Тайна ее сердца

Она открыла глаза и посмотрела на Годрика.

– Подвинься ближе, – прошептал он, и Мэггс повиновалась.

Годрик двигался медленно, дюйм за дюймом отвоевывая место для себя, а Мэггс не отводила взгляда от его лица. Его брови сошлись на переносице, а кончики губ опустились. Серые глаза Годрика напоминали два заполненных печалью колодца, и Мэггс приподнялась, чтобы снова его поцеловать.

И вот он заполнил теплое лоно Мэггс собой. Он двигался нежно, но вместе с тем решительно, и Мэггс, обняв его ногами за талию, раскачивалась вместе с ним.

Годрик тихо охнул. Мэггс слегка прикусила его нижнюю губу и лениво открыла глаза, погруженная в блаженную негу.

В глазах Годрика стояли слезы.

Мэггс отстранилась, замерев от ужаса. Но Годрик заморгал, приподнял ее ноги выше и прижал палец к месту единения их тел. Мэггс снова забыла обо всем на свете, желая, чтобы эти восхитительные мгновения длились вечно.

Годрик накрыл губы жены в поцелуе, который показался почти варварским по сравнению с нежным покачиванием его бедер. Зародившееся в низу живота Мэггс сладостное ощущение начало расти, и вот уже из ее горла вырывались тихие, похожие на всхлипы звуки. Звуки, которые она не могла контролировать.

Годрик накрыл щеку жены ладонью, вложив большой палец между ее губ. Она лизнула языком теплую подушечку, и Годрик с силой вошел в нее.

Мэггс прильнула к мужу и в то же самое мгновение увидела перед глазами сноп разноцветных искр. Она громко закричала и запрокинула голову, едва не прервав поцелуй, но Годрик последовал за ней, жадно впиваясь в губы.

Было что-то… что она хотела спросить. Но ее руки и ноги онемели. Мэггс не могла пошевелиться. Не могла думать.

Она почувствовала прикосновение мужских губ к своему лбу и услышала три произнесенных шепотом слова. Но она почти засыпала, так что все это вполне могло оказаться сном.

Годрик дождался, пока дыхание Мэггс станет глубоким и размеренным. Но и после этого он ждал еще некоторое время, потому что эта женщина стала его слабостью. Его ахиллесовой пятой. Человеком, проникшим в самую душу, схватившим его сердце и сжимавшим до тех пор, пока оно не начало биться снова.

Мэггс вернула его к жизни.

Поэтому будет справедливо, если он отблагодарит ее, подарив ей смерть врага.

К тому времени, как он наконец пошевелился, за окном уже смеркалось. Но ведь это и была его стихия. Годрик фыркнул, едва не рассмеявшись. Годрик Сент-Джон – Повелитель ночи. Годрик посмотрел на жену, осторожно вставая с постели. Как случилось, что это существо, преисполненное света, любви и жизни, принадлежит ему? Годрик не знал как, но был благодарен за это судьбе.

Очень благодарен.

Он хотел поцеловать Мэггс в последний раз, чтобы запечатлеть в памяти ее красоту и унести с собой в ночь, которая может стать последней в его жизни, но побоялся ее разбудить.

Поэтому он тихо вышел из спальни.

Годрик позвал Моулдера и быстро облачился в костюм Призрака, попутно отвечая на вопросы дворецкого. Он взял с собой и шпагу, и меч, ибо оружие ему сегодня понадобится, а о ранениях не хотелось и думать. После этого Годрик окунулся в свою стихию. Ночь.

На улице было прохладно, хотя повсюду чувствовалось дыхание весны. На темном небе луна соблазнительно выглядывала из-за полупрозрачных туч. Годрик огляделся по сторонам, но никого не заметил. Наверное, и капитан Тревельон ощутил наконец потребность в сне.

Годрик быстро зашагал в сторону наиболее фешенебельного района Лондона, где строили свои дома представители аристократии. В сторону особняка графа Кершо.

Он дал Мэггс слово и не собирался от него отступаться. Если бы у него было время, он бы сначала изучил врага и нащупал его слабые места, чтобы нанести удар наверняка. Но все планы Годрика разрушила сцена в парке. Теперь Кершо представлял собой угрозу для Мэггс. От внимания Годрика не ускользнул полный ненависти взгляд, брошенный графом на его Мэгги. Мэггс не станет молчать, а Кершо не оставлял в живых таких опасных для него людей. Роджер Фрейзер-Бернсби – наглядный тому пример.

