Таймырский Эрмитаж

Все эти беседы с начальством Олег Иванович спланировал и организовал сам. Но одна беседа – с сотрудником ФСБ – оказалась для него совершенно неожиданной. Сотрудник сам разыскал Олега Ивановича, позвонив ему на мобильный телефон. Они встретились в буфете порта и минут двадцать о чём-то беседовали, неспешно и неохотно попивая тёплый бурый напиток, по чьей-то ошибке именуемый кофе. О чём они беседовали, не суждено знать никому – не положено. Можно упомянуть лишь завершение их беседы.

– Спасибо вам, товарищ капитан. Буду начеку.

– Не стоит благодарности. Не забывайте только: если кого в тундре засечёте, сразу обращайтесь в милицию или в прокуратуру. Они, скорее всего, реагировать не станут, но формальности следует соблюсти и прикрыться вовремя поданным заявлением.

– А почему они, как вы говорите, не будут реагировать?

– Да, Олег Иванович, чувствуется, что в этой сфере у вас никакого опыта нет.

– Что верно, то верно.

– Вся наша правоохранительная система заточена так, что она начинает реагировать лишь на свершившиеся злодеяния. Вот убьют вас бандиты, тогда вы будете иметь все основания подавать заявление, а милиция тут ужо себя покажет.

– Интересный алгоритм.

– В общем, придётся вам действовать по обстоятельствам и полагаться на вашу электронную систему безопасности. Очень разумно, что вы её запроектировали. Успехов вам!

Вечером девятнадцатого октября в кафе гостиницы Олег Иванович организовал прощальный банкет для своей команды и первых лиц Таймыра. Открывая банкет, Олег Иванович произнёс краткий тост: “Дорогие друзья, давайте выпьем за Таймыр! Для многих уже не тайна, что Таймыр, Дудинка – это моя родина. Я здесь родился и к стыду моему ни разу на родине не был. Но я успел прибыть сюда, и, знаете, мне здесь понравилось. Я запланировал эту экспедицию, зная о Таймыре лишь понаслышке. И я счастлив, что мои ожидания оправдались. Я нашёл здесь именно то, что искал. За Таймыр!”.

* * *

Начальство довольно быстро распрощалось, пожелав успехов и скорейшего возвращения, оставив команду наедине с собой. Расходиться по номерам никому не хотелось.

– Олег Иванович, а о чём вы пишете монографию? – спросил радист Юра.

– О мироздании. О нашей Вселенной и о других мирах.

– А разве есть что-то за пределами Вселенной?

– Вот с этим как раз я и хочу разобраться. Если вам интересно, я расскажу коротко, о чём я собираюсь писать.

– Да, конечно, нам очень интересно!

– Ну так слушайте…

“Само понятие Вселенная подразумевает весь мир, который мы можем тем или иным способом наблюдать и воспринимать. Если мы говорим об иных мирах, то речь идёт о гипотетических вселенных, которые принципиально не могут быть наблюдаемы. Но говорить о них мы можем, абстрагируясь от нашей родной Вселенной. И не только говорить, но и учитывать их в расчётах, связанных с эволюцией нашей Вселенной. Помните комплексные числа, мнимые величины? Их используют инженеры и физики для расчёта совершенно реальных вещей, хотя ничего мнимого в природе нет. Так и с другими мирами. Наблюдать их принципиально невозможно, но учёт их позволяет сделать выводы о нашей Вселенной, которые можно проверить экспериментально.

Первыми о параллельных мирах заговорили писатели-фантасты. Но их миры были доступны для их героев. А раз так, то считать их иными было бы некорректно. Принято считать первопроходцем гипотезы о множественности миров Джордано Бруно [15] . Но его миры располагались на других планетах нашей Вселенной, и их тоже нельзя считать иными. Видимо, подлинным пионером здесь был американский физик Хью Эверетт, предположивший в конце пятидесятых годов, что каждый акт взаимодействия частиц в нашей Вселенной сопровождается рождением целой новой вселенной, развивающейся независимо от нашей. Эта идея казалась совершенно безумной, её не приняли всерьёз, но о ней вспомнили позднее.

