Таверна "Зелёная фея"

— Если не брезгуешь кислятиной, — Робб наконец слабо улыбнулся.

Бочонок с морсом стоял на углу дома, в тени, и был восхитительно прохладным. Космина обхватила двумя руками ковш и поднесла его к губам, глядя поверх него на Робба.

— Ох, какой кислый! — засмеялась она, вытирая подбородок, по которому текла розовая капля. — Но все равно вкусный.

Договорить она не успела: на дороге послышался стук копыт.

— Робб! К нам кто-то едет! — Виара выскочила из-за угла. На щеке её красовался мазок синей краски. — На лошади. Вдруг богатей какой-то?

“Мои старые друзья тоже были на лошадях”, — не к месту подумал Робб и двинулся посмотреть, кого нелегкая принесла. А принесла она целый экипаж, запряженной парой гнедых. Кучер крикнул “тпру!”, лошади остановились, и на разбитую дорогу вышел молодой человек. О да, он был богат. Об этом кричал каждый дюйм его одежды, каждый волосок, каждый ноготь на ухоженных руках. У него было круглое лицо, высокий лоб, кажущийся еще больше из-за редеющих волос, и тоненькие усы, которые предавали его лицу то выражение, какое бывает у человека, учуявшего запах нечистот. Незнакомец выражал отвращение к бренному миру каждую секунду своей жизни.

— Барон Лосса, — обреченно выдохнула Космина. Все оживление пропало с её лица, сменившись угрюмостью.

Барон осмотрел таверну и остановил взгляд на девушке.

— Космина! Вот ты где! — он сделал пару шагов и выкинул руку вперед, требуя девушку к себе.

Она покорно подошла. — Скажи мне, почему я должен разыскивать тебя по всей округе? Моя одежда провоняла деревней.

— Вы должны были приехать завтра, барон, — ответила Космина.

— А ты сегодня должны была заниматься моим заказом!

— У меня еще есть время, а пока я отнесла продукты другим покупателям.

— Другим… Что? — Лосса отвел взгляд от её лица и посмотрел на разношерстую троицу, будто только заметил их присутствие. — Скажи мне, дорогая, — он положил руку на плечи Космине, притянул её к себе таким уверенным движением собственника, что у Робба внутри все перевернулось. — Скажи, с мало у тебя покупаю?

Она помедлила, словно признание было для неё унизительным, а потом выдавила:

— Нет, барон.

— Может быть, я мало тебе плачу?

— Нет, вы платите достаточно.

— Я не зову тебя в свое поместье?

— Зовёте, — сквозь зубы, мрачно проговорила Космина.

Барон говорил вкрадчиво, почти ласково, а потом вдруг взорвался, закричал, вскинув руки:

— Так какого беса ты обхаживаешь кого-то ещё?! Почему я должен, как щенок, искать тебя, хотя ты должна сидеть дома и ждать!

Робб не выдержал. Он не знал ничего о Космине, не смел перебивать или врываться в тихую беседу, но кричать на неё он позволить не мог.

— Космина! Тебе нужна помощь?

Она обернулась. Лицо её было бледным и испуганным, и вид её был в десять раз хуже, чем удар в живот.

— Нет, — слабо попросила она. — Пожалуйста, не вмешивайся.

— А это кто? Твой любовник? — Лосса шагнул к Роббу, но остановился на расстоянии вытянутой руки, будто боялся случайно испачкаться. Окинул его взглядом с ног до головы. — Вполне в твоем вкусе. Которого нет. Большой, тупой и грязный.

Робб почувствовал, как гнев рождается в груди, разрастается, туманя разум. Он сделал шаг вперед, сокращая безопасное расстояние.

— Что ты сказал, бурундово отродье?!

— И агрессивен, как дикий ящер, — тон барона вдруг стал скучающим, будто он наслаждался происходящим. — Если ты тронешь меня, ублюдок, завтра от твоей убогой таверны не останется и бревнышка.

— Плевать, — прорычал Робб. — Зато от твоей рожи останется одна каша.

Космина втиснулась между ними, как маленькая песчаная змейка.

— Нет! Не нужно, пожалуйста. Барон, — она хватала его руками, пытаясь завладеть его вниманием. — Поедем в мой дом. Я покажу вам закрутки, которые приготовила. Вы увидите, как растет урожай на зиму. Пожалуйста, поедем.

Робба же принялась увещевать Виара:

— Вот же ты упрямый медведь! — она пыхтела, пытаясь сдвинуть его с места. — Что за привычка у тебя драться? Ты так перебьешь полдеревни, и никто к нам ходить не будет! Уф! Как ты только такой большой вырос?

— Замечу, что вступать в поединок с кем-то столь влиятельным, как барон, — проигрышная стратегия, — заметил Дрелондон. Сам он стоял поодаль, возле окон, которые расписывал, и благоразумно не приближался.

Гнев Лоссы потух так же быстро, как и разгорелся. Он отступил, одернул свой темно-синий бархатный камзол, поправил редкие волосы. Вид его сделался почти спокойным, и только красные пятна на щеках выдавали недавнюю истерику.

— Если ты так сильно меня просишь, буквально умоляешь, я закрою глаза на это недоразумение, — заявил он, с презрением глядя на пышущего злобой Робба. — Но с одним условием: ты больше никогда здесь не появишься.

— Хорошо, только оставь их в покое, — голос Космины был тихим, блеклым, усталым.

Виара все еще висела на руке Робба, когда почувствовала, что его мышцы вновь напряглись. Он готовился броситься на Лоссу. Дрелондон тоже это заметил.

— Должен заметить, мой вспыльчивый друг, что вы собираетесь нажить больших проблем, — сказал он, и если бы у него были очки, непременно поправил бы их.

— Ха-ха, удиви меня врагами! — прорычал Робб и рванул руку, выдёргивая её из нежных пальчиков Виары.

— Дрелондон, что там про лечебное зелье в свитках написано было? Нужен подорожник? — спросила она, наблюдая, как Робб топает к экипажу. Барон уже распахнул дверцу, ожидая, пока Космина заберется внутрь.

— Тысячелистник, — отозвался терринг. — А ещё росинка серебристая.

— Пойду нарву, — решила Виара и, не дожидаясь исхода мужской ссоры, направилась к лесу.

Робб захлопнул дверцу экипажа так сильно, что задрожало стекло.

— Она никуда не поедет, — заявил коротко, но твёрдо.

Космина ахнула, прижала руку ко рту. В глазах её отразилось удивление, смешанное с ужасом, и в тот момент в ней не было ничего от знакомой мягкой, светлой Косминой, какой Робб узнал её. Это была запуганная женщина, которая боялась барона и, Бурунд побери, его самого.

— Ты что себе позволяешь? — взвизгнул Лосса. Пятна на его мягких щеках стали крупнее и ярче, словно следы заразной болезни. Глаза его засверкали от гнева и злых слёз. — Никто не смеет передо мной закрывать дверь! Никто не смеет трогать моё имущество.