Годрик задрожал и остановился на углу улицы, вжавшись в грубую кирпичную стену лавки свечника. При мысли о том, что Кершо изыщет способ причинить боль его Мэгги, глаза Годрика застлала багровая пелена. Он не позволит жить человеку, представляющему угрозу для Мэггс и их ребенка.

Сознание того, что жена носит под сердцем его ребенка, придала Годрику сил и пробудила желание жить дальше. Странным, но на удивление желанным оказалось ощущение того, что он скоро станет отцом. Что в один прекрасный день Мэггс приложит их ребенка – частичку самого Годрика – к восхитительной груди.

Впервые за долгое время Годрику захотелось встретить завтрашний день. Завтрашний и послезавтрашний… и следующий год. Ведь с Мэггс у него может быть жизнь, о которой он так мечтал. Именно поэтому сегодня ночью он выследит графа Кершо и хладнокровно расправится с ним. Тем самым он проклянет свою душу. Но Мэггс того стоит.

Ради своей Мэгги он готов был добровольно отправиться в геенну огненную.

Годрику понадобилось еще полчаса, чтобы добраться до дома графа Кершо. Изящный и сдержанный, он стоял на широкой площади, окруженный такими же красивыми белоснежными домами. Луна поблекла и жеманно скрылась за тучами. Годрик осторожно подобрался к дому Кершо, стараясь держаться в тени и пытаясь разглядеть внутри хоть какое-то движение.

Он немало удивился, увидев, что входная дверь открылась.

Годрик замер, скрывшись в тени, отбрасываемой лестницей дома, возле которого он стоял. Он наблюдал за тем, как на ступенях возник Кершо. Граф нетерпеливо оглядывался по сторонам, и Годрик почувствовал, как его пальцы сжались в кулаки. Из-за угла выкатился экипаж, и Кершо сел в него.

Годрик нахмурился. Он должен убить Кершо, пока тот не причинил вреда Мэггс – и плевать на последствия.

Годрик решил следовать за экипажем, направляющимся в восточную часть города. Улицы Лондона были достаточно узкими и запруженными людьми даже по ночам, поэтому Годрик, заскрежетав зубами от боли, подтянулся на руках и теперь бежал за экипажем, прыгая с крыши на крышу. И все равно он дважды терял экипаж из виду, и ему приходилось карабкаться по скользящей вниз черепице, ругаясь себе под нос. Интересно, куда направляется Кершо? Может быть, на бал или в театр? Если так, то ждать придется очень долго. С другой стороны, на таких мероприятиях всегда скапливается большое количество экипажей, привозящих или увозящих гостей. В такой сутолоке ничего не стоит незаметно расправиться с Кершо.

Если понадобится, Годрик хладнокровно всадит ему нож в спину. Так что благородной дуэли не будет.

Однако вскоре стало ясно, что экипаж направляется в сторону Сент-Джайлза. Неужели граф решил самолично присмотреть помещение для новой мастерской? Годрик покачал головой. Граф слишком самоуверен или глуп, раз надеется вновь организовать дело в Сент-Джайлзе.

Спустя двадцать минут экипаж остановился возле обшарпанного, покосившегося набок дома. Вывесок не было видно. Однако дверь тускло освещал фонарь. Видимо, Кершо здесь ждали. Годрик пригнулся, спрятался за выступом низкого каменного забора и теперь наблюдал, как из дома вышла какая-то высокая и очень худая женщина. Когда же фонарь осветил ее лицо, Годрик узнал в ней ту, что была в третьей мастерской. Она стояла подбоченившись и что-то говорила сидящему в экипаже Кершо. Затем последовала пауза, после которой женщина всплеснула руками и развернулась, словно разозлившись. В этот момент Кершо спрыгнул на землю и ударил женщину по лицу с такой силой, что та едва не упала наземь. Удержавшись на ногах, она вернулась в дом.

С запяток спрыгнули два лакея и встали по обе стороны от Кершо. Он привез с собой охрану. Для себя или для кого-то еще?

Дверь дома вновь распахнулась, и на пороге возникла все та же высокая женщина. Только на этот раз она держала за руки двух маленьких девочек. Но не для них Кершо привез с собой охрану. Позади надсмотрщицы появился здоровенный громила, крепко сжимая за плечи стоящую перед ним девушку. Она была очень худенькой и с вызовом задирала нос, но ее лицо покрывали синяки. А еще она потеряла свою старую шляпу.