Тайна господина Шварца, или Невеста мертвеца

– Бат, качь-качь.

Людвиг подтолкнул лошадку, и она закачалась, а малыш засмеялся. Дома у Людвига был точно такой же конь. Только вороной, а не белый. Ему его подарил отец. В глубине души Людвиг считал, что его Ворон лучше, красивей, но не стал говорить об этом брату.

Два года разницы – это немного, но не когда тебе пять, а ему три года. Они позволили Людвигу несколько лет чувствовать себя умнее, сильнее, чем брат, и купаться в его обожании. Тот хвостиком ходил за ним, смешно повторяя его слова и привычки. Иногда они ссорились и даже дрались.

Зачинщиком драк всегда был маленький Генри. Людвиг, даже если злился на брата, никогда не начинал первым. Ведь он старше, а брат маленький. А ещё наследник. Вначале Людвиг даже не сопротивлялся, позволяя младшему бить себя. Нет, когда Генри первый раз замахнулся ударить его, он ударил его в ответ, но все вокруг так раскричались:

– Как ты посмел бить наследника?! Тебя выгонят из дворца!

Людвиг испугался и после стоически терпел удары брата. Пока это не увидел отец. Он сказал:

– Людвиг, дай ему сдачи. Дерись. Я разрешаю. Кроме тебя некому научить Генриха, что такое настоящая драка. Он должен знать, что на свой удар всегда может получить ответный.

С тех пор Людвиг перестал терпеть и Генри стал получать нахлобучку, но это нисколько не испортило их дружбы. Наоборот. Драться они стали реже. Чаще теперь просто боролись, и Людвиг помогал брату осваивать приёмы, которым начал учить его старый телохранитель герцога.

Потом Генри так уже усердно повторял за братом буквы, стараясь научиться всему, что знает старший брат, а Людвиг с удвоенным старанием занимался с учителями и сам, чтобы по-прежнему оставаться на шаг впереди брата.

Единственное, что затеняло облаком их дружбу с братом, была ревность. Ревность к отцу. Герцог на людях всегда выделял Генри, а на Людвига почти не обращал внимания. Как ни старался он показать отцу, что лучше стреляет из лука, лучше умеет управлять своим пони, больше знает, чем Генри, герцог всегда больше хвалил наследника.

И Людвигу было странно, что Генри тоже ревнует его к отцу, когда тот проводил с ними время. Каждому из них в этот миг хотелось, чтобы отец принадлежал только ему. Но у герцога было слишком много забот, чтобы выполнить их желание и заниматься каждым из сыновей отдельно. Поэтому Людвиг очень ценил время, когда вечером отец приходил к нему после брата пожелать спокойной ночи. Эти несколько минут герцог смотрел только на него, слушал и говорил только с ним. Пусть даже этот разговор и был в основном короток. Он спрашивал, не обижает ли его брат, и когда Людвиг отвечал, что нет, однажды сказал:

– Я рад, сын, что вы так дружны. С тобой Генри вырастет настоящим правителем. Ты не позволишь ему слишком уж загордиться. Надеюсь, когда он сядет на герцогский трон, ты останешься с ним рядом. Ему нужен будет человек, которому можно доверять во всём. А ты, я вижу, прям и ясен, как стальной клинок. Не предашь брата.

– Не предам.

Герцог улыбнулся и ласково потрепал его по волосам. Ласку герцог позволял себе только наедине с Людвигом. На людях же он держался отстранённо, хвалил скупо, говорил с сыном мало, словно он только герцог, а не отец. Людвиг так старался заслужить его одобрение. Ему так хотелось, чтобы отец хотя бы однажды сказал ему, как Генриу при всех:

– Молодец, сын! Моя кровь!

Но как бы ни старался стать лучшим, так этого и не услышал.

Людвиг долго считал, что не слишком нужен отцу, пока однажды не заболел так тяжело, что лекари стали опасаться за его жизнь. Так один и сказал отцу, что, мол, эту ночь мальчик может и не пережить. И герцог остался с ним. Всю ночь сам обтирал холодной водой горячее от жара тельце, давал по часам настой и носил на руках у окна, чтобы ему хватало воздуха. Выплывая из жаркого тумана, Людвиг слышал, как отец негромко говорит ему на ухо:

– Держись, сын, держись. Не уходи. Ты сильный, я знаю. Не сдавайся. Моя кровь, борись!

Людвигу было немного смешно. Куда он мог уйти? С кем бороться? У него сил не хватало, чтобы открыть глаза, а отец говорит бороться. Но ему так приятно было слышать это, что он раз за разом выныривал из забытья, чтобы вновь услышать отцовский голос. Послушно открывал рот и с трудом проглатывал горький настой.

А утром, когда жар отступил, герцог упал рядом с ним на кровать и заснул, прошептав перед этим:

– Благодарю тебя, Господи.

После этого случая герцог вёл себя с Людвигом на людях по-прежнему, не выделяя среди остальных пажей, окружавших наследника. Но теперь Людвиг знал, что отец любит его. Стал чувствовать его внимательный и тёплый взгляд, когда вступал в учебные схватки с другими пажами на занятиях по фехтованию, когда осваивал защитные заклинания или просто весело смеялся с Генриом. И ещё какое-то время счастье Людвига было ясным и ярким, как небосклон в солнечный день. Пока не появился Вольфганг.

Однажды утром, придя к брату, он застал там изящного белокурого мальчика. Как вначале показалось Людвигу – своего ровесника. Потом, правда, выяснилось, что он старше его на год, хоть и ниже на полголовы.

– Это Вольфи! Наш брат, – радостно сообщил ему Генри. – Он будет теперь с нами играть. Его мама – сестра отца. Старшая. Она недавно сюда вернулась.

– Я твой кузен, Генри, – поправил наследника мальчик.

– Рад познакомиться, Вольфи, – вежливо произнёс Людвиг, стараясь спрятать неприятное чувство от того, как радостно смотрел на нового брата Генри.

– Для тебя – Вольфганг фон Меер, – презрительно сказал новичок и посмотрел на Людвига как на грязь.

– Нет, для него ты тоже Вольфи. Он как я – твой кузен, – возразил Генри.

– Не как ты. Ты – наследник, а он, – Вольфанг умудрился посмотреть на высокого Людвига сверху вниз, – он всего лишь… паж.

– Тогда я тоже буду звать тебя Вольфан фон Меел, – засмеялся Генри.

Он пока не выговаривал хорошо все буквы и получилось смешно. Людвиг невольно улыбнулся. На сердце потеплело от того, что брат оставался братом, не променял его на нового.

– Хорошо, – нехотя процедил Вольфганг, – он тоже может звать меня Вольфи. Но только когда мы втроём.

Компаньоном Вольфи оказался не слишком хорошим.Он не желал подстраиваться под возможности и желания младшего в их компании, всегда хотел быть главным в игре и изо всех сил демонстрировал, как ему скучно с ними. Но всё равно каждый день приходил к брату.

Так продолжалось до тех пор, пока один случай не переменил отношение Вольфи и Генриха. В тот день они втроём играли в парке. Точнее, на большой зелёной поляне, в центре которой был устроен забавный фонтан. В небольшом мелком бассейне били невысокие струйки воды, а между ними плавали металлические утки и звонко крякали, когда на них попадали брызги.