Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник)

– А это вы откуда знаете?

На губах Пуаро появилась странная улыбка.

– Некто вошел в ее купе и нашел ее мертвой.

– И этот некто не поднял тревоги?

– Нет.

– А почему?

– Наверное, на то были веские причины.

Ленокс проницательно посмотрела на сыщика.

– И вы знаете эти причины?

– Мне кажется – да.

Ленокс сидела молча, обдумывая услышанное. Детектив в молчании наблюдал за нею. Наконец девушка подняла глаза; ее щеки слегка порозовели, а глаза блестели.

– Вы думаете, что ее убил кто-то из пассажиров поезда, но ведь это совсем необязательно. Что может помешать кому-то войти в поезд, стоящий у платформы в Лионе? Он мог пройти прямо в ее купе, задушить, забрать рубины и сойти с поезда никем не замеченным. Ее вполне могли убить, пока поезд стоял в Лионе. В этом случае она была жива, когда к ней вошел Дерек, и мертва, когда ее обнаружил этот таинственный некто.

Пуаро откинулся на стуле и глубоко вдохнул воздух. Затем посмотрел на собеседницу, трижды кивнул и медленно выдохнул.

– Мадемуазель, – произнес он, – то, что вы только что сказали, очень-очень правильно. Я долго бродил в темноте, а вы только что осветили мне путь. Меня все время что-то беспокоило, а вы разрешили все мои тревоги.

Сыщик встал.

– А как же Дерек? – спросила Ленокс.

– Не знаю, – ответил Пуаро, пожав плечами. – Но вам скажу одну вещь, мадемуазель. Я не удовлетворен: нет, я – Эркюль Пуаро – еще не удовлетворен. Может быть, сегодня вечером я еще кое-что узнаю. По крайней мере, постараюсь.

– Вы что, с кем-то встречаетесь?

– Да.

– С кем-то, кто что-то знает?

– Кое с кем, кто может что-то знать. В таких случаях, мадемуазель, мелочей не бывает, надо проверять все.

Ленокс проводила его до двери.

– Скажите, а я хоть немного вам помогла?

Лицо сыщика смягчилось, и он снизу вверх посмотрел в лицо девушки, стоявшей на крыльце.

– Да, мадемуазель, вы мне помогли. Вспоминайте об этом в трудные минуты вашей жизни.

Когда машина отъехала, Пуаро погрузился в мрачные мысли, однако в его глазах появились зеленые огоньки, которые всегда были предвестниками скорого триумфа. Он слегка опоздал и, приехав, обнаружил, что месье Папополус и его дочь были уже на месте. Пуаро долго извинялся и, казалось, превзошел самого себя в изысканности манер и тонкости обращения. Грек в этот вечер выглядел особенно монументально и величественно – грустный патриарх, проживший безгрешную жизнь. Зия выглядела очень мило и была в веселом расположении духа. Обед прошел в приятной обстановке. Пуаро провел его в своей лучшей, искрящейся манере. Он рассказывал анекдоты, шутил, делал изящные комплименты Зие и рассказывал множество интересных случаев из своей практики. Меню было тщательно продумано, а выбор вин – просто великолепен.

В конце обеда месье Папополус вежливо поинтересовался:

– А что с той информацией, которую я вам сообщил? Вы уже что-нибудь заработали на этой маленькой лошадке?

– Я пока общаюсь со своим… э-э-э… букмекером, – ответил Пуаро.

Взгляды двух мужчин встретились.

– Лошадка хорошо известна?

– Нет, – ответил сыщик, – наши друзья англичане называют таких «темными».

– А-а-а-а, – задумчиво протянул Папополус.

– Ну, а теперь, давайте перейдем в казино и попытаем счастья за рулеткой, – радостно предложил Пуаро.

Здесь они разделились: Пуаро полностью сосредоточился на Зие, а сам месье Папополус куда-то отошел.

