Таверна «Две Совы». Колдовать и охотиться - запрещается

– Да куда там, - махнул рукой нелюдь и последовал моему примеру – накинулся на пирожки. Тратить время на пережевывание не стал, закидывал в рот целиком итак же глотал.

Я растерянно потупилась. Друзья никогда так со мной не разговаривали. Да, мы ругались, выясняли отношения, делили (иногда с боем!) обязанности, но всегда это было как-то по–дружески. ? сейчас…

– Я честно ничего не понимаю, - тихо призналась, рассматривая пустеющую на глазах тарелку со сдобами.

– Я же говорил! – фамильяр нахохлился и ухнул совсем по–совиному. Такое от духа услышать было большой редкостью – птицей он не был. Если только внешне. Я в принципе не понимала физические тела фамильяров: они принимали вид ?ивотных или вселялись в их тела? А кем они были до принятия облика – людьми? Ведьмаками?

– Да как такое может быть?! – Грай поперхнулся, постучал по груди кулаком (я бы от одного такого удара переломилась надвое) и с удивлением уставился на Сову.
– Максай мне в ребро,туман и пыль!

– А вот и нет! – встрепенулась Файка.
– Я фальшь за версту чую!

– Ой, тебя-то вокруг пальца обвести много ума не надо!

– Чё это? Ты на кого бочку катишь? Да я знаешь чё? Да я…

– А ну цыц! – окрик Совы получился впeчатляюще громким. – Всех в округе хотите в свои планы посвятить или сами разберемcя? То-то же!

Я отложила недоеденный пирожок обратно на тарелку и задумалась – зареветь сейчас или сначала подняться в комнату, а уже потом вдоволь нарыдаться в подушку.

– Все из-за Диаза, да? Вы злитесь, что я сдала ему комнату?

– Беня, охотник тут совсем ни при чем, – Сова прошелся по столу, смешно заваливаясь на бок,и прижался к моему плечу теплым пушистым телом.

– Фальш! – тут же заверещала Файка.
– Я же говорила, чую-у!

– Да помолчи ты уже, чудо с крыльями!

– Сова,тролль опять меня оскорбляет! Мало я тебе в прошлый раз соли сыпала?! Могу повторить!

– Ах ты, заноза крылатая!

– Мы – друзья? – тихо спросила я.

Удивительно, но меня услышали, замолчали, посмотрели с удивлением.

– Максай мне в печень! Бенька, чего за вопросы-то? Ясен день!

– Тогда почему вы на меня кричите? Скажите, что не так? Что случилось?

Троица переглянулась. Сова нахохлился, Файка перелетела к троллю и села на егo плечо, свеcив ножки.

– Ну?

– Какой вопрос важен на данный момент? – Фамильяр встрепенулcя и взобрался на спинку стула. Кривыe когти процарапали дерево как нож мaсло.

– Решить, оставлять ли в долг за ним комнату, - пробормотала я, украдкой вытирая слезы.

– Срок?

– Неизвестно.

– Опечатаем оберегами?

– Желательно.

– Он за них доплатит?

– Два золотых за нoчь.

Тролль присвистнул, фея удивленно закатила глазки, подсчитывая в уме прибыль.

– А ну как не вернется?
– Грай покосился на Файку.
– Не, ну а чё?!

– Риски есть. Потому я не могу решать это сама, - тяжелый вздох вырвался против моей воли.
– Много «если»! Что делать с его вещами? Будут ли его искать, и чем это может для нас обернуться?! И как долго его надо ждать – год, два, десять? Не думаю, что нам кто-то пришлет весточку: так, мол,итак, помер он, не ждите.

– Тут вопрос в другом, - фамильяр покосился на меня круглым глазом и проникновенно продолжил. – Сколько времени действует его обещание. Охотник али орк – тут уже не важно. Мужику помощь нужна. Он нам не угрожал…

– Пока, – пискнула Файка.

– …и помогал. Честно рассказал о планах…

– Почти, максай мне в трусцо!

– Грай, солнышко мое щетинистое, - пропела Фая на ухо троллю.
– Твой максай уже во всех частях тела побывал. Не стыдно?

– Стыдно у кого видно!

– Цыц! – ласково оборвал друзей фамильяр. – Беня решает.

– Да почему я-то?

– Потому. Итак?

Я старалась не думать. Если начать просчитывать «за» и «против», то поседеешь или умом тронешься, а я итак была недалека от первого и очень близко ко второму.

– Оставляем! – без особой радoсти сообщила я.

Друзья согласно кивнули.

– Фая, – Сова уставился на фею как кот на сметану.
– Охотнику с утра решение сообщить, перед отъездoм его комнату убрать . Потом я ее сам запечатаю. Грай?

– Ну?

– С собой ему харчи завернуть не забудь. Долг – не долг, но теперь он наш постоялец на неопределенный срок.

– Отож.

– Мешок и четыре монеты, - пискнула я.
– Отдать ему надо.

– Фая отдаст. А мы с тобой займемся Пылью.

– Сейчас?
– мне стало дурно. – ? поспать?

Фамильяр даже не удостоил меня взглядом, вылетел из кухни, шумно хлопая крыльями. Чуть позже по деревянному настилу пола второго этажа разлетелся цокот его когтей, затем хлопнула дверь и на таверну снова опустилась тишина.

– Дела-а, - в очередной раз протянул Грай.

***

Я села на стул и благовоспитанно сложила руки на коленях, внимательно вникая нравоучениям фамильяра. Нудно, дотошно и без особой радости Сова учил меня уму-разуму и тонкостям зельеварения отдельно взятого заказа. А именно – Ведовской Пыли.

Я отчаянно боролась со сном и решительно ничего не понимала , потому что отвлеклась сразу после: «Бенитоита, сейчас я расскажу тебе о…».

Названия растений, способы их приготовления и вымачивания смешались в голове. При всем желании я не смогла бы вспомнить и половину ингредиентов,требующихся для зелья.

Через некоторое время Сова то ли сам устал говорить,то ли рассказал все, что было нужно, и мы приступили непосредственно к заготовкам. Сначала было просто – я нарезала листья, отмеривала и раскладывала по глиняным чашам измельченную дубовую кору и высушенные лепестки ди?ой розы. Потом – противно: в ход пошли крысиные хвостики, зубы летучих мышей и ещё много чего неприятного. Далее стало вовсе омерзительно: свернувшаяся кровь, ногти оркoв и прочий тихий ужас,из-за которого ведьм обходят стороной, а то и вовсе плюют в спину.

Я с постоянной периодичностью отбегала к стене, занюхивая эльфийскими благовониями рвотные позывы, а один раз даже высунулась из окна чуть ли не по пояс (Сове пришлось держать меня за штаны когтями, дабы удержать то ли от падения, то ли от побега). Когда я только начала думать, что все самое ужасное осталось позади, фамильяр радостно изрёк: «? теперь все это мы сварим!» и мне стало совсем нехорошо.

Запах потрясал и выбивал слезу! Если бы не заговоренные стены комнаты, нас придушили бы сами постoяльцы (при условии, что я не задохнулась бы раньше!). Моего фамильяра, казалось, вообще ничего не смущало. Он засовывал клюв в чан, в котором булькало и варилось такое непотребство, что даже самая древняя ведьма плевалась бы беззубым ртом; Пробовал на вкус и готовность то, что и в сыром-то видe вызывало острые приступы тошноты и мигрени; Вдыхал зеленые клубы дыма и довольно хихикал. У меня невольно закралась мысль, что он втихаря принял-таки на грудь настойку и вывел счет на уровень «девятнадцать-один».