Таймырский Эрмитаж

– Фиктивно. Вас же не затруднит соврать, что я – двоюродный племянник вашей супруги, и вы время от времени встречаетесь со мной по-родственному. И от вас я и узнал о таймырской экспедиции вашего друга. А когда по нашим каналам как побочный продукт прошла информация о нём, я по-родственному и по очень большому секрету поделился ею с вами. Если вы при этом несколько раз подчеркнёте, что я немного нарушаю служебный регламент, и о ней нельзя распространяться, чтобы меня не подставить, то истинные наши отношения останутся нерасшифрованными. Кстати, супруга ваша может случайно прочитать вашу почту в компьютере?

– Исключено!

– Ну тогда всё в порядке…

– Да. Да. Наверное, вы правы. Ну что же, считайте, что мы отныне в родстве.

В тот же вечер – 10 февраля из Красноярска на Таймыр через спутник “Ямал-201” ушло электронное сообщение следующего содержания: “Дорогой брат, твоё последнее сообщение получил и рад, что ты вплотную занялся своей рукописью. Но я пишу тебе по другой причине. Я не помню, рассказывал я тебе, или нет, но это сейчас не важно. В общем, такие дела. У моей половины в Красноярске живёт сын её покойного двоюродного брата. Мы с ним изредка встречаемся. Этот двоюродный племянник служит в КГБ, прости, в ФСБ. И вот он сегодня меня ошарашил, рассказав, что некий бандюга Николай Мягков из Москвы ходит по твоим стопам, что он де разыскивал твои следы в Иркутске после симпозиума, и – самое неприятное – выезжал в Дудинку в канун нового года. Он явно не ожидал, что ты останешься в тундре, и очень активно искал тебя в Дудинке и в Норильском аэропорту. Видимо, твои капиталы не дают бандитам покоя. Да, кстати, племянник рассказал, что тебя уже предупреждали его коллеги в Дудинке об этом Мягкове перед твоим уходом в тундру.

Едва ли тебя порадует это сообщение, но предупреждён – уже вооружён. Племянник поведал мне ещё одну грустную истину – то, что бандиты за тобой охотятся, не относится к компетенции ФСБ, и наш родственник ничем тебе официально помочь не может. Это де дело милиции. Может быть, тебе стоит обратиться в таймырскую милицию? Подумай.

С братским приветом, Константин”.

Глава 16. Одиночество

С отъездом автопоезда весь ландшафт резко изменился. Не было уже громады прицепов, не было моря света от фар тягача. Теперь окружающее дом пространство освещалось поскромнее – четырьмя фарами, закреплёнными на углах дома под карнизами крыши. Издалека можно было также ориентироваться по проблесковым красным фонарям, дающим яркие короткие вспышки над ветрогенераторами. Олег Иванович и погрустневший Шарик вернулись в дом. Вот и наступил тот момент, который разделил жизнь на две части: первую – в суете цивилизации и вторую – в спокойствии уединения. Первые минуты уединения оглушили Олега Ивановича. Каким бы готовым он ни был, резкая смена образа жизни обрушилась на него словно ревущая лавина воды, вырвавшаяся из прохудившейся плотины. Олег Иванович просто растерялся и не знал, с чего же начать столь вожделенное одиночество. Размышлять о вечном в этот момент он был не в состоянии, и он поступил предельно банально – налил рюмку “Метаксы” и выпил её залпом, как водку. Горячая волна пролилась по его душе, и он стряхнул с себя наваждение. Надо чем-то заняться, размышлять будем потом. И Олег Иванович занял место у одного из компьютеров, предназначенного для связи с брокерской конторой в Дюссельдорфе. Сгоряча он открыл позицию на полмиллиарда евро, сделав ставку на рост европейской валюты. Сидеть и следить за хаотическим движением курса было ему в этот раз как-то особенно скучно. Его обуяла непоседливость, и он, решительно поставив “стоп-приказ” на двадцати пунктах снизу [21] , отошёл от компьютера и направился в кухню.