Детективу не везло, а вот Зия, напротив, сделала несколько удачных ставок и скоро выиграла несколько тысяч франков.

– Думаю, – сухо сказала она Пуаро, – мне лучше остановиться на этом.

В глазах сыщика замерцали огоньки.

– Великолепно! – воскликнул он. – Вы истинная дочь своего отца, мадемуазель Зия. Как это важно – вовремя остановиться… Это настоящее искусство.

Он осмотрелся кругом и небрежно отметил:

– Вашего отца нигде поблизости не видно. Я принесу ваше пальто, и мы с вами прогуляемся по саду.

Однако он не направился прямо в гардероб. Его острые глаза заметили кое-что как раз накануне исчезновения месье Папополуса. Сыщик хотел узнать, что случилось с этим скользким греком. Неожиданно он заметил его в большом фойе при входе в казино. Тот стоял около колонны и говорил с женщиной, которая, по-видимому, недавно вошла. Женщиной оказалась Мирей.

Бельгиец с нарочитой небрежностью прошелся по фойе и оказался с другой стороны колонны, возле которой возбужденно говорили те двое – вернее, говорила одна танцовщица, а антиквар изредка вставлял короткие, односложные замечания, сопровождаемые очень эмоциональными жестами.

– Я же говорю вам, мне нужно время, – говорила женщина. – И вы должны дать мне это время.

– Ждать, – грек пожал плечами, – для меня в нынешней ситуации не совсем удобно.

– Ну, совсем немного, – умоляла женщина. – Вы просто обязаны дать мне это время. Ведь я прошу о какой-то неделе, максимум о десяти днях. Вы можете быть абсолютно уверены в результате – деньги у вас обязательно будут.

Папополус пошевелился и подозрительно оглянулся вокруг только для того, чтобы увидеть Пуаро, который, с невинным улыбающимся лицом, стоял у него сразу за плечом.

– Ах, так вот вы где, месье Папополус… А я вас везде ищу. Вы позволите мадемуазель Зие прогуляться со мною по саду? Добрый вечер, мадемуазель, – сыщик низко поклонился Мирей, – тысячу извинений, что не заметил вас сразу.

Танцовщица нетерпеливо ответила на его приветствие. Было видно, что она раздражена тем, что ее беседу с антикваром прервали. Пуаро быстро оценил ситуацию, и не успел Папополус пробормотать «ну конечно, конечно», как сыщик ретировался. Забрав пальто девушки, он вместе с ней вышел в сад.

– Именно здесь и совершаются все самоубийства, – сказала Зия.

– Так говорят, – Пуаро пожал плечами. – Мужчины очень глупы, не правда ли, мадемуазель? Есть, пить и вдыхать чистый воздух – ведь это очень приятно, верно? Глупо лишаться всего этого только потому, что нет денег, или потому, что разбито сердце. От любви ведь тоже иногда стреляются, не так ли, мадемуазель?

Зия рассмеялась.

– Над любовью не стоит смеяться, мадемуазель, – заметил маленький человечек, энергично грозя девушке пальцем. – Особенно вам, которая так молода и хороша собой.

– А вот уж это вряд ли, – парировала Зия. – Вы забываете, что мне уже тридцать три, месье Пуаро. Видите, я от вас ничего не скрываю. Как вы сами сказали моему отцу, прошло ровно семнадцать лет с того момента, когда вы помогли нам в Париже.

– Когда я смотрю на вас, мадемуазель, то мне кажется, что прошло гораздо меньше времени, – галантно произнес детектив. – Вы тогда выглядели почти так же, как сейчас; может быть, лишь чуть тоньше, чуть бледнее и чуть серьезнее. Шестнадцать лет, и вы только что вернулись из пансиона. Уже не маленькая институтка, но еще и не взрослая женщина. Вы были очень утонченны и очаровательны, мадемуазель Зия, – уверен, что многие думали тогда так же, как я.