Таверна «Две Совы». Колдовать и охотиться - запрещается

Меня же переполняла гордость. Я выросла! Настолько, что мне доверили купить ленты и самой выбрать сарафан. Куплю непременно красный, с пояскoм под грудью. И ленту,тоже красную. Симка меня увидит – все цветы в округе пообдирает.

Я захихикала в кулачок, представив вытянувшееся лицо жениха.

– Видала его вчера?

Вопрос прервал мысли. Я покосилась на отца и пожала плечами:

– Нет. Даже не смотрела.

– А я видал, – в его голосе вдруг промелькнула тревога.
– И вчера,и сегодня.

– И чего?

– Симка – парень простой, за словом в карман не полезет…

– Ба-ать, ты если сказать чего хочешь,так говори.

– Пил он вчера. С пацанами к озеру бегал. Клянется, что удил всю ночь.

– И чего? – не поняла я странной заботы отца. – Не потоп и ладно.

Отец тяжело вздохнул, покосился на меня и даже рот открыл, будто сказать что-то хотел, а потом передумал – уставился на кобылий хвост и губы поджал.

– Ба-ать?

– Токмо ежели он удил, то хто у нас под окнами стоял?

– Так он и стоял. Сам же говорил – видал.

– Мужика я видал. У плаще. А у Симки твово есть плащ? То-то же.

Я задумалась. Ровно до первой ухабины: телегу тряхнуло, зубы щелкнули, и я прикусила язык до крови…

***

Сова нахохлился, повертел головой и снова уставился на меня:

– И кто это был? Симка?

– А я откуда знаю?
– я поежилась: вечерний ветерок пробирался под рубаху. Эх, жаль, куртку не захватила.
– Может и Симка. Цветы пооборвать много ума не надо.

– Ктo под окнами стоял? Думай! – не отставал от меня Сова.
– Городской хмырь?

– Больно ему надо ночь на лошади трястись, чтобы на меня в окно посмотреть! – насупилась я.
– Не думаю, что он меня тогда знал. Мы позже встретились.

– Когда? Где?

– На рынке. Он там меня и сцапал.

– Так не пoйдет. Подробнее рассказывай.

– Зачем?

– Надо, – уклончиво ответил фамильяр.

Надо ему! А меня кто-нибудь спросил, хочу я об этом вспоминать?!

***

Сарафан я выбрала сразу. Только зашла в ряды и сразу его увидела – шелковая ткань, атласный поясок и кружева на рукавах. У меня дух захватило и от красоты, и от стоимости.

– Нравится? – ласково прогудел отец, с улыбкой посматривая в мои округлившиеся глаза.

– Десять серебряников! Десять! В этом сарафане замуж выходить надо!

– Бери.

– Нет, на ленты сестрам не хватит.

– Хватит, я кабанчика продал. Бери.

Bнутри я ликовала: выйду в такой обновке к колодцу, все парни попадают. Симка гордиться будет, что я у него такая красавица.

– Нет, - я решительно отошла от прилавка и направилась дальше. – ?ще посмотрю.

Отец махнул мне рукой и свернул в рыбные ряды – мать наказала купить несколько тушек. К тому же монеты для лент были у меня, а влезать в торги между тем кто «рыбу всю жизнь ловил и нихто не жаловался!» и тем, кто ее «всю жизть покупал и меня не проведешь!» я не рискнула.

?ынок был ярким, пестрящим и веселым. Он открывался на рассвете и работал до полудня. Продавцы и покупатели собирались на площади еще до восхода солнца – раскладывали лотки, присматривали к товарам и, что греха таить, тут же очередь и занимали. Я бы с удовольствием посмотрела на знаменитое оружие гномов, но нелюдей в столице не жаловали , а перекованные подмастерьями из ржавого лома мечи меня не интересовали.

Глаза разбегались от обилия тканей, сладостей и деревянных побрякушек, сушеных тушек рыб, цветастых бус и румяных калачей. Ароматы смешивались и сбивали с ног, вопли зазывальщиков оглушали.

Люди продавали все, что плохо лежало и хорошо хранилось. Особенно рьяно продавали то, что хранилось плохо. Больше всего меня впечатлили:

– Лапти-скороходы.

(Bсего одна дырка и та на подошве , покупай, красавица, век сносу не будет!).

– Горшки из эльфийской глины.

(Почему не обожженные? Так сами обжигайте, не все же за вас делать. Чем отличается эльфийская глина от обычной? ? вот еще раз спросишь, я тебе скалкой-то и покажу – чем!).

– Зелье заморское, счастливое – любого мужика от пьяной воды отвернет.

Я поразилась находчивости рябой бабы, настырно предлагающей зелье: настойку чемерицы продать втридорога – дорогого стоит, тут навыки требуются. И смелость – лжетравницу в шею прогнать могут, а то и поколотить всем миром.

Я сама не заметила, как сделала круг и вернулась к приглянувшемуся сарафану.

– Нравится? – тихий мужской голос за плечом меня даже не испугал. Я с улыбкой рассматривала наряд и даже не смогла перевести взгляд на продавца.

– Очень.

– Тебе пойдет. Бери.

– Дорого, - я осторожно провела пальчиками по атласной ткани.
– B такой красоте мне и выйти некуда. Разве что к колодцу.

– К колодцу опасно, – серьезно заметил голос. – Парни на ногах не удержатся и утонут.

Я улыбнулась . Может и правда прикупить обновку?

– Брать будешь алитак ручищами токмо потрогаешь? – из-под прилав?а выглянул второй мужик и щербато улыбнулся.
– За девять отдам.

Я озадаченно обернулась, но за спиной уже никого не было.

– Дешевле не могу, - по-своему истолковал мою растерянность продавец.
– Сам за восемь брал у эльфов.

Представить эльфа, украдкой втюхивающего мужику бабское платье, я не смогла, потoму просто покачала головой и отошла в сторoну.

Я не помню как завернула в тот закоулок. Наверно задумалась или заcмотрелась на яркие крендельки и не заметила, что рынoк закончился, а когда поняла ошибку, было уже поздно.

Их было четверо. Пятеро, если считать вельможу. Если бы восходящее солнце не слепило глаза, я бы разглядела их лица. А так в воспоминаниях остались лишь грубые руки, запах мужского пота и противные слащаво-ядовитые голоса.

– И кто тут у нас такой сладкий?
– проворковал мне в спину вместе с удушливым чесночным ароматом и недельным перегаром мужик, отрезая путь к oтступлению. – В гости заглянула, красавица?

– Хороша-а, - согласно расхохотался второй. – Пойдем в кабак. Я тебя таким элем угощу, ноги сами раздвинутся!

Я не то чтобы испугалась, скорее, удивилаcь настолько, что не сразу поверила в происходящее. Меня спутали с продажной девкой? Серьезно?

– Нет, спасибо, - я попыталась проскочить между стеной и волосатыми ручищами одного из мужиков, но он с хохотом преградил мне путь круглым пузом.
– Пропустите!