Надо бы подумать об обеде. Но и обед готовить ему расхотелось. После роскошных володиных разносолов ему захотелось чего попроще, и он решил ограничиться макаронами с тушёнкой. Но до обеда ещё есть время, которое надо как-то убить. Смотреть телевизор хотелось менее всего. “Отнесу-ка я нагреватель в “избу рыбака” и протяну кабель. Сделаю что-нибудь полезное”, – решил он наконец. Оставив Кузю за хозяина в доме, Олег Иванович с Шариком направились к рыбацкому домику. Пурги не было, и избушка хорошо была видна в свете фары, направленной в сторону озера. Шарик тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Внезапный отъезд команды, особенно лучшего друга Володи, обескуражил его. Шарик даже пытался броситься вдогонку за автопоездом по следу, но голос Олега Ивановича его остановил. Шарик вернулся и заскучал. Да так, что казалось, что он вот-вот заплачет. И тут, к изумлению Олега Ивановича, Шарик, сидя на задних лапках, задрал мордочку кверху и жалостливо – то ли по-волчьи, то ли по-бабьи – завыл. У Олега Ивановича пробежали мурашки по спине от безбрежной щенячьей тоски. Он присел на корточки возле Шарика и начал гладить его по спинке, пытаясь успокоить щенка.

– Ничего, Шарик. Скоро вся твоя тоска пройдёт. Кузя вон, твой хороший приятель, не плачет. А на меня старого ты не смотри. И у меня скоро тоска пройдёт, и заживём мы втроём дружно и весело. Будем рыбку ловить, Кузя будет на леммингов охотиться. Может быть, и тебе какая куропатка глупая подвернётся. Ты же славный пёсик. Вон какие у тебя ушки, какая симпатичная мордашка. И будешь ты у нас главным сторожем…

Шарик и в самом деле успокоился, повеселел и полез целоваться к Олегу Ивановичу, норовя лизнуть его нос. “Ну вот и славненько. Молодчага, Шарик. Выше нос и выше хвост!”.

Поставив электрический обогреватель в рыбацкой избушке, Олег Иванович и Шарик вернулись к дому. Вскоре они вновь направились к избушке. Олег Иванович тянул санки. На санках стояла катушка с электрическим кабелем, который свободно с неё сматывался. В избушке Олег Иванович подключил нагреватель и подвесную шестидесятиваттную лампочку. Избушка залилась ярким светом. От красных спиралей нагревателя пошло живительное тепло.

– Ну, видишь, Шарик, что электричество животворящее делает? У нас здесь прямо-таки курорт. Можем и Кузю брать с собой, чтобы он не скучал. Как ты считаешь?

Шарик, очевидно, поддержал это предложение, завиляв хвостом ещё быстрее.

– Ладно, Шарик. Пойдём посмотрим, что там на “Форексе” делается. Что-то я сегодня, старый пень, раздухарился. Сразу на полмиллиарда позицию открыл. Ой, не к добру это… Так. Пусть нагреватель и лампочка работают. Отключим их из дома. А потом снова включим перед выходом на рыбалку. Придём в избушку, а в ней уже тепло будет…

Олег Иванович зашагал к дому, продолжая монолог вслух, а Шарик семенил рядом, словно внимательно слушал и не хотел пропустить ни слова.

– Что ж ты, Олег Иванович, расслабился. Словно гусар какой. Тяпнул коньяка и ставку сделал без раздумий. Сейчас вот придём назад, а там миллион евро наверняка уже сгорел на “стопе”. Нет, голову терять нельзя. Бери-ка, Олег Иванович, пример с Шарика. Вот он не пьёт и не гусарит. Ну повыл немного, так это с кем не бывает. А я вот и выть не буду…

Придя домой, Олег Иванович неспешно подошёл к работающему компьютеру. Пёстрый график из красных и зелёных японских свеч [22] заставил его присвистнуть от изумления. Пока он возился с электрификацией рыбацкой избушки, курс дважды вплотную приближался к “стопу”, затем в течение сорока минут совершил рывок вверх почти на семьдесят пунктов, но тут же стал ещё быстрее опускаться. Олег Иванович, спохватившись, поймал “мышку” и немедленно закрыл позицию, успев выиграть двадцать пунктов или ровно миллион евро.

– Воистину говорят, что дуракам везёт. Это же каким идиотом надо быть, чтобы так открываться, а потом всё бросать на произвол судьбы. Вот Кузя с Шариком такую глупость никогда бы не допустили. Правда, Кузя? – спросил Олег Ивановича, поглаживая Кузю по спинке.

– Мрр-мрр, – подтвердил Кузя.

– Всё. Сегодня никакого “Форекса”. Займёмся-ка мы макаронами по-флотски.Олег Иванович незаметно для себя стал рассуждать вслух, словно беседуя с Кузей и Шариком. Похоже, это одиночество наложило свой первый отпечаток на него.

