Тайна донжуана
Шрифт:
– Кать… выпейте со мной чаю… передохните.
– Я…я у себя… выпью.
– А со мной, почему не хотите?
Она смутилась, покраснела. И он решил перевести все в шутку.
– Признайтесь, у Вас, наверное, есть что-нибудь вкусненькое? А делиться не хотите…А у меня вот шоколадка есть…Ну, садитесь же!
Она метнулась в свою каморку и вышла оттуда с пакетом. Расстелила на столе салфетку, которую тоже принесла из коморки (это же моя, - подумал Жданов, - я ей давал слезы вытереть… после футбола.), разложила на ней пирожки.
– Угощайтесь! Мама напекла…
Ел ли он что-либо вкуснее этих пирожков? Было ли ему с кем-нибудь другим
Катя грызла шоколадку как ребенок и облизывала губы… Если бы это делала другая женщина, он бы подумал, что та хочет соблазнить его… Но Катя…она делала это так непосредственно, что мысль о соблазнении даже не возникала, хотя выглядело это очень сексуально…
А ночью ему опять приснился сон, который мучает его уже много лет: берег реки… зов о помощи… он бежит… бежит… и видит похоронную процессию… и слышит слова: « где ж ты был…»
========== Глава 7. ==========
Глава 7.
Совещание затянулось – обсуждали дополнительные меры, которые помогут компании выйти из кризиса. В частности идею самого Жданова о продаже франшиз. И хотя Андрей подробно обрисовал выгодность этих продаж, хотя Катерина предоставила собравшимся полные экономические выкладки и назвала ожидаемую прибыль, споры возникли. Запротестовал Милко: он не допустит, чтобы его оригинальный дизайн и безупречный крой испортили в провинциальных городишках…
Вслед за ним встала в позу Воропаева: она что, мешает кому-то? Она никуда не поедет из Москвы… Малиновский в принципе идею поддержал, но просил выделить ему южные города – там женщины знойные…
Жданов разрешил все споры без труда.
– Милко, это же такая реклама твоих изделий! А испортить их мы не позволим. Ты сам будешь контролировать
– Ну, если так…Милко согласен…
– Теперь Роман… вы можете, Роман Дмитриевич, сами выбрать направление, в котором поедите. Пожалуйста, выбирайте…
– А ты, Кира, зря волнуешься. Тебя никто никуда не посылает. В остальные города я еду сам… с Екатериной Валерьевной. Тебя это устраивает?
– А почему ты едешь не один?
– Во-первых, объем работы очень большой, много бумаг нужно будет оформлять. А во-вторых, тебе ведь так спокойнее будет? Я не ошибаюсь?
Воропаева обиженно фыркнула и выскочила из конференц-зала. Малиновский тоже собрался уходить, но Жданов окликнул его.
– Роман! Если тебе нужен помощник, можешь взять кого-нибудь из секретарей.
– Не стоит. У меня городов не много. Я лучше один. Зачем же в Тулу ехать со своим самоваром…
Катя все совещание сидела как на иголках. Вначале переживала за Жданова – вдруг его идею не одобрят? А потом… он сказал, что она поедет с ним… Это…это…В это невозможно поверить! Целый месяц с Ним! Целый месяц с Ним? А как же она…
*
На месте казалось, что командировку спланировали идеально. Время прилета, время отлета, часовые пояса… В гостиницах всех предполагаемых городов были заказаны номера на соответствующие даты… Но то - планы, а действительность - она непредсказуема. Накладка случилась в первый же день – в гостинице оказался свободным только один номер, а второй должен был освободиться только к утру. Катерина говорить об этом Жданову не стала – это ведь
ее недоработка.– Андрей Павлович, вы оформляйтесь… А мне отлучиться нужно… я потом…
Вечер Жданов решил провести в баре. Каково же было его удивление, кода он увидел в холле свою помощницу. Пришлось Катерине все рассказать ему.
– Кать, Вы что, всю ночь тут сидеть собрались?
– Ничего страшного… Скоро номер освободится… Я тут пока посижу…
– Не говорите глупостей! Идите, занимайте мой номер. Я все равно иду в бар… Потом переоформим.
В баре он просидел долго. И выпил изрядно. Почему – и сам не знал: тяжело было на душе. Вспомнилась истерика Киры накануне отъезда. Оказывается, во сне он звал Катю. Что ему снилось? Наверное, опять та похоронная процессия… А причем тут Катя? Но во сне все так перепутано… Реальное и нереальное…
А еще трудности в компании… Он сам виноват. Катя умоляла его не связываться с непроверенными поставщиками, даже за руку его схватила. Не хотела пускать, а он…
Катя… верная Катенька… Что бы я делал без нее?
Он не думал о ней. Просто созерцал картинки, проплывающие перед глазами, осязал их кожей , чувствовал сердцем.
…ее рука, такая прохладная, легкая, почти невесомая, лежит на его руке…и мурашки бегут по телу…
…ее спина почти касается его груди. Он ощущает ее тепло. А если он наклоняется к монитору ( он же плохо видит!), то грудь буквально жжет… И хочется прислониться и сгореть…
…Они взяли кредит. Нет, не они – она, Катя, уговорила Владислава Семеновича под свою ответственность. А ведь она не хотела идти в этот банк. Ни за что не хотела, а потом вдруг согласилась. И тут же, не медля, они пошли…Интересно, что изменилось? И почему нельзя было пойти на следующий день?
Да, они получили столь важный для компании кредит. Он на радостях поцеловал ее в щечку и закружил в объятиях. А она не сопротивлялась, но и не реагировала. Будто тряпичная кукла висела. А казалось, что обнимает его за шею, чтобы не упасть. Казалось? Или было на самом деле? То, что хотелось этого – это точно…Черт! Он так реагирует на нее… Даже сейчас кровь ударила в голову, а потом отхлынула вниз…
Он хотел выключить это немое кино, заглушить воспоминания, или… наоборот, оживить их? Почувствовать еще раз и мурашки… и жжение…и… И пил очередную порцию виски.
В результате был вызван портье, который и препроводил Жданова в номер.
*
Катя уже почти заснула, когда в номере раздались голоса. Она вскочила с постели и увидела в дверях Андрея. Стояла перед ним в рубашке на тонких бретельках, с распущенными волосами и близоруко щурилась, пытаясь уяснить, насколько сильно он пьян. Жданов качнулся. Чуть было не упал. Она бросилась к нему на помощь… как всегда. Подхватила, подвела к постели, усадила . Сама осталась стоять. Его лицо было на уровне ее груди. И он приник к ней и начал целовать… ложбинку… шею…
Она оттолкнула его, и он рухнул на подушки и затих. Заснул… наверное…
И тогда она сделала то, чего никак не ожидала от себя: она сняла с него очки, погладила его волосы… потом брови… прикоснулась губами к его колючей щеке. Поцеловать в губы не осмелилась, а так хотелось…
– Сейчас можно,- уговаривала она сама себя, - он пьян и ничего не вспомнит, а она будет помнить… чувствовать на губах его «вкус»…
Посидела на краю постели: смотрела на него, запоминала… Кто знает, увидит ли она его лицо так близко еще раз?