В восьмидесятые годы физики-теоретики активно разрабатывали две новые революционные идеи – так называемую теорию струн в физике элементарных частиц и инфляционную теорию раздувания Вселенной в мгновения, отстоящие от пуска наших часов на ничтожно краткий миг – десять в минус тридцать пятой степени секунды. То есть, этот промежуток времени меньше секунды во столько раз, что для изображения этого числа понадобится тридцать пять нулей. Так вот, обе эти теории допускали зарождение наряду с нашей Вселенной бесчисленного множества параллельных вселенных. Причём зарождение нашей Вселенной ничем особенным не отличалось от зарождения других вселенных. Раз зародилась наша Вселенная, то ничто не мешало зарождению и множества других. И тут уже идея Эверетта не выглядела полностью безумной, хотя она и не имеет никакого отношения ни к теории струн, ни к теории инфляционного расширения. Как гипотеза, она оказалась не хуже многих других выдумок теоретиков.

Очень интересную гипотезу в девяносто восьмом году выдвинул американский теоретик шведского происхождения Макс Тегмарк. Он предположил, что любая математически непротиворечивая физика непременно реализуется в своей вселенной. Наверное, смысл этой идеи вам трудно уловить. Приведу аналогию с нашей вселенной. Давно замечено, что многие математические построения, придуманные на кончике пера математиками, оказываются закономерностями реальных физических явлений. В принципе же можно придумать такой набор аксиом, который станет основанием физики иного мира. И такой мир непременно существует, считает Тегмарк. Интересно, не правда ли?

Потом всё стало ещё интереснее. В 2001 году американцы запустили специальный спутник WMAP, который исследовал тонкие эффекты так называемого реликтового излучения [16] . Надеюсь, слышали о таком. Если нет, то не беда. Смысл в том, что полученные за семь лет работы спутника результаты наблюдений оказались практически совпадающими с теоретическими предсказаниями одного из создателей теории инфляции. Кстати, нашего соотечественника Андрея Дмитриевича Линде. Отсюда уже рукой подать до подтверждения гипотезы множественности миров. И вот какая интересная картина получается из всех этих построений: наблюдаемая нами наша родная Вселенная неразрывно связана с множеством иных вселенных, с которыми мы принципиально не можем вступить в контакт. И хоть они между собой никак не взаимодействуют, они не могут обойтись друг без друга. Для возникновения одной из них необходимо, чтобы возникли и все остальные. То есть, можно говорить о Сверхвселенной, включающей в себя все эти невзаимодействующие между собой вселенные. Андрей Линде назвал эту Сверхвселенную многоликой Вселенной.

Ну и на десерт совсем интересная гипотеза также нашего бывшего соотечественника, а ныне бостонца, Александра Виленкина. Он утверждает, что если число вселенных бесконечно, а количество элементарных частиц – кирпичиков мироздания – хоть и огромно, но конечно в каждой вселенной, то неизбежно должно быть и бесконечное количество вселенных-близнецов. В самом деле, конечное число частиц можно скомбинировать конечным числом способов, так что в бесконечном море вселенных неизбежны совпадающие комбинации. А это значит, что наш приятный вечер параллельно происходит во множестве иных миров, и наши бесчисленные двойники так же готовятся покорять свои Таймыры” .

Команда была потрясена услышанным. Все с восхищением смотрели на своего предводителя.

– Ну как? Теперь понятно, зачем я хочу уединиться и сосредоточиться?– Всё ясно, Олег Иванович, – ответил за всех командир Сергей.

* * *

Утром двадцатого октября, рассвет только-только начинал брезжить, Олег Иванович вышел из гостиницы и через полчаса вернулся, держа в руках две перевязанные шнурками картонные коробки. Команда в полном сборе с набитыми рюкзаками уже поджидала его в вестибюле гостиницы.

– Вот встречайте новых членов экспедиции, – с лукавинкой произнёс Олег Иванович. – Здесь котёнок Кузя, а здесь пёсик Шарик.

– Здорово! А какой породы Шарик?

– Говорят, что настоящая полярная лайка.

– А Кузя?

– Должен быть настоящий сибирский кот.

– Ну, Олег Иванович, теперь вам будет нескучно.

Ещё через полчаса автопоезд экспедиции выехал с территории порта и в сопровождении двух машин ГИБДД грациозно проехал по городу в направлении на Норильск. Проехав по шоссе около десяти километров, автопоезд трижды протяжно просигналил и свернул налево курсом на северо-северо-восток.

