Тавриз туманный
Шрифт:
11. Оказывать материальную помощь семьям революционеров, покинувших Тавриз и нашедших убежище в других странах, убитых реакционными элементами после подавления движения Саттар-хана или заключенных в тюрьмы.
На специальном совещании был составлен список надежных членов партии, которым было поручено выполнять эти решения.
КОНЕЦ ЦЫГАНСКОГО ПРИТОНА
Тутунчи-оглы давно следил за Таджи-кызы Зулейхой. Таких женщин всегда можно было встретить в молельнях, на кладбищах, куда стекается религиозный люд.
Был четверг. Весь этот день на кладбищах было особенно много женщин,
Тутунчи-оглы долго шел следом за Таджи-кызы Зулейхой, подождал ее на кладбище Геджил, затем проводил ее до самых Адъютанских ворот.
– Постой, куда ты бежишь?
– в конце концов окликнул он ее. Остановись, потолкуем немного. Что у тебя нового?
Таджи-кызы, обернувшись, сердито ответила:
– Незаконнорожденный! Как ты смеешь приставать ко мне средь белого дня? Приличной женщине из-за таких, как ты, и на кладбище пойти нельзя, пристаете, проходу не даете, проклятые!
– Зулейха, почему ты злишься? Ты же не мед, чтобы посреди улицы пробовать тебя пальцем?
Женщина была возмущена:
– Ох, чтоб тебе пусто было! Откуда же эти уличные завсегдатаи, эти негодяи знают мое имя? Что я скажу мужу? Как я переживу этот позор, как буду смотреть людям в глаза?
– Странный ты человек! Успокойся, не горячись. Кто тебе сказал, что, если женщина заговорит на улице с мужчиной, она обязательно считается распутной? Какая глупость! Ведь можешь ты встретить брата или отца и поговорить с ними. И все. Я хочу тебе сказать несколько слов, согласишься со мной - дело сладится, откажешь - разойдемся мирно. А злиться незачем.
– Не хочу тебя слушать! Мы, женщины, уж так созданы, что к нам пристает всякое пятно, даже от розы. А если меня тут увидят муж или братья? Как ты думаешь, оставят они меня в живых? Да и ты добра не жди, они тебя на куски изрежут, и никто не посмеет вырвать тебя из их рук. А знаешь ли ты, кто я? Знаешь ли, кто мои родные?!
– Милая женщина! Ну, почему ты беспокоишься, почему нервничаешь? Я не позорю твою честь, не говорю, что ты из плохой семьи. Пусть мой язык отсохнет, если я это скажу или хотя бы подумаю. Мне просто надо сказать пару слов. Тебе же от этого никакого вреда не будет? Да и знакомы мы с тобой давно.
Таджи-кызы Зулейха снова рассердилась.
– Уж не ври, бродяга несчастный, развратник этакий! Прикажу своим слугам, изобьют тебя так, что даже имя свое забудешь. Когда это я познакомилась с тобой? Скажи, от какого ковра ты оторванный кусочек?
– Хотел бы я знать, в чем моя вина, за что ты собираешься меня наказывать?
– Ты еще спрашиваешь! Пристаешь на улице к честной, богатой женщине. Вот позову полицию, чтобы сию же минуту тебя арестовали и передали в руки Гаджи Шуджауддовле. Спасения тебе не будет тогда!
– За что же ты прикажешь меня арестовать? Ведь ты даже не знаешь, что я хочу тебе сказать.
– Не знаю! Что же может сказать мужчина женщине?
– Ты лучше послушай. Если тебе не понравится, дело твое - разойдемся по-хорошему.
– Ну, говори, посмотрим, что тебе от меня надо. Но предупреждаю, я не легкомысленная женщина. Помни это! До сего дня я никогда не разговаривала с чужим мужчиной.
–
Я вовсе не чужой. Ты меня знаешь. И почему ты нервничаешь?– Откуда же я тебя знаю? Посмотрите-ка, люди добрые, какую чепуху несет.
– Ну, если не помнишь, давай познакомимся еще раз. Мы с тобой встречались около молельни сеида Ибрагима, в саду Дашгапылы, у Милдиби. Ты видела меня в саду Гаджи-Алахяра. По-моему, мы хорошо знаем друг друга.
– Наверное, ты знаком с моей двоюродной сестрой Захрой. Она очень похожа на меня, нас всегда путают.
– Что ж, допустим на минутку, что это была не ты, а твоя сестра. Что же мешает нам познакомиться сейчас? Люди знакомятся, становятся близкими. Разве это грешно? Бывает, что один нуждается в помощи другого. Вместо того, чтобы протянуть мне руку, ты сердишься, ругаешь меня. Если ты выслушаешь меня, и мы будем довольны, и тебе будет польза!
– Что значит "мы будем довольны"? Разве, кроме тебя, есть еще кто-то?
– Да, у меня есть товарищ.
– Но ты должен знать, что всяких голодранцев я к себе не пускаю. Знаешь ты это или нет?
– Зулейха, почему ты решила, что мы голодранцы? Мы парни солидные, не скупые, денег у нас куры не клюют.
– Да как звать тебя хоть?
– Ибрагим Гарамеликлинский, я племянник Гаджи-хана Сартиба.
– Ну, и что же тебе и твоему товарищу от меня нужно?
– Неужели до сих пор не поняла? Два холостых парня ищут двух молоденьких девушек, чтобы заключить с ними временный брак.
– А я?
– Ты само собой. Ты тоже будешь довольна. Мы тебя отблагодарим. А пока найди их, повеселимся немного.
– Девочки, которых я знаю, никуда не ходят.
– А это и не обязательно. Соберемся у тебя, так даже лучше.
– Но предупреждаю, это вам обойдется недешево.
– Договоримся. Сколько, например?
– Двум сийга по десять туманов, за каждую из них один туман мне, за квартиру - два тумана, ну, расходы на напитки, закуски - это зависит от вас.
– Никаких возражений! Торговаться не будем, что еще прикажешь?
– Только не сегодня.
– Почему?
– У меня важные гости.
– Ну и что ж. Повеселимся вместе, мы им не помешаем.
– Это люди солидные, пожалуй, вы будете чувствовать себя неловко.
– Кто ж они такие, что в их присутствии мы будем стесняться?
– Один из них Кязим, а другой Сулейман!
– О, это наши хорошие друзья.
– Если так, когда наступят сумерки - пожалуйста.
– Но я не знаю, где ты живешь.
– У Стамбульских ворот в доме Калляпаз Гаджи-Шукюра. Одно время там жила Рябая Салма. Понял?
– Да, да, конечно! Значит, вечером, в девять часов.
– Предупреждаю: только два человека, не больше. Ясно?
– Будь совершенно спокойна!
Таджи-кызы Зулейха спустила на лицо рубанд* и удалилась. Тутунчи-оглы задумался: сегодня вечером он встретится лицом к лицу с людьми, которые по поручению Сардар-Рашида следят за ним и собираются его убить, - с Кязимом Даватгяр-оглы и Салах-Сулейманом. Эта опасная затея требовала тщательной подготовки, нужно было посоветоваться с товарищами, выработать план действий.