Таящийся ужас

Это оружие, с изящными линиями и трехфутовой рукояткой, казалось легким и маленьким по сравнению с огромными боевыми топорами норманнов. Но рыбак знал его силу: не прошло и трех лет с тех пор как такие топоры искромсали в груды кровавого мяса отряды северных пришельцев, навеки покончив с властью язычников.

Оружие, как и его владелец, обладало своей неповторимой индивидуальностью. Рыбак никогда не видел подобного ему. С одной стороны -лезвие, с другой - короткое трехгранное острие, и такое же - сверху. Как и его хозяин, топор лишь с первого взгляда казался легким. С искусно выкованным лезвием и слегка загнутой рукояткой, это оружие в руках опытного воина разило врага с быстротой змеи и неотвратимо как смерть. Топор был сделан лучшими оружейниками Ирландии, а в те годы это значило лучшими в мире. Рукоятка, вырезанная из сердцевины векового дуба, обожженная на огне и обитая сталью, была крепка как железный прут.

– Кто ты?
– спросил рыбак с грубоватой прямотой северянина.

– Кто ты, чтобы спрашивать меня?
– ответил воин.

Глаза рыбака остановились на единственном украшении, что носил незнакомец, - массивном золотом браслете на левой руке.

– Безбородый, волосы обрезаны коротко, как у норманна, - пробормотал он, - и кожа смуглая. Ты Черный Турлох, объявленный вне закона кланом О'Брайана. Далеко же ты забрался: в последний разя слышал о тебе, когда ты промышлял разбоем в горах Уиклоу, не щадя ни ОРейли, ни тамошних жителей.

– Каждый нуждается в пропитании, даже отверженный, - прорычал воин.

Рыбак пожал плечами. Тяжко жить человеку, который лишился своего места в жизни. В те годы господства системы кланов отвергнутый своими родичами превращался в изгоя: все обращалось против него. Рыбак слышал о Турлохе - угрюмый и странный, он был известен как искусный стратег и был страшен в битве, но внезапные приступы дикой ярости обрекали его на одиночество, вызывая всеобщий страх даже в эту эпоху кровавого безумия, в стране бесконечных войн.

– Холодно сегодня, - произнес рыбак как бы про себя.

Турлох угрюмо смотрел на нечесаную бороду и копну спутанных волос на голове рыбака.

– Есть у тебя лодка?

Тот кивнул в сторону берега, где, надежно укрытая скалами от бешенства волн, была крепко привязана лодка, тщательно сработанная с умением, доставшимся в наследство от многих и многих поколений людей, добывавших свой хлеб в вечном единоборстве с морем.

– А удержится она на воде?
– произнес Турлох.

– Удержится на воде? Ты, рожденный на западном берегу, мог бы не говорить такого. Я один проплыл в ней до бухты Драмклифф и обратно, хотя все дьяволы вздували волны до небес.

– Ты не можешь выйти в море в такую погоду.

– Думаешь, только вы, знатные господа, умеете рисковать своей шкурой? Беру в свидетели всех святых - я проплыл до Баллинскеллквга в шторм - туда и обратно - просто так, потехи ради!

– Ладно, ты меня убедил, - сказал Турлох.
– Я заберу ее.

– Дьявола ты себе заберешь, а не лодку! Что это за разговоры такие? Если хочешь покинуть Эрин, отправляйся в Дублин, садись на корабль и плыви себе вместе с твоими дружками датчанами.

Гримаса ярости превратила лицо воина в страшную маску.

– Я убивал людей за меньшее, рыбак!

– Разве ты не якшался втайне с датчанами, разве не за это твой клан изгнал тебя, чтобы ты высох и сгнил от голода где-нибудь в зарослях вереска?

– Зависть родича и злобная месть женщины - вот причина, - прорычал Турлох.
– Ложь, все грязная ложь. Но хватит об этом. Скажи, видел ты, как несколько дней назад с юга проплыл большой дракон?

– Твоя правда, три дня назад мы заметили корабль с изображением дракона на носу, как раз перед бурей. Но он не пристал к нашему берегу: клянусь верой, пираты всегда уносили от рыбаков лишь следы их крепких ударов!

– Это был Торфел Прекрасный, - произнес вполголоса Турлох, покачивая топором.
– Я так и знал.

– Что, на юге разграбили чей-то корабль?

– Банда разбойников ночью напала на замок Килбах. Много пролилось крови - и пираты захватили с собой Мойру, дочь Муртага, вождя далкассийцев.

– Я слышал о ней, - пробормотал рыбак.
– Теперь на западе будет работа мечам: разольются моря крови, так ведь, мой черный алмаз?

– Ее брат Дермоид лежит в беспамятстве с глубокой раной в ноге. На востоке земли, клана опустошают набеги Мак-Марроу, на севере - О'Коннора. Нелегко сейчас найти людей, чтобы отправить на поиски Мойры; все мужчины защищают свой род: клан борется за существование. Весь Эрин трясет под далкаесийским троном с тех пор, как пал великий король Бриан. И все же Кормак О'Брайан снарядил корабль на поиски похитителей, но он идет по ложному следу: считают, что набег совершили датчане из Конингберга. Так вот, - у отверженных есть свои способы выведывать правду, - это сделал Торфел Прекрасный, владыка острова Слайн, который норманны называю Хельни, это один из Гебридских островов. Туда он увез ее - туда я отправлюсь по его следу. Одолжи мне «вою лодку»

– Ты сумасшедший!
– пронзительно воскликнул рыбак.
– Что ты говоришь? От Коннахта до Гебрид в открытой лодке, в такую погоду! Да, конечно, ты сумасшедший.

– Я не буду спорить с тобой об этом, - безмятежно сказал Турлох - Ты одолжишь мне лодку?

– Нет?

– Я могу убить тебя и забрать ее, - произнес Турлох.

– Можешь, - упрямо отозвался рыбак.

– Ты, ничтожная свинья!
– прорычал отверженный в порыве ярости.
– Принцесса Ирландии бьется в лапах рыжебородого северного разбойника, а ты мнешься, как сакс!

– Я должен на что-то жить, - вскричал рыбак с не меньшей страстью.
– Отними эту лодку - и я подохну с голоду! Где я потом достану такую? Это жемчужина среди лодок второй такой не найти!

Турлох потянулся к браслету на левой руке.

– Я заплачу тебе. Этот браслет надел мне своими руками король! Бриан перед битвой под Клонтарфом. Возьми его; я не трогал браслет, когда голодал, но сейчас делать нечего.

Но рыбак мотнул головой, в глазах его горели упрямые огоньки.

– Нет!
– произнес он с непостижимой логикой ирландца.
– Моя хижина - не место для браслета, которого касались руки Бриана. Оставь его себе, - и, ради всех святых, если тебе уж так нужно, забирай лодку.

– Я возвращу ее, когда вернусь, - обещал Турлох.
– И кто знает, может быть, в придачу ты получишь золотую цепь, что свисает сейчас с бычьей шеи какого-нибудь северного разбойника.

Хмурое, тоскливое утро. Выл ветер, монотонная жалоба моря, казалось, понимает все печали, что таятся в глубинах человеческого сердца. Рыбак стоял на скале и смотрел, как крошечное суденышко плывет, словно змея скользя между скалами; наконец волны вынесли лодку в открытое море, то накрывая, то подкидывая как перышко. Ветер надул ее парус, легкая лодка закачалась и стала крениться, затем выровнялась и понеслась вперед. Все меньше и меньше становилась она, пока не превратилась в мелькающую точку. Скоро снежные вихри скрыли ее от глаз рыбака.