Глава 13. Дальняя дорога

Свернув с шоссе, автопоезд вышел на сильно пересечённую местность. Чтобы не развалить грузы в прицепах, водителю Сергею пришлось перейти на первую передачу и двигаться чуть ли не со скоростью пешехода. Двигатель сыто урчал на средних оборотах, и автопоезд с лёгкостью брал любые подъёмы. Начался низкорослый северный лес. Макушки самых высоких деревьев едва дотягивались до верха кабины тягача. Сергей старался лавировать между их скоплениями, чтобы не ломать хрупкие деревца. Снежный покров не превышал тридцати сантиметров и не представлял собой ни малейшей помехи тягачу. Погода благоприятствовала: с тёмного неба, хоть оно и было в тучах, снег не падал, и только позёмка извивалась на открытых местах. В три часа пополудни солнце почти скрылось за горизонтом, и Сергей врубил все фары. Мощный поток света, соперничая с дневным солнцем, пролился далеко вперёд и по бокам.

В вагончике царило возбуждение.

– Мужики, а мы ведь и вправду едем в тундру, – произнёс повар Володя Савченко.

– А ты что, до сих пор думал, что мы едем на пикник? – спросил врач Лёва Берман.

– Вот честное слово, пока готовились, всё это казалось каким-то сном. Думал, проснусь, и снова окажусь дома. А тут, глядь – настоящий Таймыр, и мы посередине.

– Ещё не посередине, до неё ещё далековато, – вклинился командир электрик Сергей.

– Ну с таким агрегатом мы доберёмся до неё точно по расписанию, – подключился сантехник Коля Ястребов.

Николай был мастером воистину на все руки. Он мог работать на любых металлообрабатывающих станках, владел всеми видами сварки, был классным электриком и сантехником. В армии служил водителем стартового агрегата оперативно-тактических ракет, родственника их тягачу. Ему предназначалась роль сменного водителя, и он с нетерпением ждал минуты, когда Сергею понадобится отдых.

– Коля, а ты на своём стартовом агрегате ездил по глубокому снегу? – поинтересовался радист Юра Голубев.

– А то! Я же в Архангельской области служил. А там снега – ой-ё-ёй. И нас каждый день натаскивали по самым сугробам прибывать на позицию вовремя и точно становиться с заданным дирекционным углом [17] .

– И что не застревал ни разу?

– Ну почему, случалось. Но сдашь назад, потом вперёд, и так несколько раз, и продерёшься. Этим минским колёсникам равных нет. Они что по снегу, что по пескам прут, хрен удержишь.

– Это точно. Я как-то репортаж видел из арабских эмиратов. Там конкурс танковозов был. Так там только минский тягач самые трудные участки преодолел. Все прочие, всякие там “Мерседесы” и “Татры”, застряли сразу, – подтвердил плотник Андрей Симонов.

Так за разговором подошло время не то обеда, не то ужина. Зашипела рация.

– Ну как, орлы, проголодались? – раздался голос Олега Ивановича.

– Перекусить не помешает, да и размяться бы пора.

– Ну пусть Володя готовится показать своё умение. Привал.

Автопоезд остановился. Из репродуктора полилась зажигательная лезгинка. Все высыпали из вагончика и пустились в пляс, кто во что горазд. Ожидание интересной жизни в экспедиции и свежий воздух пьянили, как вино. Только повар остался в своей кухоньке, готовя команде сюрприз.

– Не холодно в вагончике-то? – поинтересовался Олег Иванович.

– Нормально! Эти чешские панели в самом деле супер.

– Ну, сегодня не так холодно, всего двадцать пять градусов. Но и при пятидесяти в вагончике будет полный комфорт, помяните моё слово.

Из двери вагончика высунулась голова Володи в сияющем белизной накрахмаленном поварском колпаке: “Кушать подано, господа! Живо на кухню!”.

Сюрприз показался команде банальным.

– Пельмени! Я так и знал. Ты бы, Володя, чего-нибудь оригинального приготовил, чахохбили там, или устриц каких.

– Хорошо, в следующий раз получите макароны по-флотски.

– Да ты садист, Володя!

