. [Среди них] также было много 13–14-летних. Когда [я] спросил об этом, то [мне] сказали: «Все эти татары переезжают для карательных походов против мусульманского государства»». [Пэн Да-я и Сюй Тин, Хэй-да ши-люе (Краткое описание черных татар), — в кн. Ван Го-вэй, «Хэй-да ши-люе» цзянь-чжэн (Примечания в «Хэй-да ши-люе»), — «Хайнин Ван Цзин-ань сянь-шэн и-шу», цз. 37, стр. 25а (разд. пат.). Можно предположить, что Сюй Тин был свидетелем выступления войск во главе с Чормаха-ном, так как, по Рашид ад-Дину, Чормахан отправился в поход в Иран одновременно с Субэдэем, выступившим в поход против Руси (Сборник летописей, т. II, стр. 20–21). Чормахан, получив приказ о походе в 1235 г., возможно, выехал в Иран в 1236 г.
1998
Там
же, стр. 279.1999
Там же.
Но весьма внушительная часть монголов, проживавшая на территории Китая, там так и осталась. Еще при Угэдэй-хане, в 1236 г., ханские родственники получили уделы в покоренных областях Северного Китая в виде определенного числа китайских крестьян с обрабатываемыми ими землями. Многие уделы составляли целые округа и уезды [2000] . Хотя вопрос о том, как эксплуатировались эти владения, изучен недостаточно, но в источниках имеются отдельные указания на то, что некоторые представители знати, очевидно со своими людьми, во времена Угэдэя уже постоянно поселялись там [2001] . В Китай, так же как в покоренные области Ирана, Средней Азии и других стран, отправлялись постоянные военные гарнизоны для охраны порядка. С 60-х годов XIII в., когда столица империи была перенесена в Китай, туда переехало много людей Толуя, теперь перешедших во владение его сына Хубилая (юаньский император, 1260–1294). Они рассеялись по всей территории страны, но особенно сконцентрировались в районе столицы империи и на границах. Большинство их так и не вернулись в Монголию после изгнания юаньского двора из Дайлу в 1368 г. в результате решительных побед китайских повстанцев под руководством Чжу Юань-чжана, первого минского императора. Часть монголов, по-видимому, погибла в борьбе с китайскими повстанцами, продолжавшейся свыше 15 лет. Другая часть осталась жить на окраинах китайской империи Мин (1368–1644), не включавшей тогда всей территории современной Внутренней Монголии. Китайские источники не приводят данных об общей численности монголов в Китае [2002] . Поэтому здесь обратимся к монгольским источникам. Хотя позднейшие монгольские летописи часто излагают различные легенды, а факты и цифры передают весьма и весьма приблизительно, но и в этих сочинениях мы находим отражение того катастрофического сокращения численности монголов в результате военных поражений в Китае и окончательного изгнания их из этой страны. Так, в самой ранней летописи «Алтай тобчи» (1604) сообщается, что последний монгольский император Тогон-Тэмур [по китайскому храмовому имени Хуй-цзун (монг. Uqayatu qayan) и Шунь-ди; род. в 1320, вступил на трон в 1333 г. и умер в 1370 г.] в 1368 г. бежал из Дайду со 100 тыс. воинов, покинув на произвол судьбы 300 тыс. своих соотечественников [2003] . Тогон-Тэмур несколько ранее говорит, что он в Дайду управлял 400 тыс. монголов [2004] . В «Шара Туджи» (середина XVII в.) мы читаем: «Ухагату-каган (т. е. Тогон-Тэмур. — H. М.) [со своими людьми] вышел, рубясь, через ворота Молтосун. Из 40 туменов монголов вышли [лишь] шесть туменов. Тридцать четыре тумена были задержаны [и] остались. [Ухагат-хаган], собрав свои вышедшие шесть туменов, дошел до берегов Кэрулена, выстроил город Барс-хото [и там], царствуя, скончался в год собаки пятидесяти трех лет от роду» [2005] . Автор «Эрдени-йин тобчи» (1662) Саган Сэцэн также почти дословно повторяет сведения, содержащиеся в «Шара Туджи» [2006] . Эти данные, очевидно, взяты им из «Шара Туджи». Саган Сэцэн называет ее в колофоне сочинения среди источников [2007] .
2000
Подробнее см.: Н. F. Schurmann, Economic Structure…, стр. 67; Н. Ц. Мункуев, Китайский источник о первых монгольских ханах, М., 1965, стр. 47–48.
2001
См., например, Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. II, стр. 42.
2002
На основании сведений, разбросанных по многим китайским источникам, можно составить некоторое представление по этому вопросу, но это выходит за рамки настоящих заметок.
2003
Г. Томбоев, Алтан-тобчи, — ТВОРАО, ч. VI, СПб., 1858, стр. 48 (текст) и стр. 152 (перевод); С. R. Вawdеn, The Mongol Chronicle Altan Tobci, Wiesbaden, 1955, стр. 65 (текст) и стр. 151 (перевод).