* * *

Пообедав и вздремнув часа полтора, Олег Иванович взбодрился чашкой кофе и приступил к рассылке электронных сообщений. В частности, в Красноярск он отправил следующий текст:

“Дорогой брат, спешу тебе сообщить, что сегодня началась моя отшельническая эпопея. Утром я проводил своих орлов в обратный путь. Честно скажу, расставание было нелёгким. Мне повезло собрать отличную команду, они замечательно сработали. Здесь справедливости ради надо сказать, что вся моя команда очень высоко оценила работу брата Вацлава. Вся его документация была более чем точная и полная. Короче, планы мои реализовались с пугающей претенциозностью. Весь процесс строительства прошёл без сучка и задоринки. И вот я остался один. Нет, не совсем один. Со мной стойко переносят тяготы отшельнического бытия два неразлучных друга – котёнок Кузя и пёсик Шарик. Фотографии моих компаньонов прилагаются. Но даже в такой компании первый день отшельничества дался мне с трудом. Очевидно, какое-то время понадобится на адаптацию.

Ну про мой дом я тебе уже рассказывал. И об окружающей среде. Всё так и оказалось. Ветры, пурга, мороз, безлесная холмистая местность, озеро и чернильная темнота полярной ночи. Как и ожидалось, в озере сплошные рыбные деликатесы. Сегодня я дооборудовал “избу рыбака”, провёл туда электричество, поставил электрокамин и повесил лампочку. Последний месяц мы всей командой по четвергам обедали выловленной рыбкой. Проблем с клёвом не было. А один раз повар вытянул пудовую нельму. Представляешь? Надеюсь, и мне будет рыбацкое счастье. С моими-то снастями…

Невероятно, но факт. Я до сих пор ещё не видел ни одного северного сияния. Возможно, дело в том, что у нас тут было светло, как днём, от фар тягача. Попробую сегодня выключить внешнее освещение и понаблюдать за небом. Авось повезёт. А прибор, кстати, на уровне шумов чего-то регистрирует. Может быть, это проблесковые фонари на ветряках создают помехи.

Ну, на первый раз достаточно. Мне ещё кучу сообщений отправить надо. Бывай здоров.

Твой брат Олег. Таймыр, 28.12.2009 г.”.

Отправив полдюжины подобных писем, Олег Иванович решил прогуляться по свежему воздуху. Перед выходом из дома он отключил внутреннее и внешнее освещение. Увы, небо было покрыто облаками, и ни одной звезды не было видно. Надеяться увидеть северное сияние тоже не приходилось. К тому же без внешнего освещения редкие яркие вспышки красных маячков на ветряках неприятно ослепляли. Но вспышки слегка подсвечивали и контуры дома, так что можно было не опасаться потерять его из вида. Шарик деловито обнюхивал снег и торопился пометить местность, то и дело задирая правую заднюю ногу. Кузе, похоже, красные вспышки действовали на нервы, и он запросился на руки. Так, с Кузей на руках, в сопровождении Шарика, Олег Иванович обошёл свои владения – вначале к спутниковой антенне, потом к восточному ветряку, от него – к северному и, наконец, к дому. Возле порога Кузя запросился в дом, и прогулка была на этом завершена.

Глава 17. Агенты, архивы, адвокаты…

Старший оперуполномоченный управления ФСБ по Красноярскому краю майор Черных Павел Иванович считался хорошим агентуристом. У него не случалось проколов с вербовками, его агенты не пытались прервать связь, от них шла добротная оперативная информация. Если бы кто мог видеть и слышать, как проходят встречи Павла Ивановича с агентурой на конспиративных квартирах, то у него сложилось бы впечатление, что он наблюдает встречу закадычных друзей. Но это хорошо, что этого никто не мог видеть и слышать. Иначе пострадала бы конспирация – святая святых и основа основ в работе любой спецслужбы. Более того, могло бы возникнуть впечатление, что Павел Иванович нарушает требования приказа о работе с агентурой, тратя драгоценное время на дела, никоим образом не входящие в компетенцию ФСБ. Так, например, очередная встреча Павла Ивановича с агентом “Лассалем” не дала никаких важных в оперативном отношении сведений, хотя длилась более двух часов. Всё это время оперработник и агент беседовали о добровольном отшельнике Дудинском Олеге Ивановиче, чудачества которого никакой угрозы для безопасности страны не представляли. Просто Павлу Ивановичу удивительная история приятеля “Лассаля” была по-человечески интересна.