– А вот не привередничай. И будут тебе и чахохбили, и антрекот, и лазанья.

– Отличные пельмени, Володя! Не слушай никого.

Один за другим сыпались возгласы одобрения. Команда с аппетитом пообедала, запив обед кофе со сгущённым молоком.

– Короткая политинформация, господа, – начал Олег Иванович. – Мы были в пути без малого семь часов. За это время преодолели чуть более семидесяти километров. Нам надо пройти ещё примерно столько же до реки Пясины. Дальше, если лёд будет достаточно прочным, полетим с ветерком по льду.

– А если лёд ещё слабоват?

– Пойдем вдоль реки. Но лёд, думаю, уже достаточно окреп.

– Хорошо бы…

– Коля, ты поведёшь тягач дальше. Сергей будет рядом, и подскажет в случае чего.

– Отлично!

Николай уселся поудобней за баранку, Сергей устроился сзади, сидя на нижней спальной полке, а Олег Иванович занял своё место штурмана на правом сидении. Остальная команда уселась в вагончике у окон. Поезд тронулся. В вагончике установилась тишина. Кофе, видимо, был не крепким. Через час неспешного пути, сопровождаемого почти монотонной качкой, вся команда в вагончике уже спала, вытянувшись на своих полках.

Дремота одолела и Олега Ивановича. Сергей предложил ему поменяться местами.

– Хорошо, Серёжа. Смотри за курсом по навигатору и сверяйся с картой. Нам надо выйти вот в эту точку на берегу Пясины. Не спешите. Тише едем, дальше будем.

– Не волнуйтесь, Олег Иванович. Николай и в самом деле ас. Такой не подведёт.– Ну, с двумя асами действительно можно не бояться.

Поезд медленно двигался вперёд, переваливаясь с боку на бок. Начался снегопад, превратившийся через полчаса в настоящую метель. В ярком свете фар снежинки сливались в сплошную светящуюся белую занавесь, и экипаж практически ослеп. Пришлось снизить скорость до минимума. Внезапно перед глазами водителей возник тёмный силуэт. Николай резко затормозил и остановился перед силуэтом в трёх метрах.

– Вот чёрт! Да это же гусеничный тягач. Похоже, его тут бросили бог знает, когда.

– Не хватало нам на него напороться. Дай-ка я выйду, посмотрю, нет ли там ещё чего.

Сергей обошёл вокруг брошенного тягача. Это был ветеран покорения тундры, с покорёженными кабиной и бортами кузова, с выбитыми стёклами, весь ржавый. Сколько лет он тут уже стоит? Пятьдесят? Шестьдесят? Сергей представил себе, что кто-то зимой возвращался в этом тягаче с севера. Мотор заглох, до ближайшего жилья километров пятьдесят. “Дошли ли эти люди, или замёрзли в пурге? Не предстоит ли и нам такая же судьба? Нет, наш тягач намного надёжнее, и связь у нас с Большой землёй тоже надёжная, и запасов выше крыши. Не пропадём!” – размышлял Сергей. Кроме этой груды железа ничего примечательного поблизости не было. Сергей вернулся на место.

– Сдай немного назад. Объедем его справа. Там ничего больше нет.

– Что там у вас происходит? – раздалось из рации.

– Да ничего серьёзного. Напоролись на небольшое препятствие. Можете полюбоваться с левой стороны.

Небольшое происшествие ненадолго взбудоражило вагончик. Но уже через полчаса вагончик снова спал. Незаметно для себя задремал и первый водитель Сергей.

Метель не утихала. Николай держал минимальную скорость и напряжённо всматривался в искрящееся молоко перед ветровым стеклом. Автопоезд экспедиции, хоть и наощупь, всё-таки двигался вперёд. До заданной точки оставалось километров пять, как из рации раздался голос командира Сергея Кравцова.

– Эй там, на мостике, не спите?

– Докладываю: двое спят, один бодрствует, и этот бодрствующий – я. Николай?

– Он самый.

– А у нас уже все отоспались. Может быть, кофейку сварганить?

– Потерпите чуток. Через полчаса выходим на заданную точку.

– Ну давай. Сам-то спать не хочешь?– Оно бы не помешало. Вот дойдём до места, там и завалюсь. Пусть Серёга дальше рулит. Он уже часа три кемарит.