2004
Там же, соответственно стр. 49–50 (текст) и 153 (перевод); стр. 66 (текст) и стр. 152 (перевод).
2005
Н. П. Шастина, Шара Туджи. Монгольская летопись XVII века, М.—Л., 1957, стр. 57–58 (текст) и стр. 140–142 (перевод).
2006
J. J. Schmidt, Geschichte der Ost-Mongolen und ihres Ftirstenhauses, St. Ptb., 1829, стр. 138 (текст) и стр. 139 (перевод).
2007
Там же, стр. 298 (текст), стр. 299 (перевод); Н. П. Шастина, Шара Туджи, стр. 5.
В указанных монгольских летописях, очевидно, нашло, отражение положение монгольских войск, расквартированных только в столичной провинции, и тех уцелевших монголов, которые бежали в эту провинцию из районов, занятых повстанцами. Монголы, находившиеся на службе по охране границ на окраинах Китая на юге и западе, так и остались на местах.
В результате захвата обширных областей на Западе и оккупации Китая население собственно Монголии еще больше рассеялось и численно уменьшилось, несмотря на значительный общий прирост. Это было одним из последствий монгольских завоеваний, отрицательно сказавшихся на дальнейшем развитии экономики и культуры монголов.
Н. Ц. Мункуев
Новые материалы о положении монгольских аратов в XIII–XIV вв.
Жизнь рядовых членов монгольского родового общества, по-видимому, была очень тяжелой и до объединения монгольских племен, завершившегося в 1206 г. созданием государства во главе с одним из способнейших предводителей монгольских племен — Тэмуджином. Правда, мы не располагаем об этом периоде достаточно полными источниками. Из «Тайной истории монголов», этой энциклопедии кочевой жизни XII в., исследователи, особенно монгольские, могут извлечь сведения о том, как жили люди в степи в этот период. Кроме того, этот источник, как известно, буквально пестрит рассказами о бесконечных распрях между родами и племенами. Ясно, что невозможно было вести стабильное хозяйство и обеспечить себе какие-то приличные условия существования в обстановке частых межплеменных войн и набегов, когда помимо истребления и порабощения людей происходил грабеж скота и имущества. Внешние войны Чингис-хана (1206–1227) и его преемников едва ли способствовали улучшению положения монголов. Хотя эти войны до 60-х годов XIII в., когда центр империи переместился в Северный Китай, обеспечивали приток в Монголию в виде военной добычи сокровищ, рабов и ремесленников, но они служили источником обогащения главным образом верхушки общества — ханского двора, многочисленных представителей ханского, «золотого», рода и высших офицеров. Рядовым воинам и командирам низших рангов, например десятникам, вряд ли перепадало много из этих трофеев. Массе же аратов дальние походы, очевидно, не приносили почти ничего, кроме дополнительных расходов на сборы в далекий путь, изнурительных тягот и лишений походной жизни, смерти на чужбине. Завоевательные войны монгольских ханов в XIII–XIV вв. явились бедствием не только для народов покоренных стран, но и для самого монгольского народа [2008] . В этот период скотоводство, являвшееся главной и единственной отраслью хозяйства монголов, не получило развития как в самой стране, так и в других частях Монгольской империи, в частности в Китае и Иране.
2008
См. настоящий сборник, стр. 3–4; а также Н. Ц. Мункуев, О формах эксплуатации монгольских аратов в XIII–XIV вв. —«Материалы по истории и филологии Центральной Азии», вып. 2, Улан-Удэ, 1965, отр. 85–86.
До сих пор в литературе по вопросу о положении рядовых монголов в XIII–XIV вв. привлекаются главным образом только отрывочные и иногда косвенные показания европейских путешественников Плано Карпини, Гильома Рубрука и Марко Поло, а также Рашид ад-Дина. Причем некоторые важные сведения в труде персидского историка о поборах с монголов в Иране и самой Монголии долгое время оставались вне поля зрения ученых, так как часть его труда, содержащая эти данные, была переведена сравнительно недавно [2009] . Не случайно Б. Я. Владимирцов выражал сожаление по поводу того, что китайские источники по эпохам Юань (1260–1388) и Мин (1368–1644), касающиеся социальных отношений в монгольском обществе того периода, недоступны ему, так как они еще не переведены на европейские языки. В частности, он писал: «Источников, относящихся к периоду расцвета монгольского феодализма, т. е. эпохи Юань и Мин (XIV–XVII вв.), из которых можно было бы почерпнуть точные сведения о социальном строе монголов, очень мало, если говорить о китайских. Впрочем, правильнее будет высказаться так: китайские источники далеко не все стали доступными. Действительно, в нашем распоряжении нет даже переводов официальных китайских династийных историй «Юань ши» и «Мин ши». В тех же китайских источниках, которые имеются в переводах на европейские языки и на монгольский, данных по общественному строю монголов чрезвычайно мало». Говоря о положении монголов в эпоху Юань, Б. Я. Владимирцов смог сослаться только на сообщение Марко Поло о том, что простые монгольские воины, располагавшиеся в гарнизонах вблизи китайских городов, были вынуждены продавать молоко, чтобы купить городские товары, и отмечал «скудость» источников по этой проблеме [2010] .
2009
См. Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. III, пер. А. К. Арендса, ред. А. А. Ромаскевича, Е. Э. Бертельса и А. Ю. Якубовского, М.—Л., 1946.
2010
Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм, М., 1934, стр. 13, 126, 127.
Совсем недавно монгольский историк Ч. Далай, который в своей работе о Монголии эпохи Юань специально выделил два параграфа — «Государственные повинности и налоги» и «Ухудшение жизни народа и обострение классовой борьбы», собрал некоторые интересные материалы из «Юань ши», «Мин ши» и других источников о бедственном положении монголов в отдельные периоды [2011] . В его общей работе они, разумеется, приводятся только как примеры.
Ниже публикуются некоторые выдержки из «Юань ши» («История [династии] Юань»), «Да Юань шэн-чжэн го-чао дянь-чжан» (приблизительный перевод — «Установления по священному управлению правящей династии Великая Юань», источник сокращенно называется «Юань дянь-чжан») и «Тунчжи тяо-гэ» — сохранившейся части свода законов «Да Юань тун-чжи» (приблизительный перевод — «Всеобщие законы Великой [династии] Юань»), а также один документ из коллекции А. Стейна. «Юань ши», как известно, была написана в 1370 г. на основании архивов монгольского двора. «Юань дянь-чжан» состоит из двух сборников ханских указов и других официальных документов. Причем первый сборник, разбитый на 60 цзюаней (глав), включает документы, относящиеся к периоду 1260–1320 гг., а второй — документы, обнародованные в 1321–1322 гг. Свод законов «Да Юань тун-чжи» был составлен в 1323 г. при императоре Ин-цзуне (монг. Гэгэн-хаган) (19 апреля 1320 — 3 ноября 1323 г.) [2012] . Упомянутый документ из коллекции А. Стейна был найден последним в Хара-Хото во время его третьей экспедиции в Центральную Азию в 1913–1915 гг. [2013] Хотя документ и имеет дефекты, все же он сохранился лучше других китайских бумаг, вывезенных А. Стейном из Хара-Хото, и был переведен А. Масперо [2014] . В нем имеется важный материал о продаже монголов в рабство в Китай и другие страны. Он относится к периоду после 1286 г., скорее всего к 1321 г., когда был издан декрет правительства о наборе монголов-рабов (А. Масперо не датирует эту бумагу) [2015] .
2011
Ч. Далай, Юан гурний уеийн Монгол (Монголия в эпоху Юань), Улан-Батор, 1973, стр. 117–132.
2012
Обо всех этих источниках см.: Р. Ratchnevsky, Un code des Yuan, Paris, 1937, стр. XVII–XX.
2013
Факсимиле см. «Les documents chinois de la troisieme expedition de Sir Aurel Stein en Asie Centrale», ed. H. Maspero, London, 1953, № 481, стр. 198.
2014
Перевод см. там же, стр. 198–199.
2015
Подробнее см. прим. 2215.
Необходимо сказать несколько слов о характере этих источников. «Бэнь-цзи» («Основные записи») «Юань ши», из которых извлечены приводимые ниже сообщения, как и во всех других династийных историях, составляют главную часть этой официальной истории. Они были написаны минскими историографами на основании так называемых «правдивых описаний» (ши-лу) правлений монгольских ханов. Эти ши-лу, в свою очередь, представляли собой истории правлений ханов, составлявшиеся при преемниках умерших монархов на основании ежедневных записей о деяниях императоров (за исключением первых ханов, при которых не создавались такие летописи). В ши-лу, которые писались придворными историографами, факты, понятно, отбирались и подавались в определенном ракурсе с учетом политической ориентации здравствующих правителей. В частности, записи об оказании помощи тем или иным категориям населения были призваны продемонстрировать «гуманность» и «заботу» императоров о народе. Именно как таковые они были перенесены минскими учеными в «Юань ши», ибо династийные истории, согласно официальной конфуцианской доктрине, должны были отражать «в назидание» будущим правителям как отрицательные, так и положительные факты из жизни предшествовавших, пусть даже враждебных династий. Но на самом деле монгольские ханы иногда выделяли средства для раздачи бедным аратам, разумеется, отнюдь не из благотворительных или «гуманных» соображений. Это были меры, на которые правители бывали вынуждены пойти, чтобы в результате обнищания, разорения и гибели непосредственных производителей не лишиться объекта эксплуатации и войск. Что же касается «Юань дянь-чжана» и «Тун-чжи тяо-гэ», то в них содержатся копии подлинных документов, что говорит само за себя. Переведенные нами отрывки из них отражают такие же вынужденные меры монгольского правительства, как и те, о которых повествуется в указанных извлечениях из «